Маленькие женщины. Хорошие жены

– Я не смогу нанять экипаж, это будет стоить очень дорого. Боюсь, что свободных вообще не найдётся, потому что большинство гостей приезжают на своих, а до конюшни идти далеко и послать некого.

– Я схожу.

– Нет, что ты! Уже девятый час, и на улице тьма египетская. Я не могу остаться здесь, потому что дом полон гостей. У Салли остаются какие-то девушки. Я отдохну, пока не придёт Ханна, а потом постараюсь дойти до дома.

– Я попрошу Лори. Он сходит в конюшню, – сказала Джо, вздохнув с облегчением, когда эта мысль пришла ей в голову.

– Мерси, нет! Не проси никого и никому не говори. Принеси мне мои калоши и положи эти туфли к нашим вещам. Я больше не смогу танцевать, но, как только ужин закончится, поищи Ханну и скажи мне, когда она придёт.

– Гости сейчас будут ужинать. Я останусь здесь. Я бы хотела побыть с тобой.

– Нет, дорогая, сбегай и принеси мне кофе. Я так устала, что даже не могу пошевелиться.

Итак, Мэг откинулась на спинку дивана, тщательно спрятав калоши, а Джо, спотыкаясь, направилась в столовую, которую обнаружила только после того, как сначала заглянула в шкаф с фарфором, а потом открыла дверь комнаты, где старый мистер Гардинер подкреплялся в уединении. Бросившись к столу, она схватила чашку кофе, который тут же пролила на себя, испортив перёд платья так же, как и спину.

– О боже, какая же я дура! – воскликнула Джо, оттирая платье перчаткой Мэг.

– Чем я могу помочь? – спросил дружелюбный голос. Это был Лори, который в одной руке держал чашку с кофе, а в другой – тарелку с мороженым.

– Я пыталась отнести что-нибудь Мэг, она очень устала, но кто-то меня толкнул, и вот я здесь в таком милом виде, – ответила Джо, мрачно переводя взгляд с испачканной юбки на перчатку кофейного цвета.

– Мне очень жаль! Я искал кого-нибудь, кого можно было бы этим угостить. Могу я отнести это вашей сестре?

– О, спасибо! Я покажу вам, где она. Я не предлагаю отнести самой, потому что боюсь попасть в ещё одну передрягу.

Джо шла впереди, и, словно он давно привык ухаживать за дамами, Лори придвинул маленький столик, принёс вторую порцию кофе и мороженого для Джо и был так любезен, что даже требовательная Мэг назвала его «милым юношей». Когда пришла Ханна, они весело проводили время за конфетами и остротами[14 - Известные в XIX в. конфеты, заворачиваемые в фантик, на внутренней стороне которого был написан стишок, пословица или девиз.] и в самом разгаре была тихая игра в «Бззз!»[15 - Популярная в XIX в. детская игра, участники которой по кругу быстро называли числа. Вместо числа, кратного семи или пишущегося с цифрой семь (например, 7, 14, 27), говорилось «Бззз». Совершивший ошибку выбывал из игры.] с двумя или тремя другими молодыми людьми, которые случайно забрели в комнату. Мэг забыла про свою ногу и вскочила так резко, что была вынуждена опереться о Джо, вскрикнув от боли.

– Тише! Ничего не говори, – прошептала она, а вслух добавила: – Ничего. Я немного подвернула ногу, вот и всё, – и захромала наверх, чтобы надеть верхнюю одежду.

Ханна ворчала, Мэг плакала, а Джо была в полном отчаянии, пока не решила взять дело в свои руки. Выскользнув из комнаты, она побежала вниз и, найдя слугу, спросила, не может ли он найти для них экипаж. Это был наёмный официант, который ничего не знал об окрестностях, и Джо оглядывалась в поисках помощи, когда подошёл Лори, услышавший её слова, и предложил дедушкин экипаж, который, по его словам, только что приехал за ним.

– Но ведь ещё так рано! Вы ведь не собирались уходить? – с облегчением начала Джо, но всё ещё не решаясь принять предложение.

