Семь сестер. Семейная сага от Люсинды Райли. Комплект из 4 книг (часть 5–8)

– Если честно, то толком и не знаю. Когда мы были детьми, он постоянно отсутствовал, колесил по всему свету, но в свои дела предпочитал нас не посвящать. Он говорил, что когда находится в Атлантисе – это наш фамильный дом в Женеве, – то всецело принадлежит только нам.

– А вот мой отец притащил меня в свой кабинет, когда я был еще совсем маленьким ребенком. Так, во всяком случае, рассказывала мне мама. С тех самых пор я так и торчу там, практически безвылазно. – Зед невесело усмехнулся. – Особенно в последние месяцы. Столько всего пришлось разгребать.

– Могу себе представить. А ваша мама жива?

– К сожалению, тоже нет, хотя она была лет на тридцать моложе моего отца. Он всегда называл ее «моя девочка-жена». Они развелись, когда я был подростком. Потом долго и шумно судились, решая, с кем я буду жить. Разумеется, эту битву выиграл папа. Он вообще всегда выходил победителем из любых схваток. Правда, я до сих пор так и не пойму, зачем я ему был нужен, коль скоро все его воспитание свелось лишь к одному: он тотчас же отправил меня в закрытую частную школу. Мама погибла в результате несчастного случая, катаясь на лыжах. Ей было тогда едва за сорок. Трагическая смерть, по-иному и не скажешь. Простите меня, Тигги, что-то я сегодня разболтался, гружу вас своими невеселыми воспоминаниями. Хотя я очень благодарен за то, что вы меня выслушали. – Он накрыл мою руку своей ладонью. – И за ужин тоже большое спасибо. К моему удивлению, карри оказался превосходным. Даже не ожидал.

– Тогда приглашаю вас ко мне трапезничать. Я люблю готовить. Помню, ребенком я часами просиживала на кухне, наблюдала за тем, как работает наша экономка Клавдия. Кстати, именно она научила меня готовить много вкусных вегетарианских блюд.

– Так говорите, ваша экономка? – улыбнулся Зед, а я подумала, что опять меня повело не в ту сторону.

– Пожалуйста, Зед, оставим эту тему на потом, для другого раза, – попросила я.

– Давайте оставим. – Он подался в мою сторону. – О какой работе вы мечтаете, Тигги?

– Мне всегда хотелось поехать в Африку, работать там с крупными животными.

– В качестве кого?

– Главным образом, чтобы защищать этих животных и сохранять их для дикой природы. Собственно, это моя специализация. Я защищалась в университете именно по охране дикой природы. Хотя сравнительно недавно я поняла, что мне нравится и обычный ежедневный уход за животными.

– Вы имеете в виду то, чем занимают ветврачи?

– Да, наверное, так.

– Как с моей колокольни, так проблема охраны диких животных представляется мне более интересной, гораздо более сексуальной, что ли.

– Вот как раз сексуальность меня совсем не интересует, Зед. Все, что меня интересует, так это как с максимальной пользой для дела распорядиться своими знаниями и своей квалификацией.

Я поднялась со своего места и принялась собирать посуду со стола.

– Но при этом сами вы чертовски сексуальны, – возразил Зед. Он тоже поднялся из-за стола и поплелся вслед за мной на кухню. Внезапно выхватил тарелки из моих рук, поставил их на стол, потом развернул меня к себе и заключил в объятия. – Можно мне поцеловать вас?

Я не успела ответить, как он уже впился в меня своими губами. Для меня это стало самым настоящим шоком. Я начала барахтаться, пытаясь вырваться из его цепких рук.

– Всем добрый вечер, – услышала я голос Кэла. Он стоял на пороге, весь с головы до ног запорошенный снегом. Ни дать ни взять, самый настоящий снежный человек. – Надеюсь, я не очень помешал? – поинтересовался он с самым невинным видом.

