Маленькие женщины

– Не беда, здесь рядом длинный зал. Мы можем потанцевать в конце его, и никто нас не увидит. Пожалуйста, пойдемте.

Джо поблагодарила и охотно пошла. Длинный зал был пустым, а полька – великолепной. Когда музыка умолкла, они сели на ступенях лестницы, чтобы отдышаться. Лори увлеченно рассказывал ей о студенческих фестивалях в Германии, когда в зал в поисках сестры вошла Мег. Она кивнула, и Джо неохотно последовала за ней в боковую комнату. Мег упала на диван и, морщась от боли, сказала:

– Я вывихнула ногу. Каблук подвернулся. Не знаю, как я теперь доберусь до дома.

– Вот несчастье! Придется нанять экипаж или остаться здесь на всю ночь, – отвечала Джо, нежно растирая ногу сестры.

– Нанять экипаж стоит огромных денег. Но и здесь я остаться не могу: в доме полно гостей. Я отдохну и, когда придет Ханна, постараюсь встать. А пока принеси мне кофе. Я так устала.

С трудом отыскав столовую, Джо бросилась к столу и завладела чашкой кофе, которую тут же расплескала, сделав переднюю часть своего платья ничуть не лучше задней.

– Ну что я за растяпа! – воскликнула Джо, оттирая платье перчаткой Мег.

– Не могу ли я помочь вам? – раздался дружеский голос. Это был Лори с чашкой кофе в одной руке и тарелкой мороженого в другой.

– Я хотела отнести что-нибудь Мег, она очень устала… но кто-то толкнул меня… и теперь я в таком отличном виде, – отвечала Джо, в ужасе переводя взгляд с пятна на юбке на перчатку цвета кофе.

– Сочувствую! А я хотел предложить кому-нибудь это угощение. Можно, я отнесу его вашей сестре?

– Спасибо! Я покажу вам, где она сидит.

Джо указала путь. Лори так, словно он давно привык обслуживать дам, принес маленький столик, вторую порцию кофе и мороженого для Джо, и втроем они приятно провели время до прихода Ханны. Увидев ее, Мег, совсем забывшая о своей ноге, проворно вскочила, но тут же вскрикнула от боли.

– Ничего не говори, – шепнула она сестре и, добавив вслух: – Ничего страшного. Я слегка подвернула ногу, – захромала вверх по лестнице, чтобы одеться.

Ханна ворчала, Мег плакала, и Джо решила взять дело в свои руки. Она сбежала вниз, отыскала слугу и попросила его найти экипаж. К несчастью, это оказался нанятый на один вечер официант, который не знал, где находились ближайшие конюшни. Джо растерянно озиралась кругом, когда Лори, услышавший ее слова, подошел и предложил экипаж своего дедушки.

– Позвольте мне отвезти вас домой. Ведь нам по пути… и, говорят, идет дождь.

Джо с благодарностью приняла предложение и вскоре доставила вниз остальную компанию. Ханна, которая боялась дождя, как кошка, не стала возражать, и они направились к роскошному закрытому экипажу. Чтобы Мег могла расположиться свободно и поднять ногу повыше, Лори сел на козлы, так что по пути девочки без стеснения могли обсуждать события этого вечера.

– Я отлично провела время. А ты? – спросила Джо, устраиваясь поудобнее.

– Да, пока не подвернула ногу. Я понравилась Энни Моффат – это подруга Салли, – и она пригласила меня погостить у нее недельку весной. Надеюсь, мама позволит мне поехать, – отвечала Мег, оживившись при этой мысли. – А что ты делала в нише за шторой?

Джо принялась рассказывать о своих приключениях, и к тому времени, когда она кончила, экипаж подкатил к дому. Рассыпавшись в благодарностях, они попрощались и тихо поднялись по лестнице, надеясь никого не потревожить. Однако, как только дверь их комнаты скрипнула, два сонных, но нетерпеливых голоса закричали:

– Расскажите о танцах! Расскажите!

Проявив то, что Мег назвала «ужасной невоспитанностью», Джо ухитрилась припрятать несколько конфет для младших сестер; скоро, выслушав описание самых волнующих событий вечера, они были удовлетворены.

– У меня такое чувство, словно я элегантная юная леди, которая вернулась домой с танцев в своем экипаже и сидит в пеньюаре у зеркала, а вокруг хлопочет горничная, – сказала Мег, обращаясь к Джо, которая только что привязала ей на ногу компресс и теперь расчесывала ей волосы.

– Я уверена, что мы получаем от танцев ничуть не меньше удовольствия, чем самые элегантные юные леди, несмотря на наши подпаленные волосы, старые платья, испачканные перчатки и тесные туфли, в которых вывихиваем ноги, если у нас хватает глупости их надеть, – заявила Джо, и она была совершенно права.

