МилкиУэй. Часть первая. Птичка среднего возраста

На ходу кидаю голосовое в ватс ап Лизе. «Елизавета, здравствуйте ещё раз, я решила-буду искать себе другой вариант, вашу площадь мне не потянуть, за неделю съеду.»

Потом кидаю голосовое Марине, это моя хорошая знакомая, журналист и волонтёр. Мы с ней вместе занимаемся благотворительностью, настолько, насколько позволяют финансы. У неё много связей, может поможет…

«Маринка, привет, я съезжаю с класса, мне тут аренду задрали, если есть что-то на примете-дай знать плиз, нужно примерно 50 квадратов, ценник не дороже шести ста рублей за квадрат, зеркала и станок есть, я своё всё притащу!»

И кидаю во все свои группы информацию о том, что за эту неделю нужно будет подыскать новое место, вдруг кто-то тоже в теме?

Запрыгиваю в машину, включаю музло и еду домой. По дороге прикидываю, что приготовить на обед, а что на ужин. На ближайший приём пищи, пожалуй, сварю куриный супчик, а на вечер сделаю толчёнку с котлетами и салат, да, пойдёт. Уже представляю, как скривится лицо моего сынишки, как только он услышит, что на обед суп. Будь его воля, он питался бы только бургерами, нагетсами, ролтоном и прочей хернёй. Ну ничего страшного, все мы через это проходили.

Из колонок льётся песня Люси Чеботиной «Маме», и она как всегда вызывает у меня желание прослезиться. Я всегда была через чур эмоциональной, мечтательной и сентиментальной, но вот на людях плакать не могу. С детства была задроченной отцом в плане слёз и вообще какого-либо проявления эмоций на публику. Он пресекал их сразу, в корне, при малейшем намёке на их появление. Интересно, то, что я не особо умею плакать: это мой минус или плюс? Ой, кстати, надо же маме позвонить!

Пять минут, и я у дома, -обожаю свой городок. Забегаю в магаз, здороваюсь с девчонками, набираю продуктов и несусь домой.

С порога, конечно же на меня накидывается Рокси: скачет до потолка, крутит своей маленькой жопкой и просто не даёт пройти. Приходится взять её на руки, она ставит мне лапы на плечи, а задними обвивает мою талию. Моя малышка. Я одной рукой придерживаю её попу, а второй спину. Она, счастливая до безумия, лижет моё лицо и неистово виляет хвостом. Ну всё, прошло несколько секунд, и я аккуратно ставлю её на диван. Она тут же летит за мячом, всё как обычно.

Смываю с себя собачьи слюни, тщательно мою руки-ковид всех нас приучил более тщательно относиться к гигиене рук. Разгребаю продукты и ставлю вариться суп. Параллельно, пока готовлю, прослушиваю сообщения. Маринка пообещала поспрашивать, родители девочек и «зумба-компашка», сказали, что пойдут за мной хоть на край света и тоже по узнают. Как же это круто, когда в твоей жизни есть такие люди!! Ммм. Кайф.

Фак, забыла про белье! Бегу развешивать постиранные с утра вещи. Рокси поскуливает и заглядывает мне в глаза, ждёт что я скажу заветное слово-«гулять!» Но я пока не могу всё бросить. Придётся немного потерпеть, моя девочка. Со скоростью электро-веника доделываю домашние дела. Натягиваю штаны «для леса», увидав это Рокси чуть ли не сходит с ума. Она уже знает, что если я надеваю эти штаны, то её ждёт беготня по лесу и поиск мышей – а это её страсть. Она сутками готова рыть норы, подобно маленькому бульдозеру.

Беру с собой рюкзак, предварительно кидаю туда воду, зонт и куртку, закрепляю на талии пояс с собачьими вкусняшками, запихиваю наушники в уши, и мы с моей псиной, под музыку слышную только мне, бежим в лес. Благо он находится в пяти минутах от дома. Буквально одна- две песни, и мы на месте.

Отцепляю Рокси. Она сразу же прижимает морду к земле и вынюхивает норы. Я пытаюсь отдышаться и жду, когда она выберет себе место раскопки.

А вот и оно! Когда она увлечённо начинает рыть нору, я понимаю, что это надолго и усаживаюсь на рюкзак, достаю телефон, звоню маме.