– Совсем не помешал! – крикнула я, бросаясь к нему навстречу. – Зед как раз уже уходит. Ведь правда же, Зед?

– О, если только из-за меня, то можете не спешить. Извините, если я все же помешал. Из-за это снегопада пришлось бросить машину прямо посреди дороги и тащиться добрых пару миль на своих двоих. Чертовски замерз! Хорошо бы сейчас чашечку горячего шоколада для сугреву. Не хотите составить мне компанию? – спросил Кэл у Зеда, сбрасывая с себя всю верхнюю одежду, с которой уже начало капать на пол.

– Нет, благодарю вас. – Кажется, Зед правильно понял сделанный ему намек. – Я действительно уже собрался уходить. И еще раз спасибо, Тигги, за карри. Доброй ночи.

Он ушел, громко хлопнув за собой дверью.

– Господи! Какое счастье, Кэл, что ты вернулся! И как раз вовремя! – воскликнула я, обессиленно опускаясь на диван. Я все еще не могла опомниться от только что пережитого потрясения и от того, как все благополучно разрешилось в итоге.

– Что ж, я рад, что сорвавшееся любовное свидание с моей дамой обернулось хоть какой-то пользой, – сухо обронил Кэл, подходя к огню, чтобы хоть немного отогреться. – Как я понимаю, его намерение не встретило особого одобрения?

– Конечно нет! Какое одобрение?! – воскликнула я возмущенно. – Он сам меня схватил.

– Явно этот парень на тебя запал.

– Зато я в этот момент почувствовала себя оленем, обреченным на отстрел.

– Но я уже здесь и позабочусь о твоей безопасности. Послушай, Тиг, мне надо пойти переодеться во что-нибудь сухое. Давай отложим все наши разговоры до утра, ладно?

– Ладно. И еще раз спасибо тебе, Кэл.

Всю ночь я не сомкнула глаз. Мне мерещился Зед, намеревающийся проникнуть в мою комнату через окно, которое он пытался открыть ломиком, чтобы потом наброситься на меня и довершить свое грязное дело…

– Успокойся, Тигги, – приказала я сама себе утром, с трудом поднявшись с постели. – Все, чего он хотел, просто поцеловать тебя. А уж насиловать он точно не собирался. По всей вероятности, он привык в отношениях с женщинами всегда брать инициативу в свои руки…

«Да, только чем бы все это закончилось, если бы так вовремя не появился Кэл?»

– Вид у тебя убитый, – коротко констатировал Кэл, когда я появилась на кухне, он как раз возился с чайником.

– Я и чувствую себя ужасно, – вздохнула я в ответ. – Прошу тебя, задерни все шторы на окнах. Тогда я буду точно знать, что он за нами не подглядывает.

– Кажется, ты попала в серьезную передрягу. Прямо роковая женщина какая-то…

– Не вижу ничего смешного, Кэл! Честное слово! – снова рассердилась я. – Не знаю почему, но этот человек меня определенно пугает.

– Думаю, что, как только он поймет, что такой лакомый кусочек, как ты, ему не по зубам, он тотчас же от тебя отцепится. Укроется в своей подземной норке, старая ящерица…

Кэл ушел, через какое-то время я тоже подалась на улицу и увидела, что за минувшую ночь снега кругом навалило полным-полно. Я решила отправиться к своим кошкам на нашем лендровере по имени «Берил», справедливо рассудив, что если уж во дворе намело такие сугробы, то внизу в ущелье снег будет точно выше колен. Само собой, кошки в такую погоду предпочли не высовываться из своих нор и остались в укрытии вместо того, чтобы предаваться играм на свежем воздухе. Поэтому я тоже не стала задерживаться, приехала домой, растопила камин и взяла те распечатанные страницы, которые посвящены Лусии Альбейсин, и уселась в кресло возле огня с намерением прочитать, сколько успею. Частично потому, что сегодня я решила посетить Чилли и хотела отправиться к нему уже подготовленной, а частично потому, что просто захотелось отвлечься от неприятных мыслей о Зеде.