Глава 4. Ноши пилигримов

– Как трудно снова поднять котомку и зашагать дальше, – вздохнула Мег на следующее утро после танцев. Ее ноша, представлявшая собой четырех избалованных детей, казалась еще тяжелее, чем прежде.

Все остальные тоже были не в духе. У Бесс болела голова, и она лежала на диване, пытаясь утешиться обществом трех котят; Эми злилась, потому что не сделала уроки и не могла найти свои галоши; Джо свистела и роняла все подряд, поднимая невероятный шум; а Ханна смотрела мрачнее тучи, так как поздно ложиться спать было не в ее привычках.

– Второй такой злющей семейки не найдешь! – воскликнула Джо, потеряв терпение, после того как опрокинула чернильницу, разорвала оба шнурка в ботинках и уселась на свою шляпу.

– А ты в ней самая злющая! – отвечала Эми, смывая слезами совершенно неправильный ответ арифметической задачи с грифельной дощечки.

– Бесс, если ты не будешь держать своих гадких кошек в подвале, мне придется их утопить! – с гневом воскликнула Мег, безуспешно пытаясь освободиться от котенка, который вскарабкался ей на спину и пристал там как смола, повиснув вне пределов досягаемости.

Джо смеялась, Мег негодовала, Бесс умоляла, Эми подвывала, так как не могла сообразить, сколько будет девятью двенадцать.

– Девочки, прошу вас, замолчите хоть на минуту! Мне надо отправить это письмо с утренней почтой, а вы отвлекаете меня своей возней! – воскликнула миссис Марч, зачеркивая на листке бумаги уже третье испорченное предложение.

Наступило затишье. Затем в столовую торжественно вошла Ханна, поставила на стол два свежеиспеченных пирожка и так же торжественно удалилась. Для Джо и Мег стало традицией, отправляясь на работу, брать с собой эти пирожки, которые они называли «муфтами». Настоящих муфт у них не было, а выходить из дома в холодную погоду с горячим свертком в руке было очень приятно.

– До свидания, мама. Мы были шайкой мерзавок в это утро, но вечером вернемся домой сущими ангелами. Пошли, Мег! – И Джо зашагала по дорожке, чувствуя, что пилигримы отправляются в путь совсем не так, как следовало бы.

Прежде чем свернуть за угол, они всегда оглядывались на родной дом, потому что мама обычно стояла у окна и с улыбкой махала им рукой.

– Если бы мама потрясла нам вслед кулаком, вместо того чтобы посылать воздушные поцелуи, то поделом бы нам, негодницам, было! – воскликнула Джо, испытывая мрачное удовлетворение от прогулки по снегу на пронизывающем ветру.

– Себя можешь называть как хочешь, но я не «мерзавка» и не «негодница», – отозвалась Мег из глубин шали, в которую она закуталась, словно монахиня, смертельно уставшая от мира.

– Ты недовольна тем, что не можешь окружить себя роскошью. Подожди! Вот стану знаменитой писательницей, и тогда у тебя каждый день будут экипажи, мороженое, туфли на высоких каблуках, букеты и кавалеры для танцев.

– Какая ты смешная, Джо!

– И хорошо, что смешная, а то, если бы я напускала на себя хандру, были бы мы сейчас в премилом виде. Ты тоже не ворчи, а возвращайся домой веселой и будешь умницей.

Джо ободряюще похлопала сестру по плечу, и они расстались.

Когда мистер Марч в попытке помочь неудачливому другу лишился своего состояния, старшие дочери попросили разрешения взяться за какую-нибудь работу, которая обеспечивала бы их содержание. Мег нашла место гувернантки со скромным жалованьем. Она, в отличие от младших сестер, хорошо помнила то время, когда дом был красивым, а жизнь полной удовольствий, и поэтому ей было особенно тяжело. К тому же в доме Кингов она каждый день видела бальные платья и букеты выезжающих в свет старших сестер ее воспитанников, слышала разговоры о театрах, концертах, катаниях на санях. Бедная Мег редко жаловалась, но сознание несправедливости порой вызывало в ее душе ожесточение против всех и каждого, так как она еще не научилась ценить те сокровища, которыми обладала и которым одним под силу сделать жизнь счастливой.

