Семь сестер. Семейная сага от Люсинды Райли. Комплект из 4 книг (часть 5–8)
– Но, где бы он сейчас ни был, мамочка, надеюсь, он счастлив, – добавила Лусия.
– И я тоже на это очень надеюсь, голубка моя.
– Я его ведь не скоро увижу, да?
– Да, милая, не скоро. Но все мы будем скучать по Филипе и горевать из-за того, что его больше нет с нами.
– Мамочка, – переменила Лусия тему разговора, видно, посчитав, что тема, связанная с Филипе, уже исчерпала себя. – Ты пойдешь сегодня вечером в «Вилла Роза», чтобы посмотреть, как я танцую?
– Обязательно пойду, милая. Вчера мы побеседовали с твоим отцом. Я сказала ему, что ты еще слишком мала, чтобы находиться в таком большом городе, как Барселона, без мамы.
– Но ведь рядом со мной папа! И потом, ты тоже можешь остаться вместе с нами.
– То есть ты совсем не скучаешь по Сакромонте? По Эдуардо и Карлосу? – Мария продолжала ритмичными движениями расчесывать волосы дочери.
– Иногда скучаю. Особенно по тебе, мамочка. Папа ведь совсем не готовит. И его подруга Долорес тоже. Но они кормят меня в кафе. Всегда дают мне столько сардин, сколько я захочу. А я люблю сардины, очень! – Девочка блаженно усмехнулась. – И я здесь столько всему научилась, мама. У нас выступает одна испанка, ее зовут Ла Тангуэрра. Ты бы видела, как она танцует танго или болеро! А еще есть одна цыганка по имени Ла Чичарра. Так она во время танца раздевается до исподней юбки, пытаясь поймать блоху. Представляешь?! А дочка сеньора Мигеля выступает с кастаньетами. Она сейчас и меня обучает, как пользоваться кастаньетами. Как они стучат! Клик-клик…
Лусия показала своими маленькими проворными пальчиками, как именно стучат кастаньеты.
– С их помощью можно отбить ритм не хуже, чем ногами. Ты помнишь Чилли, Мама? Он ведь живет в Барселоне! Мы с ним теперь друзья, хотя он немного странный. Мы иногда даже выступаем вместе в баре.
Слова лились из уст Лусии непрекращающимся потоком. Охваченная радостным возбуждением и желанием поделиться всем с матерью, она даже стала слегка задыхаться и вынуждена была замолчать на мгновение, чтобы перевести дыхание.
Мария внимательно слушала дочь, прикидывая, что делать дальше.
– Словом, ты не хочешь возвращаться вместе со мной в Сакромонте?
– Не хочу, мамочка! Я хочу, чтобы вы вместе с Эдуардо и Карлосом приехали к нам с папой сюда.
– Эдуардо и Карлос работают на кузнице у твоего дедушки, Лусия. К тому же Сакромонте – это же наша родина. Там наш дом.
Где-то уже после обеда в дверь осторожно постучал Хозе, сказал, что им с Лусией уже пора в «Вилла Розу». Мария проводила их, пообещав появиться там вечером. Оставшись одна, Мария опустилась на вонючий матрас в комнате своей дочери и задумалась. Еще сегодня утром она была абсолютно уверена в том, что заберет Лусию и они вместе вернутся в Сакромонте. Но выслушав вдохновенные откровения дочери, увидев ее решительный настрой, Мария поняла, что не сможет так поступить. Ее ребенок рожден для того, чтобы танцевать, и если она сейчас силком увезет дочь домой, то не только Лусия будет безутешна из-за того, что мать разрушила ее будущее, но и сама Мария потом будет всю оставшуюся жизнь мучиться чувством вины из-за того, что лишила дочь ее счастливого шанса в жизни.
Около пяти часов вечера Лусия с отцом вернулись из кафе, чтобы передохнуть часок перед вечерним выступлением. Мария поджидала их, стоя на улице у входа в дом.
