Школа нашей любви

Оглушенная, она тупо смотрела в перспективу коридора, где за поворотом давно исчезла фигура сына. Вдруг из Петиной комнаты зазвучала музыка. Будто магнитом тянула к себе незнакомая мелодия. Неосознанно пошла мать к сыновней комнате, на эти волнующие звуки. У закрытой двери она остановилась, и в этот миг музыка оборвалась. Раздался Петин голос, бодрый, невозмутимый, словно и не было тяжелого разговора с матерью:

– Алле, Димоха! Привет! Я чо звоню – задачи решил? Ну ты даешь! Ладно, завтра перепру. Слушай, что за туса завтра наклевывается? Да? По поводу? И чо? Идем? Ну. А то!

Петина речь состояла в основном из сленга и междометий. Лида, пожав плечами, направилась к креслу, чтобы немного отдохнуть у телевизора, но вдруг услышала совсем уж невероятное – Петя читал стихи. Застыв на месте, мать жадно вслушивалась в ломающийся голос сына:

И все ж она в долгу передо мной:
Ей красота дана не от рожденья,
А силой моего воображенья.

После паузы – очевидно, Петя слушал своего друга – до Лидиного слуха донеслись смех и реплика, заставившая мать надолго задуматься:

– Кончай, Димоха. Какие наши годы. Через десять лет она состариться, вот тогда посмотрим, что важнее: фигура или интеллект. Про ее IQ знают все. Хорош, не буду. Но ты трезво посмотри: где ты и где она. Ты, Димон, к тридцатнику профессором станешь, а она в тираж выйдет, глянец-то сойдет… Лады… уже заткнулся. Ну, бывай.

* * *

Сквозь глухой обволакивающий гул торгового центра до нее не сразу дошел его голос. Сердце пропустило удар и учащенно забилось, когда она, оторвавшись от витрины с молочными продуктами, подняла голову и увидела Евгения.

– Женя? Привет! А я слышу – вроде кто-то зовет, но думаю – показалось.

– Здравствуй! Вот, решил наполнить холодильник. У меня там одна мышь, и та…

– Ой, не продолжай. Я их боюсь.

Они стояли друг против друга, разделенные длинной витриной, и молчали. В его взгляде читались ласка, вопрос и надежда, в ее – непокорность, быть может, готовая сдать позиции, и что-то еще, непонятное ему, но очень женственное и манящее.

– Лид, ты не уходи, я сейчас подойду, – попросил Евгений.

– Хорошо, – прозвучал ее снисходительный ответ.

Она сделала вид, что выбирает товар, пока он огибал эту проклятую шеренгу ларей, и лишь искоса взглянула на него, запыхавшегося от быстрой ходьбы и, должно быть, волнения.

– У тебя пустая корзина, – заметила она.

– Ну, да. А я… Это… Даже не знаю, что взять. Скоропортящееся – нет смысла, а так…

– Могу посоветовать, если не возражаешь.

– Буду очень признателен.

– Тогда начнем с консервов, – слегка назидательно, как с нерадивым учеником, заговорила Лида и первой направилась к стеллажам, пестревшим мозаикой из тысячи банок всех калибров и форм.

– Так, рыбные консервы, – кокетливо взмахнула рукой Лида. – Пожалуй, две банки тунца тебе не помешают.

– И я так думаю, – заулыбался Евгений, похоже, уже справившийся с волнением.

– Сардины тоже хороши, – добавила Лида и уверенно сняла с полки пару банок.

– Я бы и от бычков в томате не отказался.

– Отличный закусон? – усмехнулась она, вспомнив знаменитый номер Райкина.

– Ты не поверишь, – подыграл ей бывший одноклассник, складывая в корзину железные банки с бычками.

– А теперь перейдем к овощным консервам, – командовала, вошедшая во вкус, Лида.

– С такой помощницей я готов перейти куда угодно.

– Вот, к примеру, зеленый горошек, – продолжала Лида, словно не заметив его двусмысленного комплимента. – Это просто кладезь витамина цэ. К тому же он универсален – подходит ко всем салатам и может использоваться как самостоятельное блюдо.