Джо попала в компаньонки к ворчливой и раздражительной тете Марч, которая хромала и нуждалась в постоянной помощи какого-нибудь энергичного человека. Скорее всего, подлинной приманкой для Джо оказалась большая библиотека, которая после смерти дяди Марча была предоставлена в распоряжение пыли и пауков. Стоило тете Марч задремать или заняться очередным гостем, как Джо спешила в это укромное место и, свернувшись калачиком в удобном кресле, пожирала поэзию, романы, исторические книги и описания путешествий, как настоящий книжный червь. Но в тот самый момент, когда она добиралась до самого захватывающего эпизода романа, самого прелестного стиха сонета или самого опасного приключения путешественников, до нее доносился пронзительный старческий голос: «Джо-зе-фи-на!» – и ей приходилось покидать свой рай, чтобы разматывать пряжу, мыть пуделя или часами читать вслух сборники проповедей.

Бесс была слишком робкой, чтобы учиться в школе. Она занималась дома под руководством отца, и даже теперь, когда он ушел на войну, продолжала добросовестно учить уроки. Она была очень хозяйственной и помогала Ханне поддерживать в доме чистоту и порядок. А еще у нее было шесть кукол, которых каждое утро нужно было разбудить, одеть и накормить. Среди них не было ни одной целой или красивой; когда старшие сестры с возрастом переставали поклоняться этим идолам, Бесс принимала отверженных на свое попечение. Одна из них, Джоанна, прежде принадлежала Джо и на исходе своей бурной жизни оказалась в плачевном виде в мешке с лоскутками. Из этой мрачной богадельни бедняжка была спасена Бесс и поступила в ее приют. У куклы не было верхней части головы, поэтому на нее пришлось надеть аккуратную маленькую шапочку, а отсутствие рук и ног скрыть, завернув ее в одеяло. Бесс предоставила этой неизлечимой больной лучшую из кукольных кроваток, приносила ей букетики, читала вслух книжки, часто выносила ее подышать свежим воздухом, спрятав под пальто на груди, и каждый вечер пела ей колыбельные.

Больше всего Бесс огорчало то, что у нее не было хорошего фортепьяно. Но она продолжала терпеливо играть гаммы на дребезжащем старом инструменте, порой роняя слезы на пожелтевшие клавиши, когда из-под ее пальцев раздавался фальшивый звук.

Если бы кто-нибудь спросил Эми, что досаждает ей в жизни больше всего, она, ни минуты не раздумывая, ответила бы: «Мой приплюснутый нос». Никто, кроме нее, не обращал на ее нос внимания, но Эми глубоко переживала отсутствие греческого носа и покрывала целые листы бумаги изображениями прекрасных носов, чтобы утешиться. Она обладала явными способностями к рисованию. Больше всего ей нравилось изображать цветы, придумывать и рисовать фей и иллюстрировать книжки. Она кое-как справлялась с учебой в школе и умудрялась избегать замечаний благодаря образцовому поведению.

Мег была доверенным лицом и наставницей Эми, а Джо играла ту же роль в отношении кроткой Бесс. Старшие девочки были очень привязаны друг к другу, но каждая приняла на себя заботу об одной из младших и опекала ее на свой лад.

– Расскажите что-нибудь интересное! День был такой ужасный; мне до смерти хочется отвлечься, – сказала Мег, когда все четверо уселись за шитье в тот вечер.

– У меня сегодня вышла забавная история с тетей, – начала Джо, которая страстно любила рассказывать. – Я опять читала ей эти бесконечные проповеди и бубнила без всякого выражения. Я так всегда делаю, чтобы она поскорее задремала и можно было почитать какую-нибудь хорошую книжку, пока она спит. Но в этот раз я саму себя чуть не вогнала в сон и зевнула во весь рот, так что она спросила меня, не собираюсь ли уж я проглотить всю книгу целиком. «Жаль, что я не могу покончить с ней таким способом», – сказала я. Она отчитала меня и велела посидеть и подумать о моих прегрешениях, пока она на минуточку «забудется». Но так как ей обычно нужно много времени, чтобы «вспомниться», то я выхватила из кармана «Векфильдского священника» и принялась читать, а одним глазом косила на тетю. Я дошла до того места, где все они свалились в воду, и тут не удержалась и расхохоталась. Тетя проснулась и велела мне немного почитать вслух, чтобы она могла узнать, какое пустое чтиво я предпочитаю поучительным проповедям. Я начала с первой главы и постаралась изобразить героев как можно интереснее, только один раз остановилась в каком-то захватывающем месте и спросила, не без коварства: «Боюсь, вам скучно, мэм; может быть, не стоит читать дальше?» Она взглянула на меня сердито и сказала: «Дочитывайте главу, мисс, и не дерзите».

– Она призналась, что ей понравилось? – спросила Мег.

– Конечно нет! Но, когда я уже уходила домой и забежала назад за перчатками, она сидела над «Векфильдским священником». Какая у нее унылая жизнь! Я ей не завидую, несмотря на все ее деньги. У богатых ничуть не меньше огорчений, чем у бедных, – заключила Джо.