– Нам надо переговорить с тобой, – обратилась она к Хозе, тот замешкался на крыльце, докуривая свою сигару, а Лусия проворно побежала наверх к себе.
– О чем ты хочешь поговорить со мной? – небрежно поинтересовался он у жены.
Мария молча проследила за тем, как Хозе раздавил окурок каблуком своего сапога. После сильного потрясения, пережитого минувшей ночью, он уже вполне оправился, и к нему вернулись и прежнее самообладание, и его привычные, немного развязные манеры.
– Ты нарушил священную клятву, данную мне при венчании, и больше ты мне не муж, а я тебе – не жена.
– Не пори горячку, Мария! Прошу тебя. Мы с тобой пережили трудные времена и…
– Нам нет нужды притворяться и впредь, что у нас с тобой семья.
– Кажется, ты так и не поняла. Все, что я сейчас делаю, это же ради нашей семьи… Ради будущего Лусии и ее огромного таланта.
– Я не хочу более спорить с тобой, Хозе, обсуждая эту тему. – Мария тяжело вздохнула. – Единственное, чего я хочу, поскорее перевернуть эту страницу и начать все сначала. Однако, несмотря на то, что я всеми фибрами своей души жажду забрать Лусию домой, назад в Сакромонте, чтобы она росла и взрослела в родной семье, как любой нормальный ребенок, я понимаю, что не могу так поступить. Она должна получить свой шанс в жизни. А потому я прошу тебя лишь об одном. Позаботься о нашей дочери в будущем, защити ее от всякого зла и убереги от лиха. Вверяя судьбу нашей дочери в твои руки, я должна по крайней мере верить тебе, знать, что ты не подведешь меня хотя бы в этом.
– Клянусь тебе, Мария, ты можешь верить мне.
– С этого самого момента ты свободен, Хозе. Но никогда, повторяю, никогда Лусия не должна знать об этом. Для нее мы навсегда останемся мужем и женой, ее родителями.
– Как скажешь, – согласно кивнул Хозе.
– Сейчас я проведу еще какое-то время с Лусией, а потом вы снова вернетесь в «Вилла Розу». Я тоже приду посмотреть, как она танцует, и сразу же после этого уеду в Сакромонте. – Мария сделала еще один глубокий вдох и слегка приподнялась на цыпочках, чтобы поцеловать Хозе на прощание. – Благодарю тебя, Хозе, за детей, которых ты мне дал. Это поистине бесценный дар.
С этими словами Мария отвернулась от мужа и направилась в дом, чтобы успеть поговорить еще и с Лусией.
Тигги
Имение Киннаирд, Высокогорная Шотландия
Январь 2008 года
Шотландская дикая кошка
(Felis silvestris grampia)
Известна также как высокогорный шотландский тигр
15Голова моя слегка дернулась, и я тут же очнулась от полудремы. Слегка пошевелилась всем телом, чтобы размять спину, онемевшую от долгого и неудобного сидения на колченогом табурете о трех ножках. В комнате было уже совсем темно, воздух спертый, огонь в очаге, видно, угас сам собой какое-то время тому назад. Достав из кармана джинсов свой мобильник, я включила подсветку, кое-как разыскала керосиновую лампу и снова запалила ее. При свете лампы увидела, что Чилли спит крепким сном в своем кресле, склонив голову набок. Понятия не имею, в какой именно момент мы с ним погрузились в сон, но зато я хорошо знала другое. Прежде чем отключиться и заснуть, я побывала совсем в другом мире. То был мир ужасающей нищеты, отчаяния и смерти. Однако картины той жизни, которые так образно нарисовал мне Чилли, навечно запечатлев их в моей памяти, были полны красок и дышали истинной страстью.
