Юные жены

– Наши, разумеется. Жаль, тебя там не было – ты бы на них посмотрела!

– А как поживает прелестная мисс Рэндал? – вопросила Эми с многозначительной улыбкой.

– Еще более жестока, чем всегда. Разве тебе не заметно, как я чахну день ото дня?! – Лори звонко шлепнул себя по широкой груди и издал мелодраматический вздох.

– А какова же его новая шутка? Распакуй же сверток, Мег, и посмотри, – сказала Бет, с большим любопытством взиравшая на бугристый пакет.

– Это – полезная штука, которую надо иметь в доме на случай пожара или ограбления, – пояснил Лори, когда из свертка под смех сестер появилась колотушка ночного сторожа. – В любое время, если Джона не будет дома, а вам, миссис Мег, вдруг станет страшно, просто высуньте ее в окно и тряхните – вся округа поднимется в один момент. Замечательная вещь, не правда ли? – И Лори для примера тут же продемонстрировал им мощь этого устройства, что заставило всех тотчас заткнуть уши.

– Вот вам людская благодарность! Кстати, заговорив о благодарности, я вспомнил, что мне нужно сказать вам: следует поблагодарить Ханну за спасение свадебного торта от разрушения. Я видел, как его несли к вам в дом, когда проходил мимо, и, если бы она мужественно не бросилась на его защиту, я непременно взял бы себе кусок на пробу, потому что он выглядел невероятно соблазнительным.

– Вы когда-нибудь подрастете, Лори, или нет, хотела бы я знать? – произнесла Мег тоном почтенной замужней дамы.

– Я очень стараюсь, мэм, но, боюсь, не смогу подрасти так уж намного, ведь шесть футов* – это практически все, чего способны достичь мужчины в наш дегенеративный век, – ответствовал юный джентльмен, чья голова почти касалась небольшой люстры.

– Я полагаю, что будет профанацией – есть в этом новеньком, с иголочки, гнездышке, а так как я невероятно голоден, то предлагаю перенести наше заседание в другое место, – тут же продолжил он.

– Мы с мамой хотим дождаться Джона. Осталось еще кое-что уладить напоследок, – сказала Мег и поспешила прочь.

– Мы с Бет идем к Китти Брайант – взять еще цветов для завтрашнего дня, – проговорила Эми, прикрепляя живописную шляпку к своим живописным кудряшкам и наслаждаясь полученным эффектом ровно столько же, сколь и остальные.

– Пойдемте, Джо, не бросайте человека в беде! Я так истощен, что не способен дойти до дому без посторонней помощи. И пожалуйста, не снимайте ваш фартук, что бы вы в нем ни делали, он вам особенно к лицу, – попросил Лори, однако Джо уже укладывала этот предмет его особого отвращения в объемистый карман своего платья, после чего предложила молодому человеку руку, чтобы придать устойчивости его слабеющим шагам.

– А теперь, Тедди, я хочу серьезно поговорить с вами о завтрашнем дне, – начала Джо, когда они вместе медленно шли прочь от дома. – Вы должны пообещать, что будете вести себя хорошо и не станете разыгрывать никаких шуток, иначе вы сорвете все наши планы.

– Ни единой!

– И не произнесете ничего смешного, когда мы должны будем сохранять серьезность.

– Да я никогда такого не делаю. Это как раз в вашем духе.

– И умоляю: не смотрите на меня во время брачной церемонии! Я обязательно рассмеюсь, если вы посмотрите.

– Да вы меня и не увидите: вы будете так плакать, что возникший вокруг вас густой туман скроет всю перспективу.

– Я никогда не плачу. Только если какое-то большое несчастье.

– Ну да, например, если кто-то уезжает в колледж, не так ли? – заметил Лори, лукаво усмехаясь.

– Ну и нечего важничать, как павлин, – я только похныкала немножко, за компанию с девочками.

– Вот именно. Послушайте, Джо, а как на этой неделе дедушка? В хорошем расположении духа?

– Вполне. А что? Вы опять угодили в какую-нибудь передрягу и теперь хотите понять, как он это воспримет? – довольно сурово спросила Джо.

– Ох, Джо, неужели вы могли подумать, что я способен, глядя в глаза вашей матушке, заявить: «Все в порядке», если это не так? – И, приняв обиженный вид, Лори резко остановился.

– Нет, не думаю.

– Тогда не стоит меня в чем-то подозревать. Мне просто понадобились деньги, – объяснил он, снова двинувшись вперед, вполне успокоенный ее сердечным тоном.

– Вы очень много тратите, Тедди.

– Я-то, с позволения сказать, их вовсе не трачу, они как-то сами тратятся и исчезают прежде, чем я успеваю это заметить.

– Вы так щедры и добросердечны, что никому не можете сказать «нет» и позволяете всем и каждому брать у вас деньги взаймы. Мы все слышали про Хеншоу и про то, что вы для него сделали. Если бы вы всегда тратили деньги таким образом, никто вас не осуждал бы, – сочувственно заметила Джо.

– Да он просто делает из мухи слона. Вы бы и сами не захотели, чтобы я позволил этому замечательному парнишке заморить себя до смерти работой из-за того, что ему просто некому помочь, не так ли? А ведь он стоит дюжины таких лодырей, как многие из нас.

– Конечно, вы правы. Только я не вижу пользы в том, что вы завели себе семнадцать жилетов, несчетное количество галстуков и каждый приезд домой появляетесь в новой шляпе. Я-то думала, вы уже пережили свой период щегольства, но оно время от времени прорывается то тут, то там, каждый раз на новом месте. В данный момент модно себя уродовать, добиваться, чтобы голова походила на жесткую щетку для пола, пиджаки носить прямые, перчатки – оранжевые, а ботинки неуклюжие и с квадратными носами. Если бы это было дешевое уродство, я ни слова бы не сказала, но оно ведь стоит столько же, сколько и все другое, и мне это вовсе не доставляет удовольствия.

