А кому сейчас легко?

Коллектор взял суровый тон:

– Людмила Анатольевна, слушайте меня внимательно. У вас большие проблемы. Я предлагаю вам кратчайший путь их разрешения.

Но меня было уже не запугать:

– Нет, это вы слушайте меня внимательно. Это у вас большие проблемы. За сколько вы выкупили мой договор поручительства у банка?

– Это коммерческая тайна.

– В любом случае можете считать, что спустили деньги в унитаз.

– Почему?

– А потому что с меня нечего взять. Я безработная, имущества у меня никакого нет. Если я все-таки устроюсь на работу, то буду платить с зарплаты двадцать процентов в счет оплаты долга. За двести лет как раз расплачусь!

– Постойте, – заволновался коллектор, – у меня тут записано, что вы владеете трехкомнатной квартирой на Лесной улице и домом в коттеджном поселке «Алые зори»!

– Владела до сегодняшнего дня.

– Что случилось с имуществом? – деловито осведомился собеседник.

– Сами выясняйте, не маленькие. Скажу одно: руки у вас коротки его достать!

– Мы от вас не отстанем! – кипятился коллектор. – Мы будем вам звонить и обязательно наведаемся в гости!

– Конечно, звоните! – радостно откликнулась я. – И обязательно приходите в гости! Жаль только, что не смогу принять вас в своей квартире, потому что она мне уже не принадлежит. Предлагаю встретиться в зале ожидания на Курском вокзале, скорее всего именно там я и буду жить. Вторая лавка в пятом ряду, договорились?

Мужик выругался и отключился.

Возможно, это и жлобство, но сердце мое приятно грела мысль, что не у меня одной сегодня выдался отвратительный день.

Глава 6

Голый человек на голой земле… Я обожаю смотреть фильмы, в которых главный герой лишается всего, падает на самое дно жизни, но, веря в свою счастливую звезду, упрямо карабкается вверх и в итоге вновь оказывается на коне.

Да, приятно смотреть такие картины, сидя в мягком кожаном кресле, поедая серебряной ложечкой пирожное и пребывая в уверенности, что подобные проблемы тебя уж точно не коснутся. Солнце всегда будет сиять на небосводе, потому что от жизненных невзгод тебя защитит твоя элитная недвижимость.

Но недвижимости у меня больше не было. Я оказалась на голой земле, и мне совсем не нравилась эта роль. Интересно, что следует делать дальше? Куда вообще идут люди, лишившись крыши над головой? Может, в кризисные центры?

Я позвонила в справочную, и мне дали телефон кризисного центра для женщин под названием «Подруги». Едва я набрала номер, женский голос тут же отозвался:

– «Подруги» слушают.

– Я меня беда.

– Вас бьет муж?

– Нет, – оторопела я.

– Муж выгнал из дома?

– Я вообще не замужем.

– У вас голодают дети?

– Детей нет.

– Вы инвалид? Не можете самостоятельно передвигаться и обслуживать себя?

– Типун вам на язык! Со здоровьем всё в порядке.

– Как вам не стыдно! – напустилась на меня дама. – Нет у вас никакой беды! Очевидно, у вас небольшие трудности, с которыми вы отлично справитесь сами. Не отнимайте мое время, которое я могу потратить на женщину, у которой настоящие проблемы!

Отчитав меня, дама бросила трубку. А я задумалась над ее словами. Доля истины в них была. По сравнению с теми гипотетическими ситуациями, которые она описала, я была едва ли не в шоколаде. Но сердце разрывалось от жалости к себе.

Сунув телефон в карман, я уселась на чемоданы, подперла кулаками щеки, пару раз шмыгнула носом… всхлипнула… и вдруг слезы хлынули из глаз ручьем. Минут пять я добросовестно рыдала. Кошка Пайса, не привыкшая к такому бурному проявлению моих чувств, уселась напротив меня, прищурилась, а потом начала невозмутимо и самозабвенно вылизываться.

В этот самый момент на лестничной клетке этажом ниже загремело что-то железное, и бодрый женский голос мелодично затянул: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» Рыдать я хоть и не перестала, но заинтересовалась.