– Этот мир – часть меня… часть моего прошлого, – прошептала я и слегка потрясла головой, словно пытаясь сбросить с себя это наваждение. Действительно мне пора возвращаться в реальный мир, а не витать в облаках, погружаясь в какие-то фантазии всякий раз, стоит мне только переступить порог хижины Чилли. Если Чилли может себе позволить существовать в подобных условиях, предаваясь грезам, то я едва ли смогу. Хотя и чувствую, как чем дальше, тем глубже засасывают меня в свои глубины эти грезы. Так и утонуть можно. Я расшевелила огонь в камине, принесла с улицы еще немного дров, чтобы хватило на ночь, потом приготовила для Чилли кружку крепкого кофе и поставила ее рядом с креслом.
Глянув на его испещренное морщинами лицо, я вдруг представила Чилли мальчишкой-подростком, который когда-то аккомпанировал на гитаре своей кузине Лусии…
– Что означает, – обронила я уже вслух, – что ты мне приходишься тоже каким-то дальним родственником.
Поразительно! Уму непостижимо! Как можно было посреди Шотландского Высокогорья отыскать свою родню? Да, но насколько вообще правдоподобна его история?
– До свидания, Чилли, – пробормотала я и, наклонившись, поцеловала его в лоб, но он даже не пошевелился во сне.
Выйдя на улицу, я моментально ощутила зверский холод. Видно, я слегка угорела от каминного дыма и от трубки Чилли, потому что в голове у меня стоял легкий туман. Я поспешила вернуться домой.
– И где же это вас носило весь день, мисс? – поинтересовался у меня Кэл с явным осуждением в голосе, пока я вешала свою куртку на крючок в прихожей. – Надеюсь, не забавляли нашего почетного гостя, разгоняя его скуку?
Еще никогда я не была так рада видеть Кэла, который, казалось, заполнил собой и своим массивным телом все пространство комнаты с невысокими потолками.
– Я была у Чилли. Ему сегодня что-то нездоровится.
– Смотрю, вы уже хорошо спелись с ним. А ты так для него прямо находка! – Кэл издал короткий смешок. – Заглатываешь все его истории целиком, не пережевывая. Что, сегодня он снова потчевал тебя очередной порцией своих сказок о прошлом?
– Он очень интересный человек. И мне нравится слушать его, – ответила я с обидой в голосе.
– Конечно, Чилли – интересный человек! Кто бы стал спорить с этим? Но не советую тебе, девушка, западать на его сказочки. Он у нас большой выдумщик. Однажды сказал мне, что в другой жизни я был медведем гризли и охотился в лесах Высокогорья. – Кэл расхохотался во весь голос и поднялся со своего места. Однако стоило лишь взглянуть на его крепкое тело, нависшее надо мной, словно скала, чтобы вообразить себе, что такой верзила вполне мог быть когда-то медведем. Впрочем, и сегодня в своем человеческом обличье Кэл все еще продолжает охотиться за своей неуловимой добычей…
– Послушай, Тиг, судя по твоим глазам, ты все еще витаешь где-то в облаках. Что ж, у меня для тебя есть дивная новость, которая поможет тебе побыстрее опуститься на нашу грешную землю.
– Что за новость? – спросила я, направляясь на кухню, чтобы поискать себе там что-нибудь. У меня с утра во рту не было и маковой росинки.
– Наш мачо потребовал, чтобы завтра к десяти ты явилась пред его ясны очи.
– Почему? Зачем?
– Вот это уж вопросы не ко мне. Хочет свозить тебя куда-то, в какое-то очень необычное место. – Кэл замер в дверях кухни, наблюдая за тем, как я отрезаю себе толстый ломоть хлеба и намазываю его сверху маргарином.
– Естественно, я отвечу отказом. В конце концов, меня наняли сюда совсем для других целей. У меня работа, и я не могу ехать бог знает, куда и зачем, только потому, что нашему дражайшему гостю, видите ли, приспичило увидеть меня. И потом, как на это отреагирует лэрд? И что скажет Берил?
