Три кита

Комарницкий(улыбаясь). Я не козел! Я подполковник СБУ!

Санька Куролесова(поглаживая по голове Комарницкого). Знаем, знаем, наш фельдмаршал!

Комарницкий. У нас в войсках пока еще таких званий не имеется. Пока не имеется, во всяком случае. Бегите, мои сладкие!

Тома Семеновна. Идите, девочки, делайте настроение!

Комарницкий. Скажите им, что вы от дяди Юры презент.

Санька Куролесова. Пойдем, Юлечка. (Комарницкому, расставаясь, оттягивая ручку.) Я ваша навеки!

Тома Семеновна(улыбаясь). Навеки, навеки.

Юлечка и Санька Куролесова уходят мелкими шажками.

Тома Семеновна. Ну что ты, друг мой сердечный? Опять напился?

Комарницкий(садится напротив). Отчего же? Нормальный. Устал немного. Кстати (показывает пальцем в сторону зрительного зала), там камеры отключены?

Тома Семеновна. Да, как ты сказал. Нестор отключил. И людей сегодня немного.

Комарницкий. Отлично, а то друзяки из инспекции. Надо, чтобы всё было красиво.

Тома Семеновна. Всё равно ты много пьешь.

Комарницкий. Работа такая. Алкоголь сближает.

Тома Семеновна. Сопьешься! Обо мне вообще не думаешь. Вот нет у тебя совести.

Комарницкий(улыбаясь). Совесть есть, но с собой не ношу. Боюсь потерять!

Тома Семеновна. Подонок.

Комарницкий. Это тоже правда.

Тома Семеновна(улыбаясь). За это и люблю, что признаёшь.

Комарницкий. Что Юлечка?

Тома Семеновна. Юлечка фантазерка. В отказ идет. Типа у них с твоим таможенником любовь. Молодо-зелено. И шубку он ей подарил, в отличие от тебя.

Комарницкий. «Порш-Кайен» на очереди значит. Как же его вербануть? Он ещё год как минимум начальником таможни будет.

Тома Семеновна. У тебя же есть записи его с девочками. Чего тормозишь?

Комарницкий. Та-а, это фигня. Он на такое не поведется.

Тома Семеновна. Ну жена-то личико расцарапает?

Комарницкий. Жена у него хоть из простой семьи, но не дура. Красивая такая барышня. Для нее это золотая партия. Что ей с двумя детьми делать? Да и упаковывает он ее по полной. Так сказать, на опережение. Имеет всё, и даже больше. Максимум побурчит и перестанет. Он с ней после такого еще больше носиться будет. Такое их только сблизит.

Тома Семеновна. А если в интернет слить или журналюгам? Так сказать, «небайдужи» антикоррупционеры?

Комарницкий. Что это даст? Он мажор. У него родня в Верховном суде. Это с целым кланом за ничто зарубиться. Через две недели всё забудут, но осадок останется. Мне же его не сажать надо. Надо, чтобы работал, чтобы отношения были, сотрудничал. А у него корона.

Тома Семеновна. Ну не знаю. Ваши комбинации на наши ночнушки не похожи.

Комарницкий. Вопрос в том, что надо законно, по непосредственной его работе подставить, подтянуть. Да чтоб еще по вертикали вверх могла легкая вонь пойти. Чтобы дяди в больших кабинетах рыльца свои повернули и подхрюкали (скривившись): «Что-то у нас крысят?». И тут я – на белом коне. Помогаю ему вырулить.

Тома Семеновна. Тогда надо только на работе смотреть.

Комарницкий(достает телефон). А ну, подожди.

Тома Семеновна. Та куда ты уже наяривать собрался? Час ночи, люди спят.

Комарницкий(набирает номер). Не, он на смене. (Говорит в телефон иронично.) Алё! Извините, что помешал вам по чужим сумкам лазить и себе перекладывать! (Пауза. У лыбается.) Привет, дорогой. Трудишься? Что там по твоей смене? Ничего не было? Тишина? Всё сквозит только по расписанию? Я понял. (Пауза.) Та не сплю! «Дэржава в небезпеци»! Бдю. Хочешь? Подтягивайся – забдим вместе! (Пауза.) Не можешь? Ну смотри, а то бы рад был видеть, пока свободный. Ладно, обнимаю.