– Привет, мамуль, ну как ваши дела?

– Привет, доча. Да не очень, папуле всё хуже…

Моё сердце тут же придавливает привычной серой тяжестью. Отец давно болен, у него рак четвертой степени, и все мы понимали, что рано или поздно это произойдёт-ему станет хуже, а затем его не станет… Это так странно, человек с виду абсолютно здоров, бодр и работоспособен, но все вокруг и сам он понимают, что внутри его организма растёт убийца, и процесс необратим… Что с этим всем делать-непонятно.

– Может у него ковид? Какие симптомы?

– Да скорее всего нет, у него с животом проблемы начались, почти ничего не может есть, и естественно слабость.

– Ясно, когда вы приезжаете?

– Взяли билеты на среду, будем в четверг, встретишь?

– Да, конечно!

Какое то время сомневаюсь стоит ли позвать папу к телефону. Решаюсь, зову.

– Привет, папуль, ну как ты? – бодро спрашиваю я.

– Привет, доча, да не очень, живот болит и почти ничего не лезет… -в его словах скользит печаль.. Он всё понимает, все всё понимают…

– Блин, может тебе пропить бактерии? А смекту пробовал? – пытаюсь хоть что-то предложить, хотя и понимаю, что началось самое страшное- начало конца…

– Да попробую, но что-то ничего не помогает… Температура началась, не особо высокая, но скачет..

– Может ковид где-то схватил?

– Да всё может быть… Но хрен его знает…

– Ну ладно, ты не унывай, лечи свой желудок! А у меня аренду подняли, буду съезжать-пытаюсь отвлечь себя и папу от грустных мыслей, но не особо получается. Чувствую грусть в его голосе и ничего не могу с этим поделать-Маринка пообещала помочь, Жека как обычно не хочет делать уроки, Ксюня вредничает по утрам, а муж весь в работе, всё как всегда-второпях, делюсь я новостями с отцом..

– Ясно…

Пауза, я понимаю, что отцу сейчас не до меня. Я так хочу ему помочь, подобрать нужные слова и не могу. Не знаю, что сказать, о чём спросить, чего пожелать… Такой ситуации у меня ещё не было в жизни, поэтому я просто говорю «ну, ладно, пока-пока, до четверга» и ложу трубку.

Некоторое время тупо сижу и смотрю куда-то в никуда, пытаясь переварить всё случившееся и навалившееся. Мне тяжело. Будет ещё тяжелее. Но больше всего, я просто растерянна. Я не знаю, что мне делать и как правильно себя вести. Я прекрасно осознаю и понимаю, что папы скоро не станет, и мне нужно будет сказать ему что-то важное. И в то же время, я понимаю, что это не реально. У нас с ним никогда не было близких отношений, разговоров по душам, сюсюканий и признаний в чувствах. Он всегда говорил только тогда, когда ему хотелось что-то рассказать, даже если мне это было не интересно. Но слушать не любил. Был очень строгим, даже я бы сказала бешенным. И уже с детства я понимала, что лучше его не злить, дабы не вызвать вспышку гнева. Во мне закипает детская обида, и мне так хочется закричать: «Ну почему ты меня не любил!!! Мне так не хватало этого!!!». Но потом я вспоминаю о том, каким было его детство, и понимаю: да его самого никто и никогда не любил, его не научили любить, не показали, как это, когда любишь. Так что, его не за что винить. Он сам большой ребёнок с израненной душой, не познавший родительской любви, а потому и не умеющий её дарить… Зато он научил меня многим хорошим качествам, всегда был мега честным, пунктуальным, справедливым и ответственным, и я такая же, это я ценю в нём и в себе…

Мне становится зябко, тело совсем остыло от сидения на земле, растеряв всё тепло, вызванное небольшой пробежкой. Лезу в рюкзак за курткой и накидываю её на свои замерзшие плечи.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, беру телефон, захожу в галерею и смотрю фотки и видосы с недавних наших вылазок с друзьями.

Смотрю как мы выпившие, в клубе, орём песню» Батарейка» и ржу. Мы там такие «косые», но такие прикольные. Потом смотрю, как мы с девчулями танцуем, мы конечно красоточки.