– Я всегда ухожу рано, правда! Пожалуйста, позвольте мне отвезти вас домой. Мне ведь с вами по пути, и, говорят, идёт дождь.

Это решило дело, и, рассказав ему о несчастье Мэг, Джо с благодарностью согласилась и бросилась наверх, чтобы привести остальных. Ханна любила дождь не больше, чем кошка, поэтому уговорить её не составило труда, и они укатили в роскошном закрытом экипаже, чувствуя себя так, словно принадлежали к высшему обществу. Лори сел на козлы, чтобы Мэг могла вытянуть и держать ногу на весу, и девочки без стеснения обсуждали прошедшую вечеринку.

– Я отлично провела время. А ты? – спросила Джо, взъерошивая волосы и устраиваясь поудобнее.

– Да, пока не подвернула ногу. Подруга Салли, Энни Моффат, отнеслась ко мне с симпатией и попросила приехать к ней на недельку вместе с Салли. Она будет здесь весной, когда опера приедет на гастроли, и это будет просто великолепно, если только мама отпустит меня, – ответила Мэг, приободрившись от этой мысли.

– Я видела, как ты танцевала с рыжеволосым юношей, от которого я убежала. Он был милым?

– О, очень! Волосы у него золотисто-каштановые, а не рыжие, и он был очень вежлив, и мы с ним станцевали очаровательный рейдовак[16 - Рейдовак – чешский танец.].

– Он прыгал, как кузнечик, когда исполнял очередное па. Мы с Лори не могли удержаться от смеха. Нас не было слышно?

– Нет, но вы вели себя очень невоспитанно. Чем это вы занимались всё время, прячась там?

Джо рассказала о своих приключениях, и к тому времени, как она закончила, они уже были дома. Рассыпаясь в благодарностях, они пожелали спокойной ночи Лори и прокрались в дом, надеясь никого не разбудить, но в тот момент, когда скрипнула дверь, над подушками подскочили два маленьких ночных чепчика и послышались два сонных, но нетерпеливых голоса:

– Как прошла вечеринка? Расскажите о вечеринке!

Проявив то, что Мэг называла «полным отсутствием манер», Джо принесла несколько конфет для младших сестёр, и они вскоре успокоились, выслушав рассказ о самых волнующих событиях вечера.

– Клянусь, я действительно выгляжу как прекрасная молодая леди, которая возвращается домой с вечеринки в карете, а потом сидит в своём пеньюаре с горничной, которая ей прислуживает, – сказала Мэг, когда Джо перевязала ей ногу, смазав лодыжку арникой, и расчесала волосы.

– Не думаю, что прекрасные юные леди проводят время лучше, чем мы, хотя у нас подгорели волосы, старые платья, по одной перчатке на каждую и тесные туфли, из-за которых мы получаем растяжение лодыжек, по собственной глупости надевая их на бал.

И я считаю, что Джо была совершенно права.

Глава 4

Тяжёлые ноши

– Боже мой, как же тяжко снова пускаться в путь со своей котомкой, – вздохнула Мэг наутро после вечеринки, когда праздники закончились, а неделя веселья вовсе не располагала к тому, чтобы вновь браться за нелюбимую работу.

– Хорошо бы Рождество и Новый год никогда не кончались. Вот было бы здорово! – ответила Джо, удручённо зевая.

– Тогда бы мы и наполовину так им не радовались. Но ведь это так прекрасно – ужины, букеты, вечеринки и поездки домой, когда можно читать книги, отдыхать и ничего не делать. Так живут другие люди, и я всегда завидовала девочкам, которые ведут такой образ жизни, ведь я так люблю роскошь, – сказала Мэг, выбирая из двух платьев то, которое выглядело поновее.

