Жиль Вильнёв. Человек. Гонщик. Легенда

Первый раз в первый класс

О подписании Жиля Вильнёва Ferrari объявляет поздно вечером во вторник, 20 сентября 1977 года. Все потому, что на следующий день Андретти должен сообщить, что остается в Lotus, а Энцо Феррари не хочет, чтобы люди подумали, будто он прибегнул к запасному варианту – хотя это действительно было так.

Прошла пара часов с момента, как Вильнёв добрался до Модены после двухдневного путешествия из Канады, откуда вызвали в срочном порядке, когда стало понятно, что Андретти не удастся выйти из тени всемогущего Колина Чепмена, а Шектер не покинет Уолтера Вольфа. Шефство над Вильнёвом поручили одному из новых лиц гоночного подразделения Ferrari – тому же самому человеку, который три недели назад встречал Жиля в аэропорту Мальпенса. Его зовут Эннио Мортара, и он обладает качеством, которым могут похвастаться лишь немногие из окружения Феррари, – он свободно говорит по-английски. И неважно, что родной язык Вильнёва – французский. Жиль родом из Канады, но все-таки из ее западной – франкоговорящей – части. Именно французский язык, который Феррари знает еще со школы, станет одной из причин, по которой отношения Великого Старика и маленького канадца станут настолько близкими.

Жиль снова садится на заднее сидение; рядом с Мортарой – менеджер Вильнёва Гастон Паран. Мортара сопровождает их в старую штаб-квартиру Ferrari на Виале Тренто – Триест – в то самое здание, которое Жиль посетил в конце августа. Кроме Великого Старика в офисе его ждут сын Феррари Пьеро (в тот момент он еще носит фамилию Ларди) и бухгалтер Делла Каза. Он давний сотрудник Феррари – один из двоих, уцелевших в роковую «ночь длинных ножей» осенью 1961-го, когда Дрейк одним махом избавился от восьми руководителей. Теперь Делла Каза занимает должность заместителя генерального директора.[8]

Переговоры ведут лично Феррари и Паран. Жиль только слушает. Естественно, он готов на любые условия Феррари. У Дрейка в руках копия устного соглашения, которое они заключили с Жилем три недели назад. Пусть Феррари и знает французский, но в этот раз говорит исключительно на итальянском. Диалог ведется через переводчика. Вильнёв подтверждает, что Майер освободил его от контракта и опциона. Сумма относительно скромная – 50 000 долларов. Похоже, гарантом сделки выступает сам Алеардо Буцци, президент европейского отделения Marlboro, спонсора McLaren, – видная фигура в автоспорте тех лет.

Все идет гладко, пока Паран не выдвигает условие: Жиль может распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению. (Отметим попутно, что Парану ни разу в жизни не приходилось заключать настоящие договоры.) Свое желание подопечный Парана высказал ночью, пока они были на борту самолета компании Alitalia. Жиль и Паран добивались лишь того, чтобы канадца не принуждали делать – и прежде всего не делать – определенные вещи вне гонок (например, кататься на лыжах или на любимых снегоходах, на которых он и набирался гоночного опыта). Однако Феррари понимает условие Жиля совсем иначе.

На мгновение Старик застывает. Он пристально смотрит на Парана, его голубые глаза пронзают насквозь, оставляя собеседника беззащитным. Феррари спрашивает его: «Вы юрист?» Паран отвечает: «Нет». Тогда Феррари переводит взгляд на Жиля и повторяет вопрос. Естественно, Жиль тоже отвечает «нет». Успокоившись, Феррари принимает условия канадцев. На самом деле он дал им больше, чем они просили, ведь Феррари – человек искушенный, в делах автоспорта куда более опытный, чем они оба. Феррари подумал, что они просили разрешения самостоятельно распоряжаться местом на гоночном комбинезоне, то есть продавать его спонсорам, которых Жилю удастся найти, и класть деньги себе в карман. На языке Феррари это означало, что он сможет платить гонщику меньше, потому что остальным займутся спонсоры. Из 800 000 долларов, заработанных Лаудой в 1977 году, только 250 000 (строго в лирах) он получил от Ferrari. Остальное австрийцу выплатили спонсоры.

