Реквием по любви

– Три дня, Чех, – устало выдохнул Дмитрий, – три дня – и ни часом больше. Иначе жди последствий. Без штанов ведь оставлю… Голым по миру пущу!

– Борзый, да ты…

– Все, я сказал! – Прервав вызов, мужчина брезгливо швырнул телефон на стол. Что за паршивый денек, мать его… С самого утра настроение не задалось.

– Чего лютуешь-то, Дим? – Соколовский, расслабившись в кресле-качалке, внимательно наблюдал за другом. – Чех очень важен сейчас как партнер. А ты его ниже плинтуса…

Похомов окинул друга свирепым взглядом:

– Да он лишь благодаря сотрудничеству с нами на плаву держится. Бизнес его давным-давно стал убыточным.

– И только поэтому нужно добить его окончательно?

– Сокол, заткнись уже! Как вы все меня сегодня достали…

Дмитрий, нервно пошарив по карманам брюк, достал оттуда пачку сигарет и зажигалку. Машинально затянулся посильнее, надеясь как можно скорее успокоить разбушевавшиеся эмоции. Умом ведь понимал – прав Пашка. Прав. Да только поделать ничего с собой не мог.

– А! Теперь понятно, почему ты такой смурной весь день, – начал философствовать Павел. – Наверняка у Лизы был?

Дмитрий задумчиво кивнул в ответ:

– Отцовский подарок забрал…

– Не выдержал-таки. – Друг осуждающе покачал головой. – Сразу после моего ухода сорвался адрес проверять или все же подождал часок-другой?

– Перегибаешь палку, Сокол. Я отчитываться, как шкет пятилетний, не собираюсь.

Соколовский очень хорошо знал Борзого. За столько лет бок о бок грех не выучить. Зачастую и без слов друг друга понимали. Сейчас Дмитрий был слишком взвинчен, и причина тому могла быть всего лишь одна:

– Неужели отказала?

– Выставила за дверь! – Похомов в сердцах сломал сигарету и швырнул ее в ближайшую стену.

– Ни хрена себе! – удивленно присвистнул Пашка. – Если мне память не изменяет, то это единственный случай, когда тебя девка отшила.

– Вообще-то, второй, – задумчиво произнес мужчина, – первой была Елена Сергеевна.

Соколовский прыснул со смеху. Даже бумаги из рук выронил.

– Ну да. Как я мог забыть классуху-то нашу? Сколько же нам тогда было?

– Двенадцать. – Борзый, последовав примеру друга, расслабился в кресле, закинув руки за голову. – И столько же часов я простоял в углу за тот случай.

– Зацепила она тебя, да? – прозвучал в тишине вопрос Соколовского.

Дмитрий вмиг серьезным стал. Даже желваки на лице заходили от напряжения.

– Да! И жестко. До сих пор трясет…

– Заметно.

– Не хрен ухмыляться, Соколик. Я тут, вообще-то, душу изливаю.

– И вовсе я не ухмыляюсь. Просто пытаюсь представить, какой ущерб нанесен твоему эго…

– Понять не могу, что в ней такого? Обычная ведь. Невзрачная, серая…

– Рыжая…

– Забитая, – продолжил Похомов, явно недовольный тем, что Пашка его перебивает, – зашуганная, дерганая. Боится каждого шороха… Не мое! Явно не мое! Но не выходит у меня из головы, и все тут! Хоть башкой об стену долбись, честное слово!

Мысли в мгновение ока перенесли Дмитрия на несколько часов назад. В тесную квартирку, где на него бездонными глазами взирала рыжеволосая девушка, облаченная в одно лишь полотенце. Кровь закипела в венах и, повинуясь инстинкту, устремилась к области паха.

– Черт! – ругнулся он сквозь зубы, подавляя в себе внезапно вспыхнувшее желание.

– Что делать будешь?

– Кто ж его знает?.. Для начала дам ей недельку форы. Сам за это время дела кое-какие разгребу, а то из рук все валится. А потом займусь девчонкой вплотную.

Пашка искренне удивился:

– Зачем?

– Туго соображаешь, дружище. Завязывай-ка с бухлом, пока не поздно.

– Можно же было просто ответить, лекарь хренов!

– Я хочу эту девочку. Хочу!

– Да что ж ты как бульдозер! Прешь напролом… Так нельзя!

– Слушай сюда, Паша, – непонятно из-за чего рассвирепел Дмитрий, – если мне просто понравится чья-то жопа, то не пройдет и двух часов, как ее обладательница будет искусно скакать на моем члене! А Лиза… Проблема в том, что Лиза нравится мне вся. От макушки до кончиков пальцев. И я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не наброситься на нее!

– Похомов, ты рехнулся? Угомонись уже. Эту девушку нужно оставить в покое!

Дмитрий упрямо замотал головой:

– Нет. Билет в мою постель ей был прописан, едва она появилась в клубе.

Мужчина, ворвавшийся в кабинет без предупреждения, заставил Борзого вскочить на ноги. Каким таким ветром могло занести сюда самого Зарутского? Пашка – и тот с приоткрытым ртом застыл.

– Ты бы секретаршу сменил, птенчик, – просипел тот прокуренным, севшим голосом. – Слишком уж неубедительно она мямлит о том, что Дмитрий Аркадиевич занят.

Похомов изо всех сил боролся за внутреннее самообладание, но неприязнь к этому человеку брала верх над разумом. Злейший враг его отца и Алексея Гордеева собственной персоной.

– Ты, Макар, часом, дверь не перепутал? Кабинет отца этажом ниже.

– За дурака-то меня не держи. Думаешь, я не знаю, что его нет в городе на данный момент? К тому же с Аркадием поговорить всегда успеется. А вот с тобой, щенок, я побеседую прямо сейчас!