– Берил всецело «за»! Говорит, что будет счастлива выпроводить его из дома на какое-то время, чтобы он не путался у нее постоянно под ногами. А заодно и дал бы ей возможность раскрыть все окна в парадной гостиной и как следует проветрить ее. Комната уже вся провоняла сигарным дымом. А «ихняя» светлость, по ее словам, холода не любит и окна открывать не разрешает.
– Боже мой, Кэл! Но что же мне делать? – воскликнула я, откусив большой кусок хлеба. – Чувствую себя самой настоящей проституткой! Но я же ему не девочка из эскорта! Я здесь пребываю в качестве консультанта по диким животным. А потому нет и еще раз нет! Сейчас же отправлюсь к Берил и скажу ей, что у меня полно работы… Да, именно так! Полно работы. Мне еще нужно провести кое-какие изыскания по разведению оленей вапити… И еще кое-что… – не совсем уверенно добавила я, открывая дверцу холодильника, чтобы проверить, что у нас есть к ужину. Оказалось, не очень много. Я с досадой хлопнула дверцей.
– Перестань себя накручивать, Тиг. В конце концов, он вскоре умотает отсюда, а ты, если уж совсем честно, на сегодняшний момент не самая загруженная работой особа в этом имении. Правда ведь?
– А чья в этом вина? Я, что ли, виновата в том, что вот уже почти месяц не могу сесть и толком поговорить о делах с Чарли, обсудить с ним наши планы на будущее. И вообще, я привыкла быть занятой, Кэл, и отнюдь не горю желанием разыгрывать роль хозяйки постоялого двора, готовой ублажать своего богатенького клиента и бежать к нему со всех ног, стоит тому лишь поманить тебя пальцем.
– Тигги, что тебя за муха сегодня укусила? Но ты точно не в себе, несешь всякий вздор. Вот, взгляни! – Кэл показал на две бутылки красного вина, стоявшие на кухонном столе. – Это нам с тобой подарок от Берил в знак благодарности за то, что мы ей помогли в новогоднюю ночь. Сейчас я открою одну бутылку. Думаю, глоток-другой хорошего вина тебе сейчас явно не помешает. Расслабишься и забудешь обо всех неприятностях этого вечера.
– Да, но у нас же нет ничего к вину, Кэл. Никакой закуски. На ужин приготовить нечего, я сегодня даже не смогла вырваться в магазин. Целый день просидела у Чилли и вот… О боже! – Я в отчаянии вздохнула, чувствуя подступившие к глазам слезы. – Прости, но я сегодня действительно не в своей тарелке.
– Да я это и сам прекрасно вижу, – мягко обронил Кэл и вытащил пробку из бутылки с такой легкостью, словно вынул затычку из ванны. Потом подошел к буфету и взял два бокала. – Вот! – Кэл протянул мне наполненный до краев бокал с вином. – Возьми это с собой, а сама ступай сейчас в ванную комнату и окунись на пару-тройку минут, пока я тут сварганю нам ужин.
– Но я же сказала тебе, у нас ничего нет и…
– Ступай, ступай себе! – Он слегка подтолкнул меня к ванной комнате. – Без тебя разберусь.
Через полчаса я снова появилась в гостиной, уже заметно успокоившись, и сразу же учуяла ароматные запахи, волнами наплывающие из кухни.
– Прошу к столу! Пюре из репы и картофеля. Картошка и брюква – это для тебя, приготовлено по старинному рецепту моей бабушки, – объявил Кэл и поставил на стол две тарелки. – Себе я, правда, добавил цыпленка, но в твоей порции, клянусь, нет ни грамма мясного.
– Спасибо, Кэл, – с чувством поблагодарила я своего соседа и тут же опустила ложку в тарелку с еще горячим овощным рагу, обильно политым сверху жирным коричневым соусом.
Кэл долил немного вина в мой бокал и уселся напротив меня.