Вне всякого сомнения, материалы, опубликованные в «Википедии» и касающиеся ранней юности Лусии и ее восхождения к вершинам славы, практически полностью совпадали с тем, что рассказал мне Чилли. А поскольку он читать не умеет, да и вряд ли видел когда-либо в своей жизни такую вещь, как компьютер, то едва ли он мог позаимствовать подробности из каких-либо других источников. Я дочитала до того момента, когда Лусия стала выступать в баре «Манкуэт» и решила на этом пока остановиться. Будет лучше, если и продолжение истории я услышу из уст Чилли. Сейчас я по крайней мере знаю, что он ничего не придумал и что мы с Чилли действительно родня.

– Получается, – сказала я вслух, глядя на собственное отражение в зеркале, – в тебе и правда течет цыганская кровь. И это многое, очень многое, очень многое объясняет в моем характере, подумала я, отправившись в Киннаирд-лодж за едой для Чилли. По пути к нему я снова заскочила в ту рощицу, где пару дней назад увидела белого оленя, но в роще было пусто, все олени разбрелись по окрестностям, и я поехала дальше.

Когда я вошла в дом, то увидела, что Чилли не сидит в своем кресле, по обыкновению. Он лежал на постели, забывшись тяжелым сном. В хижине стоял зверский холод. Я на цыпочках приблизилась к его кровати. Громкие стоны и хрипы свидетельствовали о том, что он по крайней мере жив.

– Чилли, с вами все в порядке? – спросила я, глянув на него.

Он полуоткрыл один глаз, глянул на меня, потом слабо махнул рукой, приказывая, чтобы я удалилась. И тут же зашелся приступом кашля. Кашель глухой, как из бочки, из груди вырвался надрывный хрип. Потом кашель возобновился с новой силой и длился до тех пор, пока Чилли не стал задыхаться.

– Давайте-ка я приподниму вас, Чилли, – предложила я, испугавшись не на шутку. – Вам сразу же полегчает.

Поскольку ответить мне он не мог из-за кашля, я обхватила его руками за плечи и слегка приподняла вместе с подушкой. Вялое тело старика, легкое, словно пушинка, напоминало тряпичную куклу. Я тронула рукой его лоб. Горячий. Судя по всему, у него сильный жар.

«Как у Филипе», – неожиданно мелькнуло у меня.

– Чилли, вы заболели. У вас ужасный кашель. Я сейчас же вызову по радиотелефону доктора.

– Нет! – Дрожащим пальцем он указал на комод. – Лучше травы! Возьми там, – выдохнул он с трудом. – Я скажу тебе, какие закипятить.

– Вы так полагаете? А я вот считаю, что наступил момент, когда вам действительно нужна настоящая медицинская помощь.

– Делай, что тебе говорят, или уходи! – Он сердито сверкнул на меня заплывшими кровью глазами. После чего последовал очередной приступ удушливого кашля. Я принесла ему кружку с водой и заставила сделать пару глотков.

Следуя указаниям Чилли, я извлекла из шкафчика сухие травы: бадьян, или анис звездчатый, тмин, тимьян и листья эвкалипта. Зажгла газовую плитку, залила смесь трав водой и поставила кастрюльку на огонь. Потом оставила раствор настаиваться, а сама извлекла из комода чистую тряпицу, смочила ее водой и приложила к горячему лбу Чилли. Так всегда делала Ма, когда я в детстве болела, что со мной случалось довольно часто.

– В детстве у меня была сильная астма, – поделилась я своими воспоминаниями с Чилли. – И она тоже всегда сопровождалась очень сильным кашлем.

– Скоро к тебе прицепится еще одна болезнь, – пробормотал он, и глаза его почти вернулись в свои орбиты после очередного приступа кашля.

