Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

Когда Юджи развернул свой цирк с песнями и плясками на всю катушку, хозяева жилья начали заметно волноваться. Толпы людей становились все больше, многие приходили просто развлечения ради, а Юджи все усерднее использовал мое кривлянье для того, чтобы отвлечь народ от его духовных занятий.

Сугуна, хозяйка дома, могла часами стоять на пороге кухни, озадаченно глядя на все происходящее. Ее жизнь представляла собой постоянное перемещение между гостиной и кухней или столовой. Всегда тихая, немногословная, всегда в работе. Когда она радовалась, ее улыбка освещала всю комнату. Ее преданность Юджи была абсолютной, в течение сорока лет он занимал главное место в ее доме. Она познакомилась с ним как раз накануне свадьбы с Чандрасекаром, он сопровождал их из дома в дом, он оставил им на попечение Валентину и заботился о том, чтобы они ни в чем не нуждались. Он был там, когда рождались дети. Когда их дочери было отказано в приеме в университет на основании того, что набор закончен, он сказал: «Кто они такие, чтобы говорить «нет»?», и на следующий день пришло письмо, в котором было сказано, что освободилось одно место и она будет принята.

А теперь Юджи, каждый раз пробираясь сквозь толпу людей в комнате, советовал их внуку выполнять одну из его десяти заповедей: «Ненавидь мать твою, бей суку!» Народ замирал. Услышав предложение ударить мать или бабушку, в зависимости от того, на чьих руках он сидел, ребенок отодвигался назад с криком «Нет!» или начинал плакать, если Юджи пытался подтолкнуть его к действию. Каждый день, как только Юджи замечал мальчика, шагающего через комнату на руки к бабушке, он кричал:

– Возвращайся в Америку! Возвращайся в Америку!

– Нет.

– Я сказал, поезжай назад в Америку!

– Н-е-е-е-т!

К тону голоса у мальчика добавлялся дерзкий взгляд черных сверкающих глаз.

С течением времени глупостей становилось все больше. Однако у меня было ощущение, что эта глупость – только отвлекающая поверхностная пена, прикрывающая глубокое озеро спокойствия, тотчас возникавшее там, где появлялся Юджи. В любой из комнат, где он находился, присутствовало что-то неуловимо сладостное и умиротворяющее.

Чандрасекар довольно спокойно относился к происходящему в доме. Правда, изредка он выходил из себя, но при том нарастающем по спирали безумии я не могу придумать ни одной причины, почему бы это должно было быть по-другому. Юджи обычно кричал ему через комнату, что ему срочно понадобилось что-то из его комнаты наверху. Несмотря на свою забинтованную ногу, Чандрасекар, шаркая ногой по полу, тащился наверх. Часто к тому моменту, когда он возвращался, Юджи уже не нужна была та вещь, которую он требовал от Чандрасекара с такой настойчивостью всего лишь несколько минут назад. Затем следовало следующее оскорбление: «Это Лэндмарк Форум сделал его таким медленным! Он был очень шустрым парнем. А теперь посмотрите на него!»

В перерыве между поручениями Чандрасекар исчезал в офисе, находящемся за гостиной, пока Юджи снова не требовал у него сходить за чем-нибудь наверх.

– Он очень талантливый парень, но он такой ме-е-е-е-е-дленный!

Атмосфера комнаты менялась, когда Чандрасекар пел посвященные Юджи полные сердечной мольбы песни. У него был талант певца. Когда он пел, в воздухе чувствовался дух настоящего древнего индийского поклонения. Его песни и переводы воскрешали в памяти историю его поисков, разочарований и борьбы с черной дырой абсолюта, предлагаемой Юджи. Он встретил Юджи, еще будучи молодым, и теперь весь опыт своей жизни со всеми его устремлениями, преданностью, неудовлетворенностью и печалью он с огромным чувством проживал в этих песнях. Чандрасекар знал традиции индуизма, соблюдал их ежедневно и был преданным, поэтому его песни давали возможность посмотреть на слова Юджи с несколько иной перспективы и увидеть, насколько тотальным было отсутствие надежды: не разбирающим своих и наших, не дающим никому никакой гарантии на получение того, что было у Юджи.

Ты можешь стоять на голове, а можешь каяться,
Ты можешь своей силой стирать горы в порошок,
Ты можешь обладать всеми йогическими силами и сиддхами,
Ты можешь быть очень богатым и иметь кучу денег,
Ты можешь быть очень хитрым, ловким, коварным,
Ты можешь знать все Веды и шастры,
Ты можешь быть очень набожным, с открытым любящим сердцем,
Ты можешь молить о милости,
Но ничто из этого не поможет достичь тебе этого состояния,
Даже одному из миллиарда не дано достичь этого состояния,
Постоянно утверждая этот факт, говорит, что у тебя нет выхода,
Юджи, истинный видящий, милый сердцу Чандрасекара.

«Как нам понять тебя?» – молил он в своих песнях. Ответ Юджи приходил тут же, и он не оставлял никакой надежды: «Просто забудьте об этом, у вас нет шанса!»

Глава 20

То, что «Бог» символизирует, уже и так содержится в человеке – вне человека нет силы – и она должна выразить себя по-своему.

В Бангалоре к нам снова присоединились Сидд и Кара, на этот раз с человеком, который когда-то познакомил их с Юджи. Смерть уже несколько раз подходила к Бабе очень близко, но, услышав о приезде Юджи в Индию, он приободрился и попросил взять его с собой в Бангалор. Для поддержки при ходьбе ему требовалась пара рук, и услышать его приближение можно было за полквартала. Он занял место рядом с Юджи, держал его руку, целовал и гладил ее. Он часами воздавал хвалы Юджи и множеству других «прекрасных милых людей» (многие из которых были привлекательными молодыми девушками).

Хотя Юджи сам отказывался заниматься духовным бизнесом, он призывал некоторых идти по этой дороге, если видел, что у них есть к тому талант, и верил в него, как это было в случае с Бабой. Других он отговаривал от духовной практики, понимая, что для них это будет напрасной тратой их талантов. Похоже, для него не было разницы между духовным и каким-либо другим бизнесом: и то и другое давало средства к существованию, а поскольку его не интересовал ни один из бизнесов, то и мнения с точки зрения морали у него ни по одному из них не было.

Бхаскаррао был высоким худым индийцем, носившим белые одежды и шерстяную шапочку, натянутую на самые глаза в целях защиты от солнца. Он закидывал голову назад и смотрел на мир через кончик носа взглядом рассеянного профессора. Будучи немного моложе Юджи, он провел годы своей юности рядом с Раманой Махарши. Кажется, они были давнишними приятелями. Юджи обычно звал его сесть рядом с собой на диван и просил почитать по руке. Бхаскаррао, речь которого представляла собой самое неразборчивое бормотание, которое мне когда-либо приходилось слышать, с шумом поднимался и, похихикивая, что-то радостно бубня, с видом притворного непонимания подходил к нему. Когда он аккуратно и нежно брал руку Юджи, единственное, что я смог разобрать, было: «Я не могу ничего сказать о руке, подобной этой, Юджи! Она содержит в себе все, это произведение небесной красоты. Ты слишком необычен». «Ах-ха-ха-ха, – слегка протестуя, отвечал Юджи, – не пытайся умничать».