– Мм! Как вкусно! – похвалила я, проглотив пару ложек рагу.
– Наверное, для тебя станет новостью, если я скажу тебе, что полностью содержал себя и кормил до того момента, как ты к нам приехала. Итак, кто же тебя довел до такого состояния исступления? Зед? Или Чилли тоже постарался?
– Оба, – ответила я коротко.
– Что ж, поскольку ты мне достаточно ясно дала понять, какие чувства испытываешь к нашему миллиардеру, вообразившему, что он может купить за свои деньги твое общество, то перейдем прямиком к этому полоумному цыгану.
– Ты думаешь, он сумасшедший, да? Может, отчасти и так. Тогда и я тоже сумасшедшая, потому что верю во все, что он мне рассказывает. Однако…
– И что такого он тебе наплел на сей раз?
– Сказал, будто ему еще в детстве предсказали, что в один прекрасный день именно он направит меня к порогу моего родного дома. Он еще сказал, будто знает, кто моя бабушка. Именно о ней он мне сегодня и рассказывал весь день.
– Понятно. И ты ему поверила?
– Думаю, да. Многое из того, о чем он мне поведал, совпадает с тем, о чем написал мне отец в своем прощальном письме. Все это, конечно, может показаться нелепым… Но… Я и сама не знаю. Все в моей голове перепуталось… Столько всяких эмоций. Честно, чувствую себя опустошенной. И это при том, что я всю свою жизнь верила и продолжаю верить в существование некоего высшего духовного мира. Просто то, что случилось сегодня, выпадает из моих привычных представлений об этом мире. А потому я сейчас в полной растерянности, не знаю, верить ему или нет.
– Я тебя отлично понимаю, – обронил Кэл, давая знак, чтобы я продолжила.
– Тут, понимаешь, вот еще что меня гложет. Мне стыдно признаться, но вообще-то я переживаю сейчас то, что называется «кризисом веры». Я всем и всегда твердила, что нужно доверять вселенной, верить в существование некой высшей силы… Но сегодня у меня полнейший раздрай в душе, потому что я боюсь, а вдруг этот старый и одинокий цыган просто наплел мне всяких фантазий, и больше ничего? Понимаешь меня?
– Еще как понимаю! – Кэл отставил в сторону свою пустую тарелку. – Но вот что я тебе скажу. Лично я могу подшучивать над Чилли, обзывать его безумным мартовским зайцем, но при этом я знаю одно: в этом человеке нет коварства, он не злой человек. Отец рассказывал мне, что раньше, когда Чилли был помоложе, наши местные толпами стекались к нему со своими животными, и он всех лечил своими лекарственными травами, а еще предсказывал этим людям их будущее. И я не слышал, чтобы он хоть раз ошибся в своих прогнозах. Конечно, сегодня Чилли уже древний старик, к тому же больной. Кому он нынче нужен со своими допотопными методами? Но человек он, повторяю, хороший. И если у кого и есть дар предвидения или исцеления больных, так это у него. Плюс к тому, ни для кого здесь не секрет, что он привязался к тебе, словно к родной. Нет, Тиг, Чилли никогда не сделает тебе ничего дурного.
– Я знаю это, Кэл, знаю. Но что, если старик с головой ушел в собственное прошлое? Может, он просто сам хочет поверить в то, что между нами существуют какие-то родственные узы… что я – та самая девушка, о которой ему когда-то наговорили всякого разного.
– А я вот думаю, Тигги, что ты просто боишься поверить ему. Ты же знаешь, какой я по жизни циник, но даже я при всем своем желании не могу найти причины, по которой этот человек захотел бы причинить тебе вред. Не забывай, он ведь цыган. Вспомни, сколько тысяч и тысяч людей безоговорочно верили и продолжают верить их интуиции. А коль скоро и твой собственный отец подтвердил эти же факты, то зачем сомневаться?
