Докритум

Она потянулась и обвила его шею двумя руками. Её губы накрыли губы Джованни. Поцелуй длился долго. А когда они отстранились, Джованни обнял Марию правой рукой. Она же доверчиво прижалась к плечу:

– Джованни! Ты мальчика хочешь или девочку?

– Я не думал об этом! – честно признался Джованни. Он, конечно, думал о детях. И даже думал о количестве детей в семье, но о том, девочки это будут или мальчики, ему в голову как-то не приходило.

– Я хочу четырёх девочек, Джованни!

– Чтобы надо мной все соседи смеялись?

Мария рассмеялась, отстранилась и бросила на него озорной взгляд.

– Ну же, Джованни… четыре очаровательные малышки?! Ты только представь, как они вместе идут к первому причастию?!

Джованни нахмурился. Он определённо не разделял желание будущей жены.

– Меня бы вполне устроили мальчик с девочкой. Двоих детей вполне достаточно.

– Джованни, у меня большая семья! Мне очень нравится большая семья!

– А у меня маленькая. Только я и мама.

– У тебя есть сводная сестра в Риме… Да, – неожиданно спохватилась Мария, – твоя мама приходила! Она сказала, что звонил твой отец. Предлагал переехать в Рим.

Джованни кивнул.

– И ты мне ничего не сказал? – возмущённо вскричала Мария. В ответ раздался лёгкий смех.

– Нечего говорить. Он предлагал мне свою старую квартиру на Виа-Делла-Ротонда рядом с Пантеоном. Предлагал продолжить образование в Риме. Я отказался. Мы ведь говорили с тобой об этом, и приняли решение остаться здесь.

– Я люблю тебя, Джованни! – Мария прижалась к нему, взяла руку и тихонько её погладила. – Брат говорит, что у тебя блестящие перспективы. Ты лучший студент на курсе. Ещё он говорит, что тебя пытается прибрать к рукам жандармерия.

– Я пока ничего не решил, Мария. Мы время от времени работаем в жандармерии. Помогаем экспертам. Эта работа самая важная в расследовании преступлений, но её никогда не видно.

– Джованни! Я не хочу, чтобы ты работал в жандармерии. Это очень опасно. Работай адвокатом, кем угодно, можешь устроиться в депо машинистом поезда, как мой отец…я на всё согласна, кроме жандармерии.

– Не буду! – пообещал Джованни, и попросил до свадьбы не затрагивать тему работы. – Поженимся. Проведём медовой месяц, а потом вместе решим, как нам поступить. Хорошо?

– Хорошо! – согласилась Мария. – Джованни?!

– Что?

– Я очень хочу стать твоей женой!

– Ты скоро ею станешь! – пообещал Джованни. – Я с детства люблю тебя. И с каждым днём всё сильнее!

– Я тоже! – прошептала Мария.

– А как же Антонио?

– Это…чтоб тебя позлить! – призналась Мария заглядывая в лицо Джованни. Тот улыбался. – Ты знал?

– Нет. Я хотел убить и тебя, и Антонио.

– В четвёртом классе?

– В шестом!

– Значит, это не тот Антонио.

Оба засмеялись. Мария встала и протянула руку.

– Пойдём! Не хочу здесь больше сидеть!

Они взялись за руки и направились к тропинке, что вилась вдоль ограды: за ней начинался покатый склон с многовековыми платанами, изящными пиниями и яркими бугенвиллиями, чьи цветы усыпали всю тропинку впереди. Они только собирались вступить на неё, как Мария неожиданно охнула и упала бы на землю, не подхвати её за талию Джованни.

Он усадил её на землю и с тревогой вгляделся в глаза. В какие-то считанные секунды лицо Марии стало неестественно-серого цвета.

– Что с тобой? Тебе плохо? Отвезти тебя в больницу?

Мария отрицательно качнула головой. Сделав усилие, она, ухватившись за руку Джованни поднялась и даже попыталась улыбнуться.

– Всё пройдёт. Скоро всё пройдёт. Пойдём на нашу лавочку. Я немного приду в себя…

– Может, домой?!

– На нашу лавочку!

Джованни почувствовал неясное беспокойство и неприятный холодок, и это ощущение усиливалось с каждой секундой. На ней лица не было. Она стала какой-то вялой и едва шла. Но на лавочке ей стало немного лучше. Она призналась, что у неё с утра была высокая температура. И тем рассердила Джованни.

– Почему ты мне не сказала?! – досадовал он. – Тебе же надо лежать. Идём немедленно домой. Вызовем врача. Так нельзя, Мария!

– Пожалуйста, Джованни… Давай останемся здесь. Я не хочу домой. Это всего лишь температура… Скоро пройдёт.

Мария обняла своего Джованни, положила голову ему на грудь и затихла. Джованни ничего не оставалось, кроме как прислушаться к просьбе невесты.

Так они и сидели обнявшись. Никаких разговоров. Никаких слов. Рядом с ними приходили и уходили пары, а они всё сидели. Проходили минуты, часы. Стало темнеть, от деревьев потянуло холодком.

– Пора, – тихо прошептала Мария. И было в её голосе что-то такое, отчего Джованни стало не по себе. Утихшая тревога нахлынула снова, когда она обратилась к нему с просьбой.

– Обещай, Джованни! Обещай мне! Если вдруг…ты останешься один…позвони отцу и скажи, что согласен.

– Мария! Мне…

– Просто обещай! – попросила Мария да так, что у него слёзы на глаза навернулись.

– Но и ты мне пообещаешь; завтра мы вместе отправимся в больницу, и ты пройдёшь обследование. Хорошо?

– Хорошо! – Мария не стала спорить.