Философские исследования

126. Философия просто помещает все перед нашими глазами и ничего не объясняет и не выводит. – Поскольку все открыто взору, объяснять нечего. А то, что скрыто, к примеру, нам неинтересно.

Можно было бы назвать «философией» то, что возможно до всех новых открытий и изобретений.

127. Работа философа состоит в собирании упоминаний ради конкретной цели.

128. Попытайся кто-либо сформулировать тезисы в философии, было бы невозможно их обсуждать, потому что все бы с ними согласились.

129. Стороны явлений, наиболее важные для нас, скрыты от взора из-за их простоты и очевидности. (Человек неспособен заметить нечто, поскольку оно всегда перед глазами.) Истинное основание его устремлений никогда не открывается человеку. Если только сам этот факт не бросится в глаза. – И это значит: мы не в состоянии поражаться тому, что, будучи замечено, является самым поразительным и невероятным.

130. Наши простые и ясные языковые игры не являются предварительными исследованиями для последующего упорядочивания языка – ведь это лишь первое приближение, которое игнорирует трение и сопротивление воздуха. Языковые игры, скорее, выступают объектами сравнения, предназначение которых – проливать свет на факты нашего языка, посредством обнаружения не только сходств, но и различий.

131. Ведь несоответствий и пустот в наших утверждениях можно избежать, лишь представляя образец тем, что он есть, как объект сравнения – если можно так выразиться, как некое мерило; а не как устоявшееся представление, которому должна соответствовать реальность. (Догматизм, в который мы впадаем столь охотно при философствовании.)

132. Мы хотим установить порядок нашего знания об употреблении языка: порядок, нацеленный на конкретный результат; один из многих возможных порядков; отнюдь не единственно возможный. С этой целью мы постоянно выделяем различия, которые часто упускаем из вида в наших обычных формах языка. И может показаться, будто мы ставим себе задачей преобразовать язык.

Подобное преобразование ради сугубой практической цели, ради усовершенствования нашей терминологии, предназначенной устранить недоразумения в практике, вполне возможно. Но эти случаи нас не интересуют. Путаница, нас занимающая, возникает, когда язык ведет себя как двигатель на холостом ходу, а не когда он работает.

133. Нашей целью не является усовершенствование или завершение системы правил употребления слов неким способом, о каком прежде и не слыхали.

Ибо ясность, к которой мы стремимся, есть полная ясность. Но это просто означает, что философские проблемы должны полностью исчезнуть.

Истинное открытие делает меня способным прекратить философствовать, когда я этого хочу. – Оно приносит философии мир, так что последняя уже не изводит себя вопросами, которые ставит под сомнение ее самое. – Вместо этого мы на примерах показываем действие того или иного метода; и ряд примеров может быть нарушен. – Решаются проблемы (устраняются трудности), а не единичная проблема.

Нет одного философского метода, зато есть многие методы, наподобие различных терапий.

134. Рассмотрим суждение: «Нечто имеет место». – Как я могу утверждать, что это – общая форма суждения? – Прежде всего это самостоятельное суждение, предложение языка, поскольку у него есть подлежащее и сказуемое. Но как это предложение употребляется – в повседневном языке? Ведь я взял его именно оттуда.

Мы можем сказать, например: «Он объяснил мне свои взгляды, сказал, что дела обстоят так и что поэтому ему нужен задаток». До сих пор, можно сказать, это предложение соответствовало любому высказыванию. Оно применяется как пропозициональная схема, но лишь потому, что обладает базовой конструкцией предложения. Возможно сказать вместо этого: «То-то и то-то имеет место», «Такова ситуация» и так далее. Также возможно просто употребить какую-либо букву, переменную, как в символической логике. Но никто не собирается называть букву «p» общей формой суждений. Повторим: высказывание «Что-либо имеет место» занимает свое положение исключительно потому, что оно соответствует структуре предложения повседневного языка. Но хотя это суждение, тем не менее его употребляют как логическую переменную. Говорить, что это суждение соответствует (или не соответствует) реальности, бессмысленно. Тем самым иллюстрируется, что одним из свойств нашего представления о суждении выступает тот факт, что оно звучит как суждение.