Дело об исчезновении. Детективный роман

– Деда, мы тоже хотим послушать!

– Ещё чего! И так от страха трясёшься! Потом ночью не уснёшь и мне выспаться не дашь.

Сообща мужчины нарубили еловых веток, сделали просторный шалаш, и Павел Иванович пошел укладывать детей спать. Дмитрий поспешил помочь Свете помыть посуду и, наконец, все расселись вокруг костра. Василий Степанович достал из костра головешку, прикурил от неё свою папиросу и дал прикурить Павлу Ивановичу. Дмитрий выключил приёмник и сел рядом со Светланой, заботливо накинув ей на плечи ветровку.

– С чего ж начать? – у дяди Паши в свете костра блеснули глаза, может, от водочки, а может, от нахлынувших воспоминаний.

– Жили-были… – насмешливо начал Василий Степанович.

В лесу ухнул филин. Света вздрогнула и придвинулась к Диме. Он обнял её и прижал к себе.

– Не надо на ночь страшилки рассказывать, приснится плохой сон, – пытался воздействовать на слушателей Степаныч.

– Нет уж, давайте сейчас послушаем, – не согласилась Света, – а то утром передумаете.

– Ладно, что с вами делать. Так вот однажды такой же ночью, в июле, в прошлом году это было, вот на этом самом месте, приключилось со мной видение.

– Хватит брехать, Иваныч, – пробурчал Василий Степанович, – седой весь, а брешешь, как баба. Постыдился бы.

– Не хочешь, так не слушай, – упрямо и неожиданно серьёзно ответил Павел Иванович. – Я не байки пересказываю, а то, что сам лично видел. Так вот, также как сегодня, приехали мы с Володькой вечерком на озеро, наловили рыбки, поели и спать легли, чтоб утром пораньше встать, да на утренней зорьке окуньков натаскать, бабке нашей.

Внучек уснул сразу же, как только до подушки добрался: умаялся, набегался за день. Сопит он себе в две дырочки, а я к костру вышел, подбросил поленьев в огонь потолще, чтоб до утра потихоньку тлело, и закурил. Над озером туман встал, прямо стеной, вот какой густой. В лесу тишина, ни звука ниоткуда. Вечер тёплый, сижу себе, покуриваю, о своём думаю.

Вдруг будто на середине озера всплеск послышался, ну, думаю, рыба большая играет, завтра улов хороший будет. Потом мне почудилось, будто ближе кто-то плещется, тихо так, но в тумане, да у воды звуки громче кажутся. И вот прямо из густого тумана на меня фигура какая-то движется, будто женская по обличию, и вся в белом. Думаю, кто же тут купаться ночью будет? Да ещё в длинном платье. Смотрю, действительно, на берег вышла женщина в платье до земли и остановилась, а лица не вижу, туман всё же. Стоит и не идет к костру. И будто вся она сама из плотного тумана.

– Кто там, – спрашиваю, – выходи к костру.

А она молчит, только руки ко мне протянула. Смотрю, а пальцы-то у нее прозрачные, как туман клубится, через них всё видно. Так мне страшно стало, аж волосы на голове зашевелились, хоть я и не робкого десятка мужик. Утопленница, думаю, ко мне пришла, а руки протягивает – меня, значит, за собой зовёт. Я как заорал со всей мочи, выхватил головешку из костра и давай ею махать. Смотрю, а женщина та растворилась в тумане. Так я от страха и в палатку не пошёл, всю ночь возле костра просидел, а поутру, поднял Володьку, да в деревню. Бабка моя, где рыба спрашивает, а я говорю, что клёва не было.

– Да ты выпил, небось, вечерком, старый, вот тебе и привиделось, – Василий Степанович бросил в костёр докуренную сигарету.

– Каюсь, было дело, под уху всегда рюмку водочки пропускаю, но не дашь соврать, что до той ночи мало у меня седых волос на голове было, а тут почти весь поседел от страха.

– Да, это так.

– А теперь Вы не боитесь сюда приезжать? – Светлана боязливо передернула плечами.

– Так я ж один больше не езжу, всё с народом. А один, ни-ни.

– А Вам одному такое видение было или ещё кто эту женщину видел?

– Не знаю, может, и видел кто, да все сказать боятся, засмеют ведь те, кто не видел и не верит во всё это. Конечно, слухи всё равно ползут. И на старой дороге в Николаевск, такую же женщину в белом платье водители видели, и возле дома пропавшей Насти. Слышали о такой?

Света согласно кивнула.

– Так Вы думаете, это Настя?

– Всё возможно. Кто-то даже рассказывал, что в её доме иногда свет по ночам в полнолуние зажигается. Дом их, после смерти бабушки, закрыли и досками всё забили, но несколько раз утром соседи видели, что доски оторваны, так что приходилось снова заколачивать двери и окна. Правда, я думаю, что это воры, которые по деревням иконы старые ищут. А может, и ОНА свой дом навещала. Я ведь тоже во всё такое не верил, пока сам не столкнулся с той «русалкой».

– Ладно, спать пора, а то проспим утром, – проворчал Степаныч.