Но в этот момент, пользуясь явной сговорчивостью Феррари в вопросах личной жизни гонщика, Паран переходит в наступление. Он требует дополнительно 15 000 долларов на переезды и проживание для жены и двоих детей Жиля. Вильнёв не только не намерен оставлять их в Канаде, но и собирается брать их с собой на европейские Гран-при. Феррари снова напрягается. Просьба о детях выводит его из себя. «Мы не собираемся заниматься детьми, – отвечает он сухо. – Нам и так в случае аварии придется позаботиться о жене». Парану и Жилю нечего возразить. У Парана нет серьезного опыта в автоспорте, а для Жиля до сегодняшнего дня гонки были одной большой веселой игрой. У Феррари совсем иной взгляд. Он в автоспорте с 1919 года и за 58 лет видел больше трагедий, чем ему хотелось бы. Паран интересуется причиной такого резкого отказа. Отказа, которого ни он, ни Жиль не ожидали. Феррари, ничуть не смутившись, объясняет: «Каждый раз, когда пилот принимает участие в гонке, мы вычеркиваем его из нашего списка. Если он возвращается – это уже настоящее чудо».

Паран уверен, что Феррари шутит (в этом он ошибается), но все же продолжает настаивать, что Жиль не будет выступать за Ferrari, если рядом не будет семьи. Терпение Феррари и Делла Каза на исходе, и Жиль глазами умоляет своего друга-менеджера остановиться: он хочет стать гонщиком Ferrari, хочет подписать контракт. С остальным они разберутся позже. Но Паран не собирается сдаваться. Феррари встает и выходит из кабинета. Делла Каза следует за ним. Канадцы остаются одни. Теперь, когда они могут поговорить с глазу на глаз, Жиль прямо заявляет: «Ладно. Давай закругляться. Подписываем».

Но когда Феррари возвращается в кабинет, Паран вместо этого выдвигает еще одно условие. Неизвестно, догадался ли менеджер из Канады, что Феррари прижат к стенке и ему позарез нужен малоизвестный подопечный Парана, или же он стал жертвой того исступления, которое может настигнуть неопытного человека, оказавшегося лицом к лицу с величайшим торговцем талантами в истории автоспорта. Если бы Паран был знаком с историей и тем, как ведут дела в Ferrari, то знал бы, что на машинах размещают логотипы лишь технических спонсоров. Но, решив, что в «Скудерии» дело с расцветкой обстоит так же, как в любой другой команде «Формулы–1», Паран просит половину доступного места на машине под личных спонсоров Жиля.

Феррари в очередной раз проявляет невероятное терпение и даже не опрокидывает стол, как сделал бы еще несколько лет назад. Как знать, может, его действительно прижали к стенке… Не теряя выдержки, он отвечает, что это беспрецедентный случай. Тогда Паран снижает планку до четверти доступного места, и Феррари соглашается. Он хитрее Парана и потому принимает условия, прекрасно зная, что не будет их выполнять. Он не позволит размещать на своих машинах логотипы каких-либо других спонсоров, кроме технических. Времена, когда ему придется расшаркиваться перед табачниками, еще далеко. Старик и без того был недоволен, когда в начале сезона пришлось наклеить логотип компании Fiat с четырьмя голубыми квадратиками на понтоны болидов Лауды и Ройтемана.

Договор подписан.

Феррари предлагает Жилю 75 000 долларов за две из трех гонок, оставшихся в текущем сезоне, и за весь следующий. Плюс 15 000 долларов на дорожные расходы семьи. Плюс эфемерные 25 % места на автомобиле под личных спонсоров канадца. Не бог весть какая сумма – Лауде, как уже было сказано, Ferrari платит четверть миллиона долларов, – но Жилю и она кажется солидной. В 21:30 канадец не раздумывая подписывает договор и с облегчением выдыхает после неожиданных фокусов своего менеджера. В конце концов, для Вильнёва размер зарплаты не так уж важен: на данном этапе карьеры деньги для него – не главное. Сейчас он хочет лишь одного: войти в «Формулу–1» с самого что ни на есть парадного входа и показать, на что он способен.