Потом Чилли задремал, а я сидела рядом с его постелью и прикидывала, что за болезнь он мне напророчил. Надеюсь, обычную простуду. Потом я стала размышлять о том, что про свою известную бабку я уже знаю много чего. Но моя мать? Кто она? А поскольку Лусия Альбейсин стала со временем настоящей звездой фламенко, и, следовательно, была достаточно богата, то значит, отнюдь не затруднительная финансовая ситуация вынудила мою мать отдать меня в чужие руки. Тогда что?

Запах трав и специй, заполнивший помещение, напоминал стойкий запах антисептика. Между тем настой уже приобрел темно-коричневый цвет. Я сняла кастрюльку с плиты и перелила жидкость в железную кружку Чилли.

– Чилли, настой готов. Просыпайтесь. Надо выпить, пока он еще теплый.

Он кое-как приподнялся на постели, а я изловчилась и приладила кружку к его губам. Он пил небольшими глотками, но до тех пор, пока не допил до самого дна.

– Вот теперь все будет хорошо, Хотчивитчи. – Он слабо улыбнулся и легонько погладил мою руку. Я решила подождать часок, посмотреть, как подействует на старика целебный отвар, спадет ли температура. В противном случае буду связываться с Кэлом по рации и просить его вызвать к Чилли врача.

На улице между тем снова начался снегопад. Снежинки хлопьями оседали на маленьких оконцах, скрадывая и без того скудное освещение в комнате. Снова, уже в который раз, я с удивлением подумала, как же выживал здесь Чилли все эти годы, один и в такой глуши. Но, по его словам, он никогда не чувствовал себя одиноким: компанию ему составляли деревья, ветер, птицы, с которыми он разговаривал.

А ведь большинство людей, которых я знаю, физически не могут переносить молчание. Они заполняют тишину громкой музыкой, телевизором, чаще – пустой болтовней. А вот лично мне нравится молчать. Тогда ты явственнее слышишь все звуки, которыми полнится тишина. Потому что никакая это не тишина на самом деле, а самая настоящая какофония звуков окружающей нас природы: пение птиц, шуршание листвы на деревьях, сотрясаемых порывами ветра, сам ветер или дождь… Я закрыла глаза и вслушалась в легкое шуршание снежинок, соприкасающихся с оконной рамой. Кажется, будто они тихонько стучат в окно, пытаясь проникнуть внутрь, словно какие-то волшебные феи…

Должно быть, я тоже задремала, что и немудрено после минувшей бессонной ночи. Я очнулась, почувствовав на своей руке руку Чилли.

– Лихорадка спала, Хотчивитчи. Дай мне еще настоя, а потом можешь уходить к себе.

На дворе уже стало смеркаться. Я пощупала лоб Чилли: действительно, такой же холодный, как и мой собственный. И глаза стали ясными. Он смотрел на меня не просто с теплотой, а я бы даже сказала, с любовью. Но вот Чилли снова закашлялся, и из его груди донеслись те же пугающие хрипы.

– Хорошо, я уйду, Чилли. Но кашель мне ваш категорически не нравится, – сказала я, поднимаясь с места, и снова направилась к комоду. – Вам нужен какой-нибудь ингалятор и, может быть, даже антибиотики.

– Ваша медицина – это все сплошной яд! – снова, наверное, уже в сотый раз, повторил он свое любимое заключение об официальной медицине.

– Пусть так, но врачи спасли многие и многие миллионы жизней! – возразила я Чилли. – Подумайте сами, сколь долог век современного человека. Разве раньше доживали до таких лет, как сегодня?

– А ты взгляни на меня! – Чилли слабо ударил себя в грудь, прямо вылитый Тарзан, только очень старый. – Вот я же дожил! И без всяких этих ваших снадобий!

– Верно. Но, с другой стороны, мы же знаем, что вы не такой, как другие, – возразила я, зажигая газовую конфорку, чтобы вскипятить новую порцию ароматного настоя.