Через пару минут по лестнице на мой этаж поднялась женщина лет пятидесяти, полненькая, краснощекая и необычайно бодрая. Одета она была в тренировочные штаны, тапочки и ярко-розовую кофту с надписью «Все бабы как бабы, а я – богиня!». В руках у женщины были ведро и швабра, из чего я сделала единственно возможный вывод: это уборщица.

Увидев меня, она поставила ведро на пол, прислонила швабру к стенке и всплеснула руками:

– Вы что ж так громко рыдаете, девушка? Ключи потеряли? Давайте я вам слесаря вызову.

В этот момент я снова вспомнила про свои невзгоды и залилась слезами с новой силой. После страшного предательства любимого человека, после вероломства подруг мне вдруг страшно захотелось выплакаться на чьей-нибудь груди. Грудь уборщицы – большая и уютная – подходила для этой цели как нельзя лучше.

Сопя и гнусавя, я принялась сбивчиво изливать душу. Добрая женщина реагировала на мои откровения очень хорошо: где надо – ахала, где надо – прижимала ладонь ко рту, а пару раз даже употребила довольно крепкие выражения в адрес моих гонителей и мучителей.

Рассказ мой подошел к концу, и я закончила трагическим голосом:

– Денег у меня нет, идти мне теперь некуда. Пойду на вокзал, заночую там. Кошку вот только жалко. Она-то за что должна такие муки принимать?

Уборщица хлопнула себя ладонями по могучим бедрам:

– Значит, так! Ни на какой вокзал тебе идти не надо, пойдешь ко мне. Живу я здесь неподалеку, места хватит. Да, а звать меня Галина Егоровна.

Я вытерла рукавом нос и в изумлении посмотрела на свою спасительницу. О чудо! Есть еще, оказывается, замечательные женщины в русских селеньях, даже таких густонаселенных, как Москва!

– Очень приятно, а я Люся, – сказала я, а потом спохватилась: – Погодите! Как же вы незнакомого человека вот так запросто к себе на постой приглашаете? Ведь вы ж меня совсем не знаете! Вдруг я воровка? Обчистила квартирку…

– Квартирка, я вижу, опечатанная, так что обчистить ты ее не могла. А насчет незнакомого… Ты поживи с мое, тоже научишься людей с первого взгляда определять. Пошли. Сейчас, только переоденусь маленько.

Мы спустились на первый этаж, где под лестницей находился закуток уборщицы. Переодевание заключалось в том, что Галина Егоровна облачилась в роскошный китайский пуховик малинового цвета и сапоги-казаки со стразами. Пуховик был оторочен мехом, который выглядел на редкость натурально – если только представить, что на свете существуют бордово-фиолетовые лисы. Сборы были закончены, и мы отправились к Галине Егоровне.

По дороге она рассказала мне свою историю. Галине Егоровне было пятьдесят два года. В Москву она приехала двенадцать лет назад, из родной деревни Полушкино, что в Тверской области. Муж Галины Егоровны был человеком хорошим, но крепко пьющим. Однажды зимой он поехал на тракторе за водкой в соседнюю деревню и на речке провалился под лед. Вытащить-то его вытащили, но воспаление легких вылечить не смогли. Схоронив мужа, Галина Егоровна решила податься в столицу на заработки. Поскольку карьеры модели, артистки и бизнес-леди отпадали в полуфинале, работу долго искать не пришлось – сначала устроилась дворником, потом уборщицей. Еще когда она работала дворником, ЖЭК выделил ей жилплощадь, на которую Галина Егоровна меня и вела.

Жилплощадь оказалась практически элитная. В двух домах от моего собственного – в прошлом – жилья высилась сталинская восьмиэтажка. Дверь в подъезд вела роскошная, кованая, с решеткой и навороченным домофоном. Внутри – мрамор, итальянская плитка и упоительной красоты почтовые ящики. «Однако! – подумала я. – Если дворникам в наше непростое время дают ТАКУЮ жилплощадь… Может, я зря прожила свою жизнь?»