Все посмотрели на озеро: над ним повис слабый туман. Павел Иванович пошевелил палкой в костре и выкатил из золы несколько чёрных печёных картофелин.

– Давайте съедим, пока горячие.

– Я спать пошел, – прикрыв зевоту рукой, сказал Василий Степанович и пошёл в шалаш.

Оставшиеся молча съели горячий, слегка подгоревший картофель, посыпав его чёрной пережжённой солью.

– Спокойной ночи, молодые люди, и я на боковую, – и Павел Иванович тоже скрылся в шалаше, где мирно посапывал его внучек.

– И мы пошли?

– Тебе не страшно, Дим?

– Не очень, но все равно не очень приятно.

Дмитрий положил в костёр несколько толстых длинных поленьев и ещё раз взглянул на притихшее чёрное озеро. Вместе со Светланой они забрались в уютную палатку и, не раздеваясь, легли рядом на спальных мешках.

– Как хорошо вытянуться, не думал, что так устал. В спальник не полезешь? Ночи уже холодные, замёрзнешь.

– Нет, пока не хочу, я к тебе прижмусь, – тихо шепнула девушка.

– Боишься?

– А ты как думал? – вопросом на вопрос ответила Света. – Столько всего пережили и услышали!

– Сама настаивала, чтоб ужастики на ночь рассказали. Ладно, спи и не бойся, ты со мной.

На берегу, слегка потрескивая, горели поленья. Света немного поворочалась с боку на бок, устраиваясь поудобнее. Потом всё-таки забралась в спальный мешок и успокоилась. Вскоре Дмитрий услышал её спокойное ровное дыхание и понял, что Светлана согрелась и, наконец-то, уснула. Дмитрий лежал в своей любимой позе: на спине, подложив руки под голову. В щель палатки было видно, что туман сгустился. Не спалось. «Как на необитаемом острове», – подумалось Дмитрию. Тишину ночи нарушал только мужской храп в соседнем шалаше. Да на озере иногда шумно плескалась рыба. Дмитрий почувствовав, что начинает дремать, лег на правый бок, подложив, как учили в детстве, руки под щёку. Рядом уютно сопела Светлана. Дмитрий незаметно провалился в сон.

Внезапно неслышно отворилась дверь палатки, как будто ворвалось дуновение слабого ветерка, и на фоне затухающего костра появилась белая женская фигура. Сквозь неё, как через несколько слоев марли, просвечивал костёр и толстое бревно, на котором все недавно сидели. Дима поднял голову и увидел, как девушка медленно нагнулась и, проникнув в палатку, приблизилась к Дмитрию. Волосы зашевелились и встали дыбом у него на голове. Фигура и лицо девушки светились белым, как плотный сгусток тумана, слегка флюоресцирующим светом. ОНА была молода, с длинной толстой косой. Лицо и губы – как снег в январе, белые и холодные. ОНА уставилась на Диму своими чёрными недвижимыми глазами, и губы её начали медленно шевелиться. Он понял, что она ему что-то говорит, но без звука, совсем как в немом кино.

Как завороженный, и связанный по рукам и ногам невидимыми веревками, он не мог ни пошевелиться, ни закричать. Усилием воли он открыл рот, но ни звука не вырвалось из его горла. Вдруг лицо девушки начало стремительно меняться: сначала оно стало старым, как будто потухшим, потом страшным, морщинистым и дряхлым. Губы женщины шевелись всё быстрее, она уже беззвучно что-то кричала ему, но он не мог, как ни пытался, разобрать, что именно. Она злилась на него за это.

Неожиданно, лицо старухи превратилось в жуткий голый череп: с пустыми черными глазницами и разинутом, в немом крике, беззубом провале рта. «ОНА безумна!» – подумал Дима и вдруг ощутил на своей шее стальную хватку её рук. Он попытался сопротивляться, но не мог напрячь ни одной мышцы. ОНА навалилась на него всей тяжестью, казалось бы, совсем невесомого прозрачного тела и начала душить его. Когда воздуха в лёгких уже не хватало, он собрался с последними силами, закричал и… проснулся.

– Что с тобой? Страшный сон приснился? – сонная Светлана не могла понять, в чём дело.

Дверь палатки была распахнута. Чуть брезжил рассвет. Дмитрий сидел на своем спальном мешке и ощупывал шею. Все мышцы тела затекли и словно онемели.

– Приснилось, Светик. Спи, давай.

– Всё хорошо?

– Нормально, – он помог ей застегнуть молнию на спальном мешке, а сам выбрался из палатки.

Костёр уже давно прогорел и потух. Дмитрий бросил в него приготовленную с вечера бересту, раздул тлеющие под золой угли, затем набросал сухих веток, и язычки пламени бросились с жадностью лизать свою добычу. Слабый туман держался тонким слоем над самой водой. На часах было пять часов утра. Побаливала шея. «Наверное, лежал неудобно, – подумал он, – приснится же такое». В соседнем шалаше все мирно спали, и его крик, по всей видимости, никого не разбудил. Дмитрий вернулся в палатку и решил попробовать уснуть ещё раз. Забравшись в свой спальный мешок, он согрелся и, несмотря на боль в шее, быстро уснул.