Чилли промолчал в ответ, что показалось мне достаточно необычным. Наконец он заговорил.

– Ты тоже не такая, как все, Хотчивитчи. Сама скоро в этом убедишься.

Я вышла во двор: снег хлопьями летел прямо в лицо. «Интересно, – подумала я, – смогу ли я отыскать в такую метель обратную дорогу домой? Или придется заночевать в хижине Чилли?» Я принесла с улицы дров, заново растопила камин, потом сбегала в машину за рацией. К этому времени травы уже успели настояться. Я снова поднесла чашку ко рту Чилли, и он выпил целебный отвар.

Но на сей раз он отказался от моей помощи, предпочел держать чашку сам, хотя рука его заметно тряслась. Впрочем, и невооруженным глазом было видно, что Чилли заметно полегчало. Особенно в сравнении с тем, каким я его нашла.

– Поезжай домой, – сказал он. – Пока еще окончательно не стемнело.

– Я хочу оставить у вас свою рацию, Чилли. Вы умеете ею пользоваться?

– Нет. Забирай ее с собой. Если пришло мое время, значит, оно пришло.

– Чилли, после таких заявлений я вообще не могу оставить вас одного.

Он улыбнулся, глянув на мое расстроенное лицо, потом покачал головой.

– Нет, Хотчивитчи, мое время еще не пришло. Но когда оно придет… – Внезапно он схватил меня за руку. – Ты узнаешь об этом.

– Перестаньте, Чилли. Прошу вас, не надо больше подобных разговоров. Что ж, если вы уверены, что справитесь без меня, тогда я, пожалуй, поеду, пока окончательно не стемнело. Завтра я первым делом наведаюсь к вам. И все же, вопреки вашим возражениям, я оставляю рацию рядом с вами. Нажмите на любую кнопку, и кто-то, я или Кэл, ответит на ваш звонок. Обещаете?

– Обещаю.

Метель между тем разбушевалась уже вовсю. Я села за руль и почувствовала, как екнуло сердце, когда я покатила на своей «Берил» навстречу пурге. В какой-то момент остановила машину, пытаясь определить, где тут была дорога. Тщетно! Все, что раньше было разъезженной колеей, сейчас утопало в сугробах снега. Главное – не угодить ненароком в замерзший ручей, тоже заметенный сейчас снегом. Я понимала, что если собьюсь с пути, то велика опасность провалиться под воду. Речка еще не настолько схвачена льдом, чтобы выдержать вес моего лендровера.

– Только этого еще не хватало! – Сердце бешено заколотилось в груди, и я даже решила, что вот сейчас попробую развернуться и поехать назад к домику Чилли. Пережду у него, пока утихнет метель. Однако, как оказалось, и такой маневр, как разворот, мне сейчас не удастся сделать, потому что, вполне возможно, речка всего лишь в нескольких сантиметрах от меня: начну разворачивать машину и прямиком угожу в воду.

– А ты, дура набитая, еще оставила рацию у Чилли! – принялась чихвостить я саму себя, чувствуя, как стучат зубы от холода и страха.

И вот, когда я уже почти смирилась с тем, что скоро замерзну, и приготовилась к медленной смерти в снегу, я вдруг увидела яркий свет встречных фар, вспыхнувших на некотором расстоянии от места моей вынужденной стоянки. А минут через пять рядом с моей машиной остановился новенький, сверкающий ренджровер Зеда. Я почувствовала и облегчение, и страх, увидев, как водитель выбрался из машины и направился в мою сторону.

– Слава богу! – воскликнули мы с Кэлом в один голос, когда он рывком открыл дверцу моей машины.

– Где твоя рация? Почему ничего не сообщила? – набросился он на меня, затащил, можно сказать, на руках в свою машину и тут же включил отопление на полную мощь.