Тома Семеновна. И что?

Комарницкий. Порожняк. Всё схемное катится по расписанию под радетелей народных (показывает взглядом наверх). Так… если вдруг какой лошара отсебятину решит схимичить – мои пацаны по мелочи словят. Там треть таможни в агентуре – сольют на раз-два-три. Очередь в агентуру стоит. Все хотят прикрытие. Чтоб на их мелочи-проказы попку прикрыли. Надо схемное, долгоиграющее, чтобы без партайгеноссе – сначала угородить, а потом вырулить. И тогда Ильюша под контроль встанет. Провокацию надо жирную. И тогда контакт будет. Понимаешь, дурья твоя башка! Но красивая! Иди поцемаю мою сладкую.

Тома Семеновна(улыбаясь довольно, самоиронично). Бабы дуры не потому, что дуры, а потому, что бабы. Иди ко мне, мой мальчик. Только двери закрой.

Комарницкий(встает, закрывает двери на ключ, и потом как будто его осенило). Ё-моё, погоди, писечка. Мне Санька Куролесова тут рассказывала, что к вам ходит с недавних пор один грузин прифаршированный. Она хоть и нимфа, но в мозгах опыт имеется.

Тома Семеновна(недовольно). Ходит тут один. Такой вроде солидный. Burberry костюмчик. Хотя не знаю. У «кавказа», знаешь, как бывает: машины-костюмы дорогие, сами с иголочки, а больше ничего – всё на них и для гонору. Ну так тратит денежку на девочек. А что Санька уже наплела?

Комарницкий. Та не ревнуй попусту. Говорит, что коньячным спиртом занимается. Вроде из Грузии возит. Жалуется, что у него вечно геморрой на таможне, и говорит, что за тобой тут ухлестывает – любит постарше, солидных женщин.

Тома Семеновна(растерянно). Юрочка, я только с ним по работе. Только секс. Да и какой там секс? Две минуты – и то пару раз. Никаких отношений. Ты что? Не надумывай, я с тобой. Милый, ты что? Не шифруй!

Комарницкий. Та ладно, верю, но смотри мне! Секс сексом, а отношения отношениями! Ну не об этом. Не петляй в сторону.

Тома Семеновна. Юрочка, ты у меня самый лучший, самый близкий, самый первый!

Комарницкий(иронично). Первый? Ага, да я понял! Что у тебя уже было соревнование и я его участник! Но не об этом! Не заморачивайся сейчас! Ты меня сбиваешь! Полвторого ночи. Короче, смотри, чего надо, раз он на тебя западает.

Тома Семеновна(пафосно). Для тебя всё и всегда.

Комарницкий. Поговори с ним, что типа у тебя есть друзья на таможне и в конторе, что они вместе работают, в связке. Скажи, что можешь помочь и еще заработать. Возьмешь паузу и с ним на следующий день встреться. Скажешь, что договорилась. Пусть завезет первую партию просто спирта, обычного ректификата, пшеничного там или мелассового, который подешевле. А оформлять его начнет как коньячный. Первый контейнер тонн на 15 мы пропустим. А второй хлопнем. Скажи: деньги положим через тебя за оба – тридцать тысяч плюс его пятерка за хлопоты. Мы возьмем напишем два протокола – мол, пресекли схему. Он свою пятерку оставит – мы спирт заберем. Я его пристрою. А на Ильюшу таможенника компру заимеем, мол, крысит. И он пойдет на вербовку.

Тома Семеновна. Ну не знаю. Они, грузины, мнительные. Типа по понятиям. Поведется ли?

Комарницкий. Что ему терять? Пятерку заработает, и скажи: на таможне будут его бояться. Будут думать, что под нашей крышей. И пусть себе возит свой коньячный спирт взаправду. Да и всё. А мы, если срастется с таможенником, свою пятерку десять раз отобьем.

Тома Семеновна. Хорошо, поговорю. Но только ты не думай: у меня с ним ничего нет!

Комарницкий. Вот завелась! Всё запомнила?