На следующий день Феррари скажет: «Если бы не опцион, я бы подписал договор 29 августа». Это неправда. 29 августа Феррари надеялся заменить Лауду на Андретти. Но ложь тоже может быть полезной, чтобы дать понять Жилю, что он нужен «Скудерии», да и итальянская пресса не всегда за словами Дрейка способна понять очевидное. Так зачем портить молодому канадцу и Великому Старику столь знаменательный день? Когда журналисты начинают воротить нос, узнав, что на место двукратного чемпиона мира берут почти неизвестного канадца, Феррари добавляет: «Я выбирал, руководствуясь тем, что Вильнёва считают зрелым и талантливым гонщиком». На этот раз его слова соответствуют истине.

Получив отчет Форгьери после «Сильверстоуна», Великий Старик действительно заинтересовался и запросил информацию о Вильнёве по личным каналам. Не забыл он и про Криса Эймона, чье мнение всегда высоко ценил. Тот подтвердил, что у Вильнёва и правда талант; его еще нужно отточить, отшлифовать, отполировать, но он есть. «У Жиля колоссальный природный дар и безграничный энтузиазм», – скажет Эймон спустя несколько дней после подписания Жиля. «Пока что его машину на трассе часто разворачивает, но он еще ищет свои пределы. Машину он чувствует потрясающе. За рулем Ferrari он будет летать!» – пророчит Эймон, оценивая дебют Жиля на «Сильверстоуне». Феррари обращался за мнением и Уолтера Вольфа, тоже канадца, а потому хорошо знакомого с гонщиком из Сен-Жан-сюр-Ришелье; он даже рассматривал кандидатуру Жиля в пару к Шектеру. «Будем надеяться, что наши ожидания оправдаются», – подводит итог Великий Старик, но понимает, что пускается в авантюру.

На следующий день, в среду, 21 сентября, около 9:00 Жиль заходит в штаб-квартиру Ferrari через черный ход, чтобы ускользнуть от журналистов, облепивших главный. Этой ночью он не сомкнул глаз. Вернувшись домой после легкого ужина с Параном, Жиль тут же позвонил Джоан – а затем родителям, брату и всем многочисленным канадским друзьям. Он просто не мог не сообщить, что его взяли в Ferrari. Будучи человеком крайне скрытным, он делится своей радостью только с родственниками и друзьями. Но не успевает Жиль их обзвонить, как срывается с цепи канадская пресса. Всю ночь Жиль проводит без сна: звонки раздаются один за другим, адреналин зашкаливает.

С момента прибытия гонщика из Канады его повсюду сопровождает Мортара: он забирает Жиля из отеля, отвозит обратно, в Маранелло они тоже появляются вместе. В штаб-квартире Ferrari с Вильнёва снимают мерки, чтобы подогнать под него сиденье. Рост Жиля – 168 сантиметров. После полудня он впервые опробует Ferrari на трассе. На единственной доступной для тренировок на «Фьорано» 312 T2 несколько дней назад ездил Эдди Чивер, а он на голову выше Вильнёва. Поэтому после снятия мерок для сиденья и кожаной обивки, которую изготовит Schedoni,[9] механикам приходится подгонять место гонщика в кокпите машины под рост Жиля, приподняв сиденье и придвинув к нему педали.

Но прежде, чем впервые сесть за руль T2, Жилю нужно убрать с комбинезона всех спонсоров, которые были у него в «Формуле-Атлантик». Тогда, в 1977 году, у гонщика – как в «Формуле–1», так и в остальных сериях – был лишь один комбинезон на весь сезон. Естественно, Жиль привез с собой из Канады тот единственный, которым располагал. Удалять нужно было осторожно, логотип за логотипом. Тот, что принадлежит Marlboro, можно оставить; а вот от логотипа Ford теперь, когда Жиль представляет Ferrari-Fiat, совершенно необходимо избавиться, прежде чем гонщик появится перед публикой и фотографами.

