Лавандовый сад

– В своей лондонской квартире вы живете одна?

– Да.

– Тогда нет необходимости менять вам адрес на новый. А вот фамилию придется. Мы тут поговорили с мистером Бакмастером и решили, что вы возьмете девичью фамилию вашей матери. Шапель, если мне не изменяет память. А ваша тетушка, которая проживает в Сен-Рафаэлль, она по мужу баронесса де Монтень?

– Да, – кивнула в знак согласия Конни.

– Что ж, тогда во Франции вы будете тем, кто вы и есть на самом деле, – племянницей своей тетушки. Мы считаем, что это очень удачный ход. Не надо будет привыкать к чужому имени. Вы довольны таким решением, Констанция Шапель?

– Да, полностью! – воскликнула Конни. – А как скоро меня отправят во Францию?

– Обычно курс подготовки наших агентов длится как минимум восемь недель. Но в связи с тем, что дела во Франции сейчас обстоят не лучшим образом и есть острейшая необходимость в засылке наших девушек на вражескую территорию, срок обучения может быть и сокращен. – Мисс Аткинс тяжело вздохнула. – Мы все тут перед вами в неоплатном долгу уже за то, что вы согласились на такую опасную работу. Еще вопросы есть, милая?

– А могу я поинтересоваться, в чем именно будет заключаться моя работа во Франции? – спросила Конни.

– Отличный вопрос, – похвалила ее мисс Аткинс. – Большинство девушек, которые попадают к нам сюда, почему-то считают, что их буду использовать, как шпионок. Но наша служба, я имею в виду отдел F, имеет совсем другие функции. Сбор информации и саботаж – вот главная задача наших агентов. Наша единственная цель – это всемерно содействовать ослаблению режима нацистов во Франции. Служба РДС работает в тесном сотрудничестве с маки и французским Сопротивлением, оказывая им всемерное содействие и помощь чем только можно.

– Понятно. – Конни слегка нахмурила брови. – Меня, правда, смущает мысль о том, что наверняка найдутся люди, которые гораздо лучше меня подготовлены к выполнению столь ответственного задания.

– Не думаю так, Констанция, – ободряюще улыбнулась ей мисс Аткинс. – У вас безупречный французский, вы прекрасно знаете Париж и юг Франции. К тому же у вас галльская внешность. Все это вкупе делает вас просто бесценной кандидатурой для такой работы.

– Но наверняка ведь мужчины больше бы подошли для этих целей, разве не так?

– Представьте себе, что нет. Начнем с того, что при существующих ныне там порядках любого француза мужского пола могут в любое время вызвать на допрос в местное отделение полиции или даже в гестапо. Их могут подвергнуть обыску. Особа же женского пола, путешествующая по Франции, поездом ли, автобусом или даже на велосипеде, вызывает меньше подозрений. Она не так бросается в глаза. – Мисс Аткинс подняла глаза на свою собеседницу и вяло улыбнулась. – А при такой внешности, как у вас, Констанция, уверена, вы всегда найдете способ, как выпутаться из самой сложной ситуации. Ваши чары подействуют неотразимо на любого. Что ж, – мисс Аткинс мельком глянула на свои часы, – если у вас ко мне больше нет вопросов, возвращайтесь к себе домой, напишите письмо родителям, в котором сообщите им только то, о чем мы договорились, а затем наслаждайтесь последними выходными, которые вы проведете в своей лондонской квартире на Дживви-стрит. Боюсь, следующие выходные будут у вас не скоро. – Мисс Аткинс окинула Конни оценивающим взглядом. – Думаю, у вас все получится, Констанция. Вы еще потом будете гордиться тем, что сделали для победы над врагом. Помните! В нашей службе работают только лучшие из лучших.

8

В понедельник утром Конни подвезли на машине и высадили на ступеньках крыльца имения Уанборо-Мейнор неподалеку от городка Гилдфорд, что в графстве Сюррей. Ее проводили наверх в комнату, в которой стояло четыре односпальных кровати. Пока занята была только одна из них. Конни распаковала содержимое своего небольшого чемодана и повесила одежду в огромный гардероб из красного дерева, попутно отметив про себя, что кем бы ни была ее нынешняя соседка по комнате, но она явно тяготеет к цыганскому стилю в одежде. Расшитое золотом вечернее платье облегающего покроя болталось на плечиках рядом с шелковыми шароварами и ярким длинным шарфом.