– Ну, это не для нас, не будем ворчать и продолжим нести нашу ношу с радостью, как наша матушка. Я уверена, тётушка Марч – как Старик-водяной[17 - См. «Пятое путешествие Синдбада-морехода»: злой старик, обманом севший ему на шею и поработивший его, заставляя таскать на себе. В совр. значении – прилипала.], и когда я научусь нести её на своих плечах и не жаловаться, она сама оставит меня или станет такой лёгкой, что я перестану обращать на неё внимание.

Эта мысль позабавила Джо и подняла ей настроение, но лицо Мэг не посветлело, ведь её ноша, состоявшая из четырёх капризных детей, показалась ей тяжёлой, как никогда. Она даже не попыталась принарядиться, как делала всегда, повязывая на шею голубую бархотку и сделав красивую причёску.

– Какой смысл прихорашиваться, ведь меня никто не видит, кроме этих злобных недомерков, и никому нет дела, красивая я или нет, – прошептала она, шумно задвинув ящик секретера. – Я всю жизнь буду тянуть лямку и лишь изредка получать удовольствие, я состарюсь, стану уродливой и угрюмой, потому что я бедная и не могу радоваться жизни, как другие девочки. Как жаль!

Мэг спустилась вниз с понурым видом и весь завтрак была не в духе. Казалось, все остальные тоже были не в духе и завтракали с кислыми минами.

У Бет болела голова, и она легла на диван, пытаясь удобно устроиться вместе с кошкой и тремя котятами. Эми нервничала, потому что не выучила уроки и никак не могла найти свои калоши. Джо насвистывала и, собираясь, переворачивала всё вверх дном. Миссис Марч изо всех сил старалась закончить письмо, которое нужно было сегодня же отправить, а Ханна брюзжала, потому что ей не нравилось так поздно вставать.

– Свет не видывал такой сварливой семьи, – воскликнула Джо, выйдя из себя, опрокинув чернильницу, порвав оба шнурка на ботинках и сев на свою шляпку.

– Да, а ты в ней злее всех прочих! – возразила Эми, роняя слёзы на грифельную доску и смывая ими неправильное решение задачи.

– Бет, если ты не отнесёшь этих ужасных котят в подвал, я их утоплю, – воскликнула Мэг, пытаясь избавиться от котёнка, который забрался к ней на спину и вцепился в платье, как репейник.

Джо засмеялась, Мэг выругалась, Бет запричитала, а Эми зарыдала, потому что не могла вспомнить, сколько будет девятью двенадцать.

– Девочки, девочки, помолчите хоть минуту! Я должна отправить это письмо утренней почтой, а вы меня отвлекаете своими пустяками, – воскликнула миссис Марч, зачёркивая третье неудачное предложение в письме.

Тут же наступила тишина, которую нарушила Ханна, прошествовав в комнату, положив на стол два горячих пирожка и удалившись с гордым видом. Это были особенные пирожки, которые девочки называли «муфтами» за неимением настоящих, и они приятно согревали руки холодным утром. Ханна никогда не забывала их приготовить, как бы она ни была занята и сердита, ведь путь им предстоял неблизкий, и идти приходилось в холодную и ветреную погоду. Второго завтрака у бедняжек не было, а домой они редко возвращались раньше двух часов дня.

– Прижми к себе покрепче своих кошек, Бетти, и они вылечат твою головную боль. До свидания, мамочка. Сегодня утром мы были бандой негодниц, но когда мы вернёмся домой, то будем настоящими ангелочками. Пошли, Мэг!

И Джо неохотно зашагала прочь из дома, чувствуя, что пилигримам не подобает отправляться в путь так, как это сделали они. Как обычно, они оглянулись, прежде чем свернуть за угол, потому что мама всегда кивала им, улыбалась из окна и махала рукой. Казалось, без этого они не смогут пережить предстоящий день, потому что независимо от их настроения мелькнувшее на прощанье лицо матери освещало их путь, как солнечный луч.

– Если бы матушка вместо воздушного поцелуя погрозила нам кулаком, то поделом нам, потому что таких неблагодарных созданий свет ещё не видывал, – воскликнула Джо, которая получала полное раскаяния удовлетворение от прогулки по снегу под пронизывающим ветром.