– Потому и сомневаюсь, что боюсь, – прошептала я совершенно искренне. – Может, потому что все это слишком личное… Я имею в виду свою биологическую семью, среду, из которой я вышла… Все это как-то чересчур для меня.
– Надеюсь, что когда-нибудь, Тигги, ты созреешь и сама захочешь рассказать мне о том, что такого Чилли сообщил тебе о твоей родной семье. Но на твоем месте я бы точно туда поехал и увидел бы все своими глазами.
– Да, хорошо тебе говорить! Но я же не могу просто так взять и уехать, бросить свою работу и все остальное тоже… Надо же довести начатое дело до конца, а потом уже бросаться в разные стороны! – досадливо отмахнулась я и глянула на Кэла, который снова отхлебнул вина из своего бокала.
– Запасись терпением, девушка. Лэрд должен скоро появиться здесь.
– Но вот тебе еще одна загадка, которая тревожит меня. Чилли сказал, что в скором будущем я уеду отсюда. Вроде бы, на первый взгляд, все логично. Кошки мои уже вполне освоились на новом месте и чувствуют себя отлично. Резонно, чтобы в такой ситуации Чарли нанял человека, который стал бы тебе хорошим помощником. Одному тебе очень трудно управляться с таким огромным хозяйством.
– Между прочим, я уже в ближайшие пару недель предполагаю привлечь Лочи к работе здесь. Я звонил по этому поводу лэрду и заручился его согласием.
– Вот это действительно замечательная новость, Кэл! По-моему, Лочи – именно такой парень, какой тебе нужен.
– Лэрд согласился принять его на работу только потому, что Лочи как учащийся колледжа подпадает под одну из государственных образовательных программ. Но в любом случае, я рад, что он станет работать вместе со мной. Что ж, время уже позднее, а ты сегодня изрядно устала. Как смотришь, если прямо сейчас мы отправимся баиньки?
– Намекаешь на то, чтобы я как следует выспалась и предстала завтра перед Зедом во всей красе? Ты еще скажи, чтобы я с вечера приготовила самое лучшее белье и накрасила ногти на ногах…
– Как знаешь, девушка. – Кэл поднялся со своего места. – Ты свой выбор сделала, и я всецело на твоей стороне. Пойду, прогуляюсь в господский дом, предупрежу Берил, что завтра ты будешь занята весь день. Ладно?
– Ой, даже не знаю, что делать! С другой стороны, я подставляю Берил. Ведь это же не ее вина, что он ко мне липнет. Ей и так сейчас хватает проблем…
– Не переживай, моя красавица. Я все улажу. – Кэл решительным шагом направился к дверям. – А ты – марш спать!
* * *К своему удивлению, я проспала всю ночь крепким сном, безо всяких сновидений, а поутру проснулась, чувствуя себя гораздо спокойнее. Покормив своих кошек, я решила не трусить, а заглянуть на обратном пути в Киннаирд-лодж, чтобы пообщаться с Интернетом. И не только для того, чтобы снова слегка реанимировать свои европейские контакты по части разведения оленей вапити, но и посмотреть на картинки с изображением Сакромонте и на фотографии самой Лусии Альбейсин. Только увидев все собственными глазами, я поверю, что Чилли говорил мне правду.
– Ну что? С утра получше? – поинтересовался у меня Кэл, когда я вернулась домой.
– Да. И прости, пожалуйста, за вчерашний вечер. Что-то на меня вчера нашло. Но зато сегодня все в порядке. Спасибо, Кэл, за то, что проявил терпение.
– Не выдумывай! А знаешь, что? Почему бы тебе сегодня не отправиться вместе со мной в обход по территории имения? Я как раз собираюсь заняться подсчетом поголовья оленей в главном ущелье.
– С тем, чтобы уже завтра сократить их численность, да?