– А вы, наверное, Констанция, – раздался хрипловатый голос у нее за спиной. – Рада познакомиться. Не очень-то приятно проторчать ближайшие несколько недель одной в этой комнате. Меня зовут Венеция Борро. Нет, пожалуй, уже Кладет Дезали.

Констанция повернулась на голос и увидела перед собой девушку с необыкновенно броской внешностью. Иссиня-черные волосы тяжелой волной спадали до самого пояса, смуглая кожа, похожая на слоновую кость, и огромные зеленые глаза, подведенные краской для век. И в довершение образа – ярко-красные губы. Контраст между экзотическим видом девушки и строгой военной униформой, в которую она была облачена, был разительным. Про себя Конни невольно удивилась. Надо же! Столь экстравагантная девушка признана годной для такой опасной и сложной работы. Ведь с такой яркой внешностью не затеряешься ни в какой толпе.

– Констанция Каррузерс, – представилась она в свою очередь. – Теперь уже Констанция Шапель. – Она с улыбкой подошла к Венеции и пожала протянутую руку. – Не знаете, еще женщины будут?

– Нет. Я спрашивала, и мне сказали, что в нынешней группе курсантов-женщин только двое. Мы ведь будем тренироваться вместе с парнями. – Венеция улеглась на кровать и закурила сигарету. – Хоть что-то приятное… Маленький, но плюс в нашей работе. – Она сделала глубокую затяжку, и ее брови непроизвольно поползли вверх. – Наверное, мы с вами обе из разряда сумасшедших.

– Наверное, так оно и есть, – согласилась с ней Конни и, подойдя к зеркалу, внимательно оглядела себя. Не растрепался ли в дороге аккуратно сколотый пучок волос на голове?

– И где они вас отыскали? – поинтересовалась у нее Венеция.

– Я работала делопроизводителем в одном из отделов МИ-5. Мне сказали, что я им подхожу, потому что свободно владею французским и хорошо знаю страну.

– А мое знание о Франции не простирается дальше курорта Кап-Ферра и его ресторанов, на террасе которых я потягивала свои бесконечные коктейли, – рассмеялась Венеция. – Это, да, пожалуй, еще то, что у меня бабушка – немка. А потому я неплохо болтаю по-немецки. Мой французский они тоже нашли вполне сносным. Я приехала сюда из Блетчли-Парк… Поскольку вы работали в МИ-5, то вам не надо объяснять, что это такое.

– О да! – ответила Конни, знавшая, что в этом здании располагается главное шифровальное подразделение Великобритании и центр правительственной связи. – Все мы наслышаны о вашем шифре «Энигма».

– Действительно, «Энигма» – это наш триумф. – Венеция поднялась с постели, поискала глазами цветочный горшок на окне, подошла к нему и стряхнула в него пепел с сигареты. – Судя по всему, там, во Франции, катастрофически не хватает радистов-связников. А поскольку у меня есть все навыки шифровальщика, то я – их человек. А знаете, – она снова вернулась к кровати и вытянулась на постели во весь рост, – что при нынешнем состоянии дел на фронтах век связиста крайне недолог: максимум шесть недель.

– Не может быть!

– А что здесь удивительного? – хрипло рассмеялась Венеция. – Передатчик ведь в трусы не запихнешь.

Конни поразило, с каким равнодушием Венеция говорила о своей возможной гибели.

– И вы не боитесь?