В 13:50 Вильнёв садится к Мортаре в Fiat 131 причудливого тускло-желтого цвета, и они покидают штаб-квартиру. Две минуты спустя Жиль впервые оказывается на трассе «Фьорано»; еще через несколько минут, в 13:55, на автодроме появляется Энцо Феррари. Старик тоже приезжает на Fiat 131, за рулем которого сидит его бессменный водитель Дино Тальядзукки. Еще через три минуты прибывает фургон с T2 для Жиля. Вслед за фургоном на белой Lancia Gamma въезжает Пьеро Ларди. Пока механики Ferrari готовят болид, Жиль снова садится в желтый Fiat и делает пробный круг, чтобы оценить, что его ждет. Тем временем прибывает Мауро Форгьери. В ту романтичную эпоху до спонсорства, контрактов и сотрудничества всех мастей, которыми славится современная «Формула–1», Форгьери находится за рулем Fiat 128 – тоже желтого цвета, более того, с регистрационным номером Asti!

Около 14:30 Жиль Вильнёв впервые садится за руль болида Ferrari. Подгонка сиденья и педалей не спасает: канадец буквально утопает в кокпите, который кажется слишком большим для него. Антонио Томаини, который отныне будет курировать Жиля, вспоминает: «Казалось, такой щупленький паренек просто не способен управлять болидом “Формулы–1”. Очень скоро мы поняли, что ошиблись». По словам журналиста Мориса Хэмилтона, «из-за хрупкого телосложения он не производил впечатление человека, способного выдерживать физические и психологические нагрузки, которые испытываешь за рулем гоночного автомобиля. Таких парней, как он, заботливые мамочки кутают в шерстяные свитера, чтобы не простудились».

Номер на болид пока не нанесли, но в остальном расцветка готова к заездам. На кузове T2, как и у любого другого автомобиля Ferrari с лета 1932 года, красуется вздыбленный жеребец Франческо Баракки, а кокпит и кожух двигателя опоясывает полоска итальянского триколора. Жиль пристегивает ремни и с ревом уносится прочь. Когда он впервые приближается к шпильке в конце прямой, из боксов едва можно разглядеть его красно-синий шлем со стилизованной буквой V (по первой букве фамилии) – настолько глубоко Жиль сидит в болиде.

Жиль едет крайне осторожно и осмотрительно. В конце концов, это только тесты. Он еще не знаком с машиной, до этого проехал по трассе лишь круг, да и то за рулем седана среднего класса. Время его первого круга – 1:30 при темпе ненамного выше прогулочного. Жиль старается не переусердствовать, и, по мере того как он знакомится с машиной и трассой, время постепенно начинает улучшаться. После семи кругов – первый пит-стоп. Из машины Жиль не вылезает. Он остается за рулем и перекидывается парой слов с Форгьери. Феррари стоит неподалеку и молча наблюдает за диалогом между своим новым гонщиком и драгоценным техническим директором, который похож на него больше, чем они оба, вероятно, готовы признать. В 14:45 Жиль возвращается на трассу.

Теперь канадец начинает увеличивать темп. Мало-помалу время круга сокращается до 1:18. Жиль не гонится за результатом, а приноравливается к болиду и трассе. Пять кругов в хорошем темпе – и в окрестностях «Фьорано» внезапно раздается громкий визг тормозов. Из боксов совсем не слышны переключения коробки на пониженную передачу, зато прекрасно – как гонщик отпускает педаль газа и выжимает сцепление, чтобы не дать мотору заглохнуть. Постепенно шум 12 цилиндров Ferrari приходит в норму. Это был первый разворот Жиля на «Фьорано». Проезжая боксы, Жиль не останавливается и делает еще четыре круга.

Энцо Феррари сидит в зале гоночного контроля, который расположен в здании позади боксов. Вдоль трассы расположены множество камер, и здесь на маленьких черно-белых экранах Дрейк отслеживает каждый маневр своего гонщика. Трасса «Фьорано» оснащена по последнему слову техники, и эта телевизионная сеть создана лично для Великого Старика и его команды. «Не стоит делать поспешных выводов, – говорит Феррари. – Посмотрим, как он проявит себя в ближайшее время. Ему нужно много работать: у него же дебют на Гран-при Канады».

