И тогда порядок
Станет, наконец.
Трын-трава на грядках
Будет мне венец!
Пусть сосед заплачет.
Сам ведь виноват,
Что сажал удачно
Бульбу, хрен, салат.
Что возил опилки,
Что вносил навоз.
Так вставлял нам шпильки,
Утирал нам нос!
2003г.
Двадцать минут
Влюбился по уши в тебя.
Перевернулась жизнь, земля.
В груди родился окрыленный
Чужой мальчишка незнакомый.
Тебя увидеть стало счастьем.
Сгорал прилюдно весь от страсти.
Дышать и жить стал лишь тобою,
Навек единственной судьбою.
Летел, парил я на свиданье,
Чтоб явью стала наша тайна.
Вдруг у заветного кафе
Пейзаж увидел, как во сне:
Сидела ты с другим вдвоем,
Вы миловались за окном.
Букет невинных белых лилий
Лишь дополнял ваш мир идиллий.
Душа от тела отлетела,
Ей до меня не стало дела.
Разжали пальцы роз букет,
В глазах померк весь белый свет…
Я одинок! Прошли года.
Сменила кудри седина.
Туда вдруг сердце позвало,
Где испытал любви все зло.
Вот тот же стол, вот тот же зал.
Я белых лилий заказал.
Неон светился за окном.
Упал я в грезы, канул в сон.
Когда очнулся, в сказке вроде,
Сидела женщина напротив.
Катились слезы по щекам,
Платок весь мокрый был в руках:
«В тот вечер что-то задержало,
Минут на двадцать опоздала.
Сестра-близняшка с кавалером
Решили выручить меж делом!»
2003г.
Друзья, и снова я в Минводах
Друзья, и снова я в Минводах.
Вновь обниму Эльбрус, Машук.
Я поклонюсь Бештау сходу
И во все храмы мой маршрут.
Я посещу могилу мамы,
Родных усопших помяну.
Там постараюсь не заплакать,
Всех поименно назову.
Им расскажу, как нам живется,
Родных как не хватает глаз.
О прошлом заново взгрустнется —
Вернуть бы детство, юность вспять.
У всех за все прошу прощенья.
Жаль, есть за что себя корить,
Что не дозрели мудрость, щедрость
Слов благодарности дарить.
Канатка вверх меня поднимет,
Чтоб обозреть вид с Машука,
Где «Иноземцево» любимый
Узор судьбы ткал с лоскутка.
Святой загадочный Бештау
Волнует так же и манит.
Непостижим уму и взгляду
Над всеми глыбою навис.
Музей российского поэта
Печальным духом напоен.
Дианы Грот, Провал, Беседка