Джек и Джилл

– Ну, забыть мне вряд ли удастся теперь, когда я узнал, как это прекрасно, – прошептал Джек. – Да и ты в случае чего напомнишь. Поцелуй меня на прощание, мам, и, как говорит в таких случаях Джилл миссис Пэк, я стану совсем хорошим и быстро засну. Спокойной ночи.

Золотистая его голова уютно устроилась на материнской ладони, он закрыл глаза и затих. Фрэнк с Эдом по-прежнему продолжали петь внизу. Джек с удовольствием слушал их, пока, убаюканный пением своих друзей, не провалился в глубокий сон – самое эффективное средство от всевозможных страданий и болезней, каким только обладает матушка-природа.

Глава III

Палата номер один

Следующие дни проходили для Джека и Джилл без особенных изменений. Спасительный сон сменялся невеселым пробуждением, с которым к ним снова возвращались физическая боль и мрачные мысли о том, что они, по всей вероятности, на несколько месяцев вперед лишены и походов в школу, и развлечений, и даже просто возможности покинуть кровати. Примириться с этим было очень трудно, и потому они торопились поскорее вновь погрузиться в забытье.

А городок тем временем продолжал тревожиться об их участи. Первое, о чем спрашивали люди друг друга при встрече: «Ну как там Джек? А вы не заходили еще к Джилл? Не знаете, им уже лучше?» Юные, взрослые, пожилые – все жаждали новостей о здоровье раненых, которых представители старшего поколения именовали теперь не иначе как несчастными страдальцами.

Впрочем, в возрасте Джека и Джилл организмы крепки, а души податливы. Не прошло еще и недели, как оба начали постепенно выздоравливать и приспосабливаться к новым для себя обстоятельствам, весьма осложнив этим жизнь домашних, которые изо всех сил стремились развлечь своих лежачих пациентов.

Успешней всего нелегкая эта задача была решена в палате номер один, как прозвала миссис Мино комнату, где лежал Джек, представление о которой я и хочу вам дать прямо сейчас. Ведь она станет сценой, где развернется множество увлекательнейших и знаменательных событий.

Каждый из братьев Мино обустроил свое жилище в соответствии с собственными склонностями и увлечениями. Комната Фрэнка была полна книг, географических карт, разнообразных механизмов, химических реактивов. На стенах вместо картин висели изображения геометрических фигур и какие-то мудреные схемы, напоминающие хитросплетения паутины. Читал он обычно в большом мягком кресле, задрав ноги выше головы. Рядом с креслом всегда находилась корзина с яблоками, чтобы в любой момент дня и ночи ими можно было перекусить. А главным украшением письменного стола являлась огромная чернильница, в которой одновременно купало перья несколько ручек.

Если Фрэнк увлекался изобретательством и науками, собираясь продолжить образование в колледже, то Джек куда больше тяготел к спорту и, чтобы освоить как следует те его виды, которые так вдохновляли и радовали юную его душу, он старался упорными ежедневными упражнениями придать телу как можно больше силы, ловкости и выносливости. Сейчас его комната, как уже говорилось, выглядела очень уютной, однако в теплые месяцы года она превращалась в подобие спортивного зала. С кресел снимались мягкие подушки. Пол освобождался от ковра, а окна – от занавесок. С кровати убирали матрас, чтобы она стала жесткой. В качестве украшений здесь оставались гантели, стеки для верховой езды, бейсбольные биты, удочки, коньки, боксерские перчатки, большая жестяная ванна, которая наполнялась для нашего героя холодной водой, и маленькая библиотека, составленная в основном из книг о спортивных играх, лошадях, здоровом образе жизни, охоте и путешествиях.

С наступлением холодов, когда в комнате вновь появлялись все столь решительно вынесенные на лето предметы, Джек позволял себе немного расслабиться: смягчал суровый режим тренировок; вместо овсяной каши, предписанной рекомендациями по здоровому образу жизни, изредка съедал гречишную булку; отказывался от ледяной ванны, если температура на улице падала ниже нуля, а пробежки по улице заменял вечерними танцами.

Теперь же все столь любимые им занятия отодвигались от него на неопределенное время, он стал пленником в своей комнате. Лежа на мягкой кровати. В праздности. Окруженный роскошью и любящими родными, которые были готовы исполнить любое его желание. Со смесью иронии и меланхолии он наблюдал, как спартанская простота вытесняется из его жилища комфортом. Здесь появился удобный диванчик с мягкими подушками. На нем в данный момент возлежал Фрэнк, укрытый, словно пледом, плотным слоем книг, прочитать которые ему было нужно для сочинения по истории паровых двигателей. Немного поодаль расположился накрытый крахмальной скатертью стол, ломившийся от разнообразных вкусностей, и все они источали столь аппетитные ароматы, что перед ними едва ли смогли бы устоять даже самые стойкие приверженцы принципов умеренности и воздержания. На каминной полке в многочисленных вазах благоухали цветы, присланные Джеку встревоженными юными леди в знак сочувствия и любви. На постели же Джека скопилось множество легкомысленных романов и иллюстрированных журналов, среди которых он и лежал под далеким от аскетизма ситцевым балдахином, как раненый воин в палатке.