Наша девичья компания, подобна стайке птиц. Мы пёстрые, яркие, непохожие, но очень живые и вечно щебечущие. Наши мужики вешаются от гомона, который заполоняет любое пространство в котором мы оказались все вместе, впятером. Особенно если мы соскучились, то наша встреча всегда переполнена громкими охами и ахами, эмоциональными возгласами, взрывами хохота, бесконечным таратореньем, перебиванием друг друга, танцами и объятиями. Внешне в нашей женской компании полнейшее «Ассорти». У всех разные корни, разная внешность. На мой взгляд самая эксклюзивная из нас Нинка. У неё в роду были какие-то азиаты. Поэтому эта малышка-коктейль из интересно смешанных черт лица. Карие глаза, чуть выдающиеся высокие скулы, аккуратный носик и красивые, словно нарисованные карамелью губы, прямые волосы кофейно-шоколадного оттенка.

Вот так мы и дружим-пять пар женатиков, кто-то с детками, кто-то нет. Все очень разные, но очень крутые, искренние, добрые, настоящие. Обожаю своих друзей, они в любой ситуации дарят особый позитив и дают мне заряд бодрости на всю неделю, и мы всегда поддерживаем друг друга. Друзья – это сила.

Просматриваю несколько видосов. Хихикаю где пацаны танцуют, а один из них начинает исполнять стриптиз. Дааа, весело было. Замечаю, что раньше совсем не делала ни фото, ни видео, даже не задумывалась никогда. А вот в последнее время стала ощущать, что тридцать пять не за горами, и поняла, что хочу запечатлеть как можно больше вот таких офигенных моментов. Когда мы вместе, общаемся или танцуем. Стала фоткать себя, так как сейчас я себе ещё нравлюсь, но боюсь, что это ненадолго. Иногда просто на работе, дома, на прогулке, в кафе или вообще в постели, бывают какие-то моменты, когда ты прям светишься счастьем или внутренней энергией и прям чувствуешь, что момент особенный и его нужно запечатлеть, и вот тогда я фоткаю себя. Правда никуда не выкладываю, на соц. сети нет ни времени, ни желания. Но сама частенько потом смотрю эти фото и те эмоции, которые владели мной в тот самый момент-вновь накрывают меня. Всё таки наш век технологий- потрясающее время!

Ну всё, хватит морозить задницу, наше время на прогулку подходит к концу, нужно тащить свою грязную псинку домой-отмывать. – Рокси! Ко мне!

Собака слышит своё имя, моментально поднимает морду от земли. Как всегда она своим видом напоминает кочегара- вся перепачкана чернозёмом, и во рту у неё тоже как минимум полкило застрявшей и налипшей субстанции, состоящей из земли, травы и её слюней.

Услышав команду, она нехотя подходит ко мне, и с понурой головой стоит около моей ноги. Ждёт, когда я её пристегну. Хвалю её, даю вкусняшку, и в её глазах уже нет столько грусти-жизнь налаживается. Мы отправляемся домой.

Дома доделываю свои ежедневные мамашкины дела, пытаясь переварить всё, что со мной происходит и прибывая в глубокой задумчивости. Слышу, как Рокси лает, истерично подвывая. Строит из себя овчарку, значит сын пришёл со школы. Потом слышу глухой удар о пол, значит точно сын. Это либо он рухнул на пол, типа «Всё! Нет больше сил моих выносить эти мучения!», либо он со всей дури скинул с себя рюкзак-он всегда так делает.

– Кричу с кухни: «Привеееет!»

Слышу в ответ угрюмое «Привет», как всегда он без настроения… Не удивительно! Кто вообще прибывает в хорошем настроении, будучи тринадцатилетним подростком? Блин, мне же ещё нужно будет как то поговорить с ним насчёт дедушки… Мдаааа…

– Как дела в школе?

– Да всё как всегда, с математичкой поцапался, она вечно до меня докапывается…

– Домашки до фига?

– Ну естественно! Как обычно! Ненавижу эту грёбаную домашку. Аааа…

– Ладно, хватит ныть, садись кушать, – ласково говорю я.

– А что я буду кушать? – с опаской спрашивает сын.