Около 15:30 Жиль снова появляется на трассе. Даже на слух можно понять, что он все увереннее чувствует себя в машине и на трассе. Теперь секундомер показывает 1:16. Жиль проезжает четыре круга. Останавливается. Потом опять появляется на трассе. Весь следующий час он будет наматывать круги – сначала восемь, затем шесть, потом еще восемь, – чередуя серии с короткими остановками в боксах. Каждое новое время круга все более впечатляет. Лучший результат – 1:14.38; очень неплохо для первого дня. Инженеры Ferrari выводят его на электронное табло над боксами. Журналисты поражены; их пустили на автодром, и они толпятся в боксах в надежде перекинуться парой слов с новым приобретением Ferrari. Жиля присутствие прессы нисколько не смущает, но, пожалуй, немного удивляет, что в день первого знакомства с новой машиной и новой командой их собралось так много. Жиль раздает улыбки направо и налево: «Все спрашивают, не страшно ли мне управлять Ferrari? Отвечаю: нет, с чего бы? Мне еще многому предстоит научиться, а значит, я запросто смогу подстроиться».

Журналисты не ожидали от Энцо Феррари такого гостеприимства. Он не просто пригласил их на закрытое мероприятие, но и организовал завтрак с уникальным белым ламбруско, предоставленным, как обычно, Джакобацци. Большинство в недоумении: неужели все дело в новой атмосфере, воцарившейся здесь после объявления об уходе Лауды? Феррари атакуют неизбежными вопросами о нем. Мало того, что Вильнёва наняли на место Лауды, так их еще и выбирали по одному принципу (если вспомнить, что было четыре года назад). «Я не собираюсь сравнивать его с моим бывшим гонщиком, – отрезает Дрейк, делая акцент на слове “бывший”. – На что годится Вильнёв, мы постараемся узнать как можно скорее. Но делать выводы можно будет не раньше конца следующего сезона».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Чаще всего в прессе, книгах и кино Энцо называли Коммендаторе (Феррари был награжден первыми тремя степенями ордена Короны Италии (Кавалер, Офицер и Командор); последняя на итальянском звучит как Commendatore). Сам Феррари не очень любил это прозвище, предпочитая более скромное обращение Ingegnere, или Инженер. Еще одним из его «имен» было Великий Старик. Но самое необычное прозвище Феррари придумали американцы – Drake; оно отсылало к бесстрашному пирату Фрэнсису Дрейку, который побеждал, даже когда вступал в битву с превосходящими силами противника. – Прим. ред.

2

Из-за большого числа заявившихся участников на Гран-при Великобритании 1977 года были проведены две предквалификационные сессии, в которых выступили 14 гонщиков, 5 быстрейших из которых впоследствии были допущены до квалификации. – М. П.

3

Дело было в 1970-е годы, и Феррари решил таким своеобразным способом отомстить тем, кто обычно писал о его жизни, победах и поражениях, – журналистам. Книга не предназначалась для продажи. – Прим. ред.

4

Речь идет об оружии, использующем так называемые патроны Флобера (по имени изобретателя, француза Луи Николя Флобера (1819–1894)) – патроны без порохового заряда, в которых метание пули происходит только за счет заряда капсюля. – Прим. изд.

5

До перехода в Ferrari Лауда успел провести два полных сезона в «Формуле–1» в составе команд March и BRM. – М. П.

6

Can-Am, или Канадско-Американский кубок – серия гонок спортивных автомобилей, проводившаяся с 1966 по 1987 год. – М. П.

7

International Motor Sport Association – североамериканская автогоночная серия. – М. П.

8

Забастовка в Ferrari, также известная как «Великий исход». Считается, что причиной конфликта стало усиление в компании управленческой роли жены Энцо Феррари Лауры. Попытка донести до Энцо свою позицию по этому вопросу привела к увольнению менеджера по продажам Ferrari Джироламо Гардини. Восемь поддержавших Гардини менеджеров и инженеров также были отправлены в отставку. – Прим. ред.

9

Schedoni – итальянская компания по производству кожаных изделий премиум-класса, основанная в 1880 году и сотрудничающая с Ferrari с 1977-го. – М. П.