В ответ на эту атаку Лори рассмеялся от всей души, закинув назад голову так, что у него свалилась шляпа, и Джо прошагала прямо по ней. Это оскорбление дало ему возможность все то время, что он складывал и заталкивал в карман злополучную шляпу, распространяться о достоинствах готовой, пусть и грубо сделанной одежды.

– Будьте хорошей девочкой, не читайте мне больше лекций! – попросил он затем. – Мне их на неделе и так хватает, а когда я приезжаю домой, мне хочется просто наслаждаться. Завтра я оденусь так, чтобы доставить удовольствие моим друзьям, чего бы это мне ни стоило.

– Я оставлю вас в покое, если вы снова отрастите волосы. Я вовсе не аристократка, но у меня нет желания показываться людям на глаза в компании человека, похожего на начинающего боксера, – строго проговорила Джо.

– Сей непритязательный стиль способствует изучению наук, вот почему мы приняли его на вооружение, – ответствовал Лори, которого, конечно же, нельзя было бы упрекнуть в тщеславии, поскольку он добровольно принес свои прекрасные вьющиеся волосы в жертву моде, требовавшей вместо них стерни в четверть дюйма высотой. – Между прочим, Джо, мне кажется, маленький Паркер на самом деле отчаянно влюблен в Эми. Он непрестанно говорит о ней, пишет стихи и бродит всюду, как во сне, с самым подозрительным видом. Лучше бы ему пресечь свою детскую страсть в зародыше, правда? – после минутного молчания доверительно, тоном старшего брата заговорил Лори.

– Конечно правда. Мы вовсе не хотим новых свадеб в нашем семействе в ближайшие годы. Милосердные Небеса, о чем только эти детишки думают?! – Джо выглядела такой скандализованной, словно Эми и маленький Паркер еще не достигли подросткового возраста.

– Наш век быстр и легкомыслен, мэм, я и сам не пойму, куда мы катимся. Вы всего лишь дитя малое, но вы следующая на выданье, Джо, а нам останутся горькие сожаления, – произнес Лори, покачивая головой по поводу нравственного оскудения упомянутых времен.

– Вам незачем тревожиться. Я – не из тех, кто нравится. Никто на меня не позарится, и хвала Небесам, потому что в семье обязательно должна быть одна старая девушка.

– Вы никому не оставляете ни одного шанса, – заметил Лори, искоса взглянув на Джо, и лицо его чуть заметно покраснело под загаром. – Вы не хотите выказывать нежные стороны вашей натуры, а если человек случайно их углядит и не сможет скрыть, что они ему нравятся, вы обращаетесь с ним, как миссис Гаммидж* обращалась с любившим ее человеком: обливаете его холодной водой и выпускаете такие шипы, что никто не решится не то чтобы вас тронуть, но даже на вас взглянуть.

– Мне все это не по душе, у меня слишком много дела, чтобы заниматься всякой ерундой, и я считаю, что это ужасно, когда вот так разрушается семья. А теперь – больше ни слова об этом. Свадьба Мег нам всем головы вскружила, мы ни о чем другом не говорим, все только о влюбленных и прочих глупостях. Я не хочу сердиться, Тедди, так что давайте сменим тему.

Казалось, Джо была уже вполне готова плеснуть в человека холодной водой при малейшей провокации.

Какими бы ни были чувства Лори, он нашел для них выход, издав долгий негромкий свист и произнеся ужасающее предсказание, когда они расставались у калитки:

– Запомните мои слова, Джо: вы – следующая!

Глава вторая

Первая свадьба

В то утро июньские розы, увивавшие крыльцо, пробудились во всей своей красе очень рано, всем сердцем радуясь сиянию солнца в безоблачном небе, словно маленькие друзья-соседи семейства Марч, какими они и были на самом деле. Их личики разрумянились от волнения, а сами они покачивались под ветерком, перешептываясь друг с другом о том, что они видят, ибо одни из них заглядывали в окна столовой, где был накрыт пиршественный стол, другие взобрались повыше – кивнуть и улыбнуться сестрам, наряжавшим невесту, третьи приветственно махали входившим и выходившим – кто в сад, кто на крыльцо или в прихожую – по разным поручениям, и все розы, от самого яркого, полностью раскрывшегося цветка до самого бледного, только народившегося бутона, несли дань красоты и благоухания своей хозяйке, что так любила их и так долго о них заботилась.

Мег и сама походила на розу: все, что было самого лучшего, доброго и милого в ее душе, казалось, расцвело теперь на ее лице, сделало его особенно прелестным и нежным, наполнив тем очарованием, что прекрасней самой красоты. Для своего подвенечного наряда Мег не пожелала ни шелка, ни кружев, ни флердоранжа.

– Моя свадьба не будет модной: я хочу, чтобы вокруг меня были только те, кого люблю, а для них мне хочется и выглядеть, и оставаться самой собой – такой, какой они меня знают.

Так что она сама сшила себе подвенечное платье, вложив в него все нежные надежды и наивную романтику девичьего сердца. Сестры заплели и высоко уложили ее прелестные волосы, и единственным украшением ее наряда были ландыши, которые ее Джон любил больше всех живых цветов.

– Ты и правда выглядишь совсем как наша родная и любимая Мег, только еще милее и прелестнее! Я бы бросилась тебя обнимать, если бы не боялась измять твое платье! – вскричала Эми, с восторгом оглядев сестру после того, как все было сделано.