Капитан Ртуть

– Я, полковник? Это оскорбление!

– Вы сами напрашиваетесь на такое замечание. Я также советую вам быть осторожным: недалек тот час, когда свободная Мексика призовет к ответу тех, кто пытался опозорить ее…

– Но…

– Молчите и выполняйте приказ!

Титубал замолк. О, с каким удовольствием он порубил бы саблей этих хладнокровных людей, которые делали вид, что происходящее вокруг им безразлично!

Процессия организовалась. Безоружных пленных сопровождал мексиканский эскорт.

Ртуть внимательно наблюдал за каждым движением. В его голове уже зрел план: можно все поставить на карту, ему с товарищами не впервой пробиваться через превосходящие силы противника.

В самом деле, похоже, что за ними никто не следил. Бедняк беспрепятственно приблизился к своему другу и прошептал:

– Здорово! Кажется, пока все идет хорошо…

– Совсем неплохо, – в тон ему ответил Ртуть и добавил, смеясь: – Пусть продолжается в том же духе!

Бедняк сказал:

– Надо придумать, как уйти, не простившись, от этих молодцов.

Ртуть собирался ответить: может быть, передать всем пароль, который послужит сигналом к сумасшедшей и отчаянной попытке…

Но в эту минуту полковник Кристофоро, который находился в двух шагах от Ртути, громко и отрывисто спросил:

– Капитан Ртуть, вы француз?

– Да, полковник.

– Дайте мне честное слово, что в дороге не предпримете попытку к бегству. Тогда я по-прежнему буду предоставлять вам относительную свободу…

– А иначе?

– Иначе я буду вынужден передать вас на попечение командующего Титубала.

Ясно было, что это означало: поход со связанными руками и спутанными ногами.

«Вот дьявол! – выругался Ртуть. – Можно подумать, он слышал слова Бедняка».

Капитан колебался и молчал. Он хорошо знал цену своему слову. Но он знал также, что в конце пути всех французов ждала смерть…

Тем не менее юноша даже испытывал некоторую гордость за уважение, оказанное ему и его воинам.

– Полковник, позвольте мне сказать вам пару слов наедине.

Кристофоро посмотрел на пленного с удивлением, но любопытство взяло верх, и он приблизился к Ртути.

– Что вы хотите?

– Полковник, мне известно, что мы направляемся в монастырь Куаутемос…

Полковник вздрогнул от неожиданности. Ртуть продолжал:

– …где нас ждет военный трибунал, который приговорит нас к смерти.

– Откуда вы знаете? Это невозможно…

– Вы забываете, полковник, что для нас, французов, слово «невозможно» не существует. Конечно, я могу вам все объяснить… Но, думаю, не стоит… Главное, что я в курсе. Итак, слово, которое вы просите дать, равноценно смертному приговору мне и моим храбрым товарищам. Я имею право распоряжаться своей жизнью, но не могу вести людей на казнь, не рассказав им все.

– Что же вы предлагаете? Мне претит обращаться с вами известным образом, я отвечаю за вас и уже поступил довольно неосторожно.

– Да нет же, полковник. Благодарю вас за то, что вы не ставите под сомнение честь французов. Я прошу разрешить мне получить согласие товарищей.

– Они не согласятся.

– Вы их не знаете…

Кристофоро немного подумал – мужество и благородство пленника поразили его.

– Что вы будете делать?

– О, вы сами все увидите и, уверен, останетесь довольны.

Ртуть крикнул:

– Бедняк!

– Здесь! – отозвался приятель, спеша на зов.

Бедняк сделал воинскую стойку и приветствовал полковника.

– Полковник Кристофоро предоставляет мне исключительное доказательство своего уважения: он просит дать честное слово, что до конца пути мы не предпримем попытки к бегству.

Бедняк промолчал, а про себя подумал: «К черту великодушие! Так было бы здорово сделать последнюю в жизни глупость…»

– Я готов дать слово, тогда с нами будут обращаться как с солдатами, а не как с дикими зверями.

«О, это кое-чего стоит», – подумал Бедняк, не перебивая капитана.

– Но мне необходимо, чтобы вы все взяли те же обязательства, что и я. Вы должны знать, что, прибыв на место, мы подвергнемся суду и будем расстреляны или повешены. Ты все понял? Теперь отвечай: соглашаться ли мне на это достойное предложение и давать ли слово французского солдата за себя и за вас?

Бедняк взглянул на Ртуть.

– Ваше мнение, капитан…

– Мое мнение – да, несмотря ни на что.