Кифа, или кольцо Богоматери

Оба позабыв о сетях, бросились со всех ног наутёк. А девушка бежала дальше. Она пересекла опушку и вошла в лес. Она сразу же нашла едва заметную тропинку, которая вилась вдоль опушки, и побежала дальше. Сгустившаяся темнота ничуть её не пугала. Становилось понятно, что ей хорошо знакомы эти места. Тропинка очень скоро вывела её из леса к стенам монастыря. Не останавливаясь, она добежала до маленькой полуотворённой дверцы и юркнула внутрь. Миновав уже известный нам монастырский двор, девушка спустилась в подвал. Оттуда прошла в келью «пяти сестёр». А из кельи спустилась в подземелье. В то самое, где были найдены тела еврейки и княжны Мандрыги. Гроб с телом княжны и поныне стоял там. Его водрузили на пьедестал. На стенах висели иконы. А под иконами горели свечи. Монастырь не позволил увезти её тело. Останки княжны считались святыми реликвиями. Ведь она считалась основательницей монастыря. Войдя в усыпальницу княжны, девушка остановилась. Её прямой взгляд упёрся в спину мужчины с длинными, чёрными волосами, что лежали поверх доспехов. Мужчина с необыкновенной нежностью проводил рукой по саркофагу.

– Тебе не дано её увидеть! Ты совершил слишком много зла! – тихо произнесла девушка.

– Зачем ты пришла, Олеся? – не поворачиваясь, так же тихо ответил…князь Евстас.

– Тебе не дано увидеть свою супругу! – раздался в подземелье настойчивый девичий голос.

– Я знаю! – коротко ответил князь Евстас. – Я пролил много невинной крови. Я долгое время нёс в себе семена зла. Это всегда будет стоять между нами. Она не желает меня видеть. Но я надеюсь…

– При всём своём могуществе, ты не сможешь повелевать любовью. Никто не сможет.

– Зачем ты мне говоришь это? – глухим голосом спросил князь Евстас. – Я один виновен в её смерти. И более никто. Приняв могущество отца, я навсегда потерял её. Но я не в силах забыть свою супругу, и ты это знаешь. Мне суждено страдать вечность. И нести в себе этот тяжкий груз.

– Настало время искупить свои грехи, князь Евстас! – Олеся говорила тихо, но необыкновенно твёрдым голосом. – Сейчас, именно сейчас, ты можешь спасти людей и искупить все свои грехи.

– Это не в моих силах и ты это знаешь! – вновь глухим голосом ответил князь Евстас. – Отец здесь. Он пришёл наказать меня. Ни я, ни кто другой не сможем его остановить.

На лице Олеси появилась непоколебимая решимость.

– Я тебе помогу!

– Ты, Олеся? Ты слишком слаба для такой борьбы. Я буду сражаться до конца, но нам не выиграть этой битвы.

– Когда настанет час, ты поймешь, в чём заключена моя сила, князь Евстас. И когда этот час придёт, я освобожу тебя от тяжкого бремени!

Глава 3

«Санта- Томе»

Падре Стефано, католический священник, собирался отходить ко сну. По заведённой многолетней привычке, прежде чем отправиться спать, он неторопливо начал осмотр. Небольшие залы церкви с высокими сводами, как он и предполагал, оказались совершенно пустыми. Падре Стефано запер двери церкви. Уже отправляясь обратно в свои покои, он