– Я оставила рацию у Чилли, – стала я объяснять. Кэл сделал разворот в три приема, и мы поехали вперед, а дворники метались, как заведенные, энергично смахивая снег с ветрового стекла. – Он очень болен.

– Господи боже мой! Разве ты не знаешь, Тиг, что правило номер один в здешних местах – это никуда не соваться, не имея при себе рации? Можешь себе представить, как я разволновался, когда ты перестала выходить на связь? Ведь ты же запросто могла здесь замерзнуть до смерти! Это вообще чудо, что я отыскал тебя в такую пургу!

– Прости меня, – жалобно пробормотала я, чувствуя, как живительное тепло уже побежало по моим рукам и ногам.

– А когда ты так и не объявилась дома, то я смотался к Зеду и слезно попросил одолжить мне на время его новенький лимузин. Думаю, именно эта груда металла и спасла тебе сегодня жизнь.

– Я обязательно загляну к нему завтра и поблагодарю за его любезность. И тебе огромное спасибо, Кэл, – добавила я, когда он помог мне выбраться из машины и завел в дом. – Мне действительно очень стыдно, что все так получилось.

Позже, когда Кэл завалил мою постель одеялами, принес бутылку с горячей водой, а потом еще и кружку с горячим пуншем, я мысленно возблагодарила небеса за то, что рядом со мной сейчас находится Кэл. Конечно, все эти духи-покровители, это все очень хорошо и замечательно, но, к счастью, у меня есть свой покровитель и защитник, и он тут, на земле.

Я мысленно возликовала, считая, что легко отделалась от своего ночного приключения в пургу: всего лишь простуда, к которой, правда, присовокупился еще и противный кашель.

– И снова Чилли оказался прав, – призналась я Кэлу как-то раз за завтраком спустя несколько дней. – Он говорил мне, что я заболею. Так оно и случилось. А кстати, как он сам?

– Жив-здоров, с ним все в полном порядке. За тебя сильно переживает.

– Со мной тоже все в порядке, – ответила я, чувствуя тем не менее необыкновенную слабость во всем теле. Наверное, это меня так вымотали кашель и насморк. – А у тебя? – поинтересовалась я у Кэла. – Что-то ты в последние пару дней ходишь какой-то непривычно тихий.

– К превеликому сожалению, Тиг, у меня не все в порядке. Лэрд обещал сегодня со мной встретиться и снова, уже в который раз, отменил свой визит в самый последний момент. А у меня к нему накопилась куча вопросов. Пожалуй, их перечень в письменном виде окажется таким же длинным, как и моя рука. И на первом месте в этом перечне, конечно, замена «Берил».

– Надеюсь, ты имеешь в виду не живую Берил, а нашу машину? – пошутила я, слабо улыбнувшись.

– Ха-ха-ха! Но мне, Тиг, ей-богу, не до шуточек. Если бы я в минувшую ночь не обнаружил тебя полузамерзшей, а в нашей старухе «Берил» отсутствует система обогрева, то ты наверняка бы умерла от переохлаждения. Далее, домик наш тоже промерзает насквозь. Кейтлин уже сто раз повторяла мне, что я должен потребовать установить здесь центральное отопление. Увы-увы! Весь наш бюджет, о чем я и сказал ей, целиком ушел на эту помпезную реконструкцию господского дома, все, чтобы потрафить ее светлости и их гостям. А это не вполне справедливо по отношению к тем, кто здесь работает.

– Кэл Маккензи – представитель профсоюзов Киннаирда, – снова попыталась я свести все к шутке.

– Смейся-смейся! Но, в любом случае, я намереваюсь вернуться к своим баранам. Звоню ему немедленно и договариваюсь о встрече. На сей раз Чарли не удастся ускользнуть от меня и снова увернуться от своих прямых обязанностей.