– Это уже другой вопрос. А пока я не вижу никаких препятствий для тебя, если ты хочешь поближе познакомиться с повадками этих животных, взглянуть на те места, где они любят прятаться. Так как смотришь? Не говоря уже о том, что такой вариант позволит тебе избежать всяческих неприятностей, если «ихняя» светлость не примет твой отказ из уст Берил.
– Так ты ей уже все рассказал?
– Да. И она со мной согласилась. Через десять минут отправляемся в путь. Заодно прихватим с собой и обед для Чилли. Кстати, в обозримом будущем возиться с нашим дорогим гостем придется, скорее всего, уже мне, а не тебе. Вчера вечером я столкнулся с ним в Киннаирд-лодж, и он попросил меня организовать для него охоту, а заодно и поучить стрелять по мишеням, пока он еще здесь.
Натягивая на себя несколько слоев теплых одежек и готовясь к выходу на улицу, я сосредоточенно обдумывала информацию, которую выдал мне Кэл. Во дворе я тут же окликнула Тистла, и тот, радостно виляя хвостом и всем своим долговязым телом, моментально откликнулся на зов, прибежал и тут же вскарабкался на заднее сиденье нашей «Берил». Вооружившись биноклями, мы тронулись в путь и медленно поехали в сторону главной расселины. Кэл то и дело тормозил машину, показывал мне рощицы, раскинувшиеся по обе стороны долины, в которых, как правило, кучкуются небольшими группами олени, спасаясь от холодов.
– Скоро они покинут свое укрытие, подадутся выше в горы на выпас. Вот почему считать их поголовье лучше всего с самого утра, – обронил Кэл и указал на молодой лесок, раскинувшийся вдоль замерзшего ручья, который тонкой змейкой вился по всей долине. – Ну, и сколько их там, Тиг?
Я тут же навела свой бинокль на рощицу и насчитала семь оленей, плотно сбившихся в одну кучу. Потом я снова глянула в ту сторону. И опять…
– Кэл, скорее!
– Что такое?
– О боже! Кажется, я увидела белого оленя… Вон там, слева…
Кэл припал со своим биноклем к моему окну.
– Видишь? Он стоит между двумя оленями, справа и сзади…
– Ничего не вижу, Тиг. – Кэл опустил свой бинокль и с сомнением покачал головой, глянув на меня. – Так иногда бывает, если очень долго смотреть на снег. Он вдруг начинает как бы двигаться перед твоими глазами, принимая самые разные очертания.
– Нет! Никаких оптических фокусов! Я уверена, что видела его!
Не дожидаясь ответа Кэла, я открыла дверцу и выпрыгнула из машины. Ступила в сторону с узенькой колеи, снег выше колена, деревянный мостик, перекинутый через ручей, покрыт опасной коркой сплошного льда. Кое-как я перебралась на другую сторону, теперь меня отделяло от рощицы не более сорока метров. Я снова навела бинокль в ту сторону, но олени, видно, заслышав хруст снега под моими ногами и учуяв мое приближение, уже успели скрыться.
– Черт! – выругалась я себе под нос. – Но я же видела тебя! Я знаю, что видела.
Я поплелась назад к машине. Кэл поджидал меня, скрестив руки на груди. Он одарил меня недовольным взглядом, давая понять, что я явно спятила.
– Ну что? Видела?
– Нет. Все стадо уже удрало прочь.
– Даже так? – удивился он с издевкой в голосе и тронулся с места. – Вот к чему приводит долгое пребывание в обществе нашего цыганского друга. Так, чего доброго, ты в следующий раз увидишь здесь и единорога, глупышка ты моя!
Спустя несколько минут мы подъехали к домику Чилли. Я уже хотела снова выйти из машины, но Кэл положил мне руку на плечо и остановил.
– Учитывая все обстоятельства, будет лучше, если сегодня обед ему отнесу я. А ты пока посиди в машине.
Кэл ушел, а я, закрыв глаза, снова представила своего белого оленя.
– Но я же видела его! – прошептала я сама себе. – Видела, и все тут!