– Пока не знаю. Но одно я знаю точно. Этих гадов нацистов надо остановить во что бы то ни стало. Отцу удалось вывезти бабушку из Берлина еще до того, как началась война. Но все остальные его родственники в Германии куда-то исчезли. Они ведь евреи, вы понимаете, о чем я. – Венеция немного помолчала. – Мы дома подозреваем, что их отправили в один из этих страшных лагерей смерти, о которых все наслышаны. Вот поэтому, – Венеция подавила тяжелый вздох, – все, что я могу сделать для того, чтобы остановить эту нечисть, я сделаю. Я ведь что думаю… Жизнь будет бессмысленной для любого из нас, пока мы не зароем Гитлера и всю его свору глубоко в землю… И чем скорее, тем лучше. Вот только одно выводит из себя. Мне приказали коротко остричь волосы. – Она стремительно поднялась с подушки и села на постели, тряхнув своей роскошной гривой волос, которые рассыпались по плечам. – Вот с этим точно у меня будут проблемы.

– У вас прекрасные волосы, – совершенно искренне восхитилась Конни и подумала, что если кто-то и сумеет одержать верх над нацистами даже в одиночной схватке, даже голыми руками, то наверняка эта необычная женщина будет в числе победителей.

– Как изменилась жизнь! – Венеция снова откинулась на подушку, заложив руки за голову. – Всего лишь каких-то четыре года тому назад я танцевала на балу дебютанток в королевском дворце. И жизнь представлялась мне одним сплошным праздником. А что теперь? – Она повернулась к Конни и издала короткий, едва слышный вздох. – Только подумайте, где мы с вами очутились.

– Все так, – снова согласилась с ней Конни. – А вы замужем?

– Еще чего не хватало, – усмехнулась Венеция. – Я еще много лет тому назад решила, что сначала поживу для себя, а уже потом начну заниматься обустройством своей семейной жизни. Остепенюсь и все такое. Но похоже, меня уже остепенили. А вы?

– Я замужем. Мой муж Лоренс – капитан Шотландской гвардии. В данный момент воюет в Африке. Правда, пока он числится пропавшим без вести.

– Сочувствую, – Венеция взглянула на соседку с явной симпатией. – Будь она проклята, эта война, и все, что с ней связано. Надеюсь, вашему мужу удастся выбраться живым.

– Я тоже верю в это всей душой, – ответила Конни твердым голосом, хотя в глубине души сильно сомневалась в таком благополучном исходе.

– Скучаете?

– Ужасно. Но мало-помалу уже научилась жить без Лоренса. Впрочем, как и многие другие женщины, у которых мужья на фронте.

– Какие-нибудь романы на стороне случались за это время? – Венеция глубокомысленно улыбнулась, задав свой вопрос.

– Боже! Какие романы? Да я… ни за что… никогда! – Конни почувствовала, как краска прилила к ее лицу. – Нет! – коротко отрубила она.

– Конечно нет, – поддержала ее Венеция. – У вас вид стопроцентно верной жены.

Последняя реплика показалась Конни не совсем понятной: то ли ее похвалили, то ли оскорбили.

– А я вот, – продолжила свой монолог Венеция, – чертовски счастлива, что не выскочила замуж за последние четыре года. Зато повеселилась от души. Да и вообще, в такие трудные времена, как наши, мой жизненный девиз прост: лови мгновенье. Вполне возможно, это твой последний день. А уж если вспомнить, что нас с вами ждет впереди… – Она воткнула окурок в цветочный горшок. – Словом, надо действительно ловить мгновенье, пока оно еще есть…

Ближе к вечеру обеих женщин пригласили вниз на чай в роскошную парадную столовую. За чаем с пирожными представили курсантам-мужчинам.

– А знаете, – прошептала Конни на ухо Венеция, – самые статные и импозантные мужчины Англии служат в разведке. В обиходе РДС так и расшифровывается: рост, достоинство, сексапильность. – Она тихонько фыркнула себе под нос. – Интересно, кто обитал в этих шикарных апартаментах до войны?

– Действительно, очень красиво, – подтвердила Конни, разглядывая высокие потолки, величественный мраморный камин, продолговатые окна в георгианском стиле, из которых открывался выход на элегантную террасу.

– А вот и он, наш герой.

Конни проследила за взглядом Венеции и увидела молодого мужчину, небрежно облокотившегося о камин. Незнакомец оживленно беседовал о чем-то с одним из инструкторов.

– Да, очень даже ничего, – согласилась она со своей соседкой по комнате.