– Может, поинтересуешься у него и на мой счет? Чем мне сейчас заняться? Ведь у меня, кроме походов к моим кошкам, другой работы пока нет. А уж если посмотреть правде в глаза, то мы-то с тобой хорошо понимаем, что такую работу может вполне выполнять и Лочи.

– Верно, – согласился со мной Кэл. – Но ты не переживай! Работу я тебе тут найду, – пообещал он, собираясь уходить.

Через полчаса я развела огонь в камине и устроилась на диване с книжкой в руке и с Тистлом под боком. Тистл тотчас же громко захрапел. Я прислушалась к его дыханию: оно было более шумным, чем обычно, он даже кашлянул пару раз во сне.

– Неужели моя простуда передалась и тебе? – пожалела я пса, ласково поглаживая его уши.

В этот момент раздался негромкий стук в дверь, Тистл немедленно насторожился, тут же спрыгнул с дивана и начал рычать.

– Успокойся! – приказала я псу, он неохотно подошел ко мне. – Сидеть! – А сама пошла открывать дверь и увидела на крыльце Зеда.

– Добрый день, – поздоровалась я с ним, зная, что должна хотя бы поблагодарить его за машину. – Проходите.

– Он в порядке? Не съест меня? – спросил Зед, потому что Тистл продолжал тихо рычать.

– Сейчас я возьму его на поводок, и он будет как шелковый, – пообещала я, отнюдь не собираясь выпроваживать пса на улицу и сегодня, памятуя о том, что случилось здесь в прошлый раз. Я сняла поводок с крючка в прихожей и пристегнула его к ошейнику Тистла. – Ступай за мной, – скомандовала я ему и поволокла назад к дивану.

– Первым делом, – сказала я, усаживаясь на диван, – хочу поблагодарить вас за то, что вы разрешили Кэлу воспользоваться вашим ренджровером и, по сути, спасти мне жизнь. И, само собой, за цветы тоже. – Я указала на свежий букет цветов, стоящий на подоконнике, этот букет я обнаружила пару дней тому назад на крыльце. – Они мне очень подняли настроение.

– Правда? Тогда я счастлив. Итак, – продолжил Зед, осторожно присаживаясь в кресло рядом с камином и опасливо поглядывая на Тистла, – насколько я наслышан, сегодня ваш лэрд не собирается проведать свое родовое гнездо. И это весьма жаль, ибо я с нетерпением ждал встречи с ним.

– И я тоже! – не стала я кривить душой. – Мне надо так многое обсудить с ним. Впрочем, как и Кэлу.

– Да, ничего не скажешь! Могу себе представить, как трудно работать, когда твой босс постоянно отсутствует.

– Все так. Но ведь у Чарли есть и основная работа. Он трудится ведущим кардиохирургом в городской больнице Инвернесса. Так что ему тоже приходится несладко.

– В свое время отец постоянно учил меня не размениваться сразу на множество дел. Главное, говорил он, это умение концентрироваться на каком-то одном проекте, самом важном на данный момент, и всецело вкладывать в него все свои силы и энергию, – задумчиво обронил Зед.

– По-моему, у Чарли сейчас просто нет выбора. Не может же он взять и бросить своих пациентов на произвол судьбы, а сам переехать сюда и начать заниматься исключительно делами имения.

– Ну а как же те, кто на него здесь работают? С самого начала мне бросилось в глаза, что в Киннаирде маловато обслуживающего персонала. А при постоянном отсутствии капитана на мостике вашего судна его швыряет и носит по волнам, как говорится, без руля и без ветрил. Вот взять меня, к примеру. Несмотря на то что я пока физически нахожусь здесь, в Киннаирд-лодж, каждый день я работаю по шесть часов кряду, а иногда и больше, постоянно взаимодействуя со своим персоналом то по телефону, то по электронной почте.

– С трудом представляю себе Чарли, беседующего по телефону в разгар операции на открытом сердце, – достаточно запальчиво возразила я Зеду.