Любимые спортивные снаряды Джека сложили в жестяную ванну и вынесли за дверь. Сваленное как попало, оно всем своим видом говорило, что лучшие его деньки позади. И когда кто-то случайно оставил дверь приоткрытой, герой наш, узрев эту печальную картину, едва не исторг горестный стон. Он бы и застонал, не упади его взгляд в это время на маму.

Миссис Мино, сидя подле его кровати, скручивала бинты. Рядом с ней находилась корзинка с пластырями и всем прочим необходимым для перевязок. Именно в этот момент Джеку впервые в жизни открылось, сколько же нужно отваги и силы, чтобы вот так, как мама, сутками, почти без сна, дежурить возле постели больного, стараясь не причинять ему боли при перевязках, ободряя, сочувствуя, да к тому же еще развлекая. Силы, которой наделена его мама, не обретешь никакими спортивными упражнениями, потому что исходит она не из натренированных мышц, а из щедрой и чуткой души. Вот и он, Джек, постарается стать таким. Отныне он не поморщится даже и уж тем более не закричит, когда его будет осматривать доктор.

– Мама, я уже вполне хорошо себя чувствую, – произнес он веселым тоном. – Пойди отдохни хоть немного. А если мне что-нибудь понадобится, попрошу Фрэнка. Он все равно лежит на диване без дела, лентяй. – Джек вполне искренне считал занятия старшего брата чем-то совершенно никчемным.

Миссис Мино какое-то время сопротивлялась, но в результате сыновья совместными усилиями уговорили ее, и она ушла к себе, напоследок дав наставление Фрэнку соблюдать тишину, если вдруг «милый наш мальчик» заснет, и постараться его развлечь, если он будет бодрствовать.

В намерения миссис Мино отнюдь не входило отсутствовать долго. Она просто хотела прилечь минут на тридцать, однако за последние дни так вымоталась, что, едва опустив голову на подушку, заснула на целых три часа. «Милый мальчик», не в пример ей, остался бодрым и энергичным, что вынуждало Фрэнка целиком и полностью сосредоточиться на его раненой персоне.

– Давай-ка я тебе почитаю, – предложил он, понадеявшись, что сможет увлечь брата своими занятиями и таким образом, развлекая его, продолжить изучение паровых двигателей. – Ты только глянь, какие здесь потрясающие картинки и схемы. Поражают до глубины души, – с интригующим видом продемонстрировал он Джеку одну из толстенных книг.

Тот, скользнув по раскрытым страницам ленивым взглядом, только скривился.

– Не надо мне твоих топок и бойлеров. Я и от более увлекательного чтения уже устал, – покосился Джек на недочитанный роман, вместе с героями которого преследовал белых бизонов[6 - Видимо, речь здесь идет о романе «В поисках белого бизона» Томаса Майн Рида (1818–1883), английского писателя, автора популярных авантюрно-приключенческих книг для детей и юношества, таких как: «Охотники за скальпами», «Оцеола – вождь семинолов» и «Всадник без головы».], пока это ему вконец не наскучило. – Неужели ты не можешь придумать что-то поинтереснее?

Старший брат, тяжело вздохнув, вылез из-под своих книг и потянулся к колоде карт.

– Ну, хочешь, в криббедж[7 - Криббедж – карточная игра для двух игроков, популярная в Англии и США.] или юкер[8 - Юкер – карточная игра со взятками, в которую играют командами по два человека.] сыграем?

– Скукота. Надоело, – лениво махнул рукой Джек. – Да и какая игра, если нас только двое. Все ребята сейчас еще в школе. Сидят на уроках. Эх, вот бы они сегодня зашли ко мне, – мечтательно выдохнул он. – Доктор уже разрешил меня навещать.

– Как только увижусь с ними, обязательно позову их, – сказал Фрэнк. Он прекрасно понимал, как тяжело общительному и подвижному Джеку целыми днями лежать в кровати, не имея возможности перекинуться словом с друзьями.

– Вот если бы у меня был, например, телеграф или телефон, мы бы с Джилл тогда посылали по нему друг другу весточки и узнавали, как у каждого из нас идут дела, – с тоской о несбыточном произнес Джек.

– Могу сделать и то и другое, – оживился вдруг старший брат. – Выбирай, чего тебе больше хочется, – добавил он с таким видом, будто осуществление подобных задач не представляло для него никакой сложности.

– Ты серьезно? – не верилось Джеку.

– Ну да, – кивнул Фрэнк. – Начнем все-таки с телеграфа, пожалуй, – выбрал он то, что наверняка знал, как сделать.

– Давай. Джилл эта идея тоже понравится. Уверен, что она ждет от меня вестей.

– Есть только одна проблема – мне придется ненадолго оставить тебя одного, чтобы повозиться с веревками, – забеспокоился ответственный Фрэнк, зная, что брат сейчас целиком и полностью вверен его заботам.

– Да ерунда! Я спокойно побуду один, – возразил ему Джек. – А если мне что-нибудь понадобится, стукну по полу, и Энн моментально мне это принесет.

– Ага. И своим стуком разбудишь маму, – покачал головой брат. – Могу посоветовать тебе способ гораздо лучший.

С этими словами хитроумный изобретатель, можно сказать начинающий Эдисон[9 - Эдисон Томас Алва (1847–1931) – американский изобретатель и предприниматель, создатель фонографа; усовершенствовал телеграф, телефон, киноаппаратуру, разработал один из первых коммерчески успешных вариантов электрической лампы накаливания. Именно он предложил использовать в начале телефонного разговора слово «алло».], крепко-накрепко привязал к концу удочки кочергу. Вышел длиннющий крюк.

– Им ты дотянешься до всего, что находится в комнате, и тебе не потребуется никого звать. Попробуй-ка, проверим, как эта штука работает.

Первые же испытания доказали: конструкция Фрэнка действует, и даже с большим размахом, чем хотелось бы. При попытке достать со стола носовой платок Джек едва не сорвал целиком всю скатерть. Подняв же удочку к полке, чтобы взять с нее книгу, он лишь чудом не снял крюком скальп с брата. А когда Джек попробовал задернуть на окне занавески, то разбил стекло.

– Крюк слишком длинный, у меня не получается им управлять, – с хохотом резюмировал Джек, когда в итоге удочка с кочергой напрочь запуталась в складках балдахина и тот едва не рухнул ему на голову вместе с кольцом, на котором держался.

– М-да. Пожалуй, вышло как-то не очень, – смущенно пробормотал начинающий инженер. – Ладно. Используй его только в самом крайнем случае. Ну, если тебе уж что-то совсем позарез понадобится, пока я не вернусь. А насчет стекла не волнуйся. Ты сделал с ним именно то, что нам и нужно. Теперь я протяну сквозь образовавшееся отверстие веревку для телеграфа. Лежи спокойно. Через десять минут все уже заработает.

И Фрэнк, очень довольный собой, выбежал из комнаты, а Джек, оставшись один, тут же принялся за письмо, которое намеревался отправить Джилл, как только брат справится со своей задачей.

– И кто это там так мечется? – с любопытством спросила мисс Хопкинс, самая старая из служанок в доме, глядя в окно, выходящее на коттедж. – То ли рыжая курица, то ли мальчишки змея запускают?

На самом деле у густой изгороди из туй суетился Фрэнк. Первым делом он прорубил в ней с помощью маленького топорика свободное пространство, затем пропустил сквозь него бельевую веревку, один конец ее закрепил в доме, а второй – где-то в коттедже Пэков. Вскоре на ней повисла маленькая корзинка с крышкой, которую можно было перемещать между двумя домами, если потянуть за одну из более тонких веревок, привязанных к центральной бельевой.

– Что и требовалось доказать. – Подвигав из стороны в сторону легко скользящую корзинку, Фрэнк, крайне довольный результатами своей деятельности, победно просвистел мелодию марша «Да здравствует Колумбия»[10 - «Да здравствует Колумбия» («Hail, Columbia») – патриотическая песня, используется как встречный марш вице-президента США. Вплоть до 1931 г. в США не было официально национального гимна. «Да здравствует Колумбия» негласно исполняла его роль. Музыка к этой песне, более известной как «Президентский марш», была написана к инаугурации Дж. Вашингтона в 1789 г. композитором Ф. Файлом. И только через девять лет Дж. Хопкинсон сочинил известные каждому американцу стихи.].

– Ой, ну и дела-а! Горемыки-то наши, – продолжала стоять у окна мисс Хопкинс, – вот ведь даром что все перебитые-переломанные, а снова уже шалят!

Таинственная корзинка заметалась тем временем от дома к дому, и, если бы только старая служанка знала, какие послания переносит этот Великий международный телеграф, у нее наверняка бы от хохота слетели очки с носа.

Первым делом в коттедж отправилось письмо Джека вместе с большим апельсином.

Дорогая Джилл!

Жаль, ты не можешь прийти, чтобы мы с тобой повидались. Самочувствие у меня уже неплохое, только очень трудно лежать неподвижно! Этот телеграф для нас с тобой придумал и сделал Фрэнк. Теперь мы можем переписываться и отправлять друг другу посылки. Здорово, правда? Я не могу разглядеть со своей кровати, как он устроен, но стоит тебе в своем доме дернуть за веревку, как у меня зазвонит колокольчик и я начну ждать от тебя послание. Ты любишь желе из гуаявы?[11 - Гуаява – вечнозеленое дерево семейства миртовых. Возделывается во всех тропических странах. Кисло-сладкие, ароматные, сочные плоды гуаявы обладают высокими пищевыми достоинствами.] Знакомые присылают мне множество разных вкусностей, которые мы с тобой теперь можем делить пополам.

До свидания!

    Джек

Корзинка отсутствовала пятнадцать минут, а затем возвратилась. Фрэнк, глянув внутрь, изумленно присвистнул и протянул брату все тот же апельсин.

– И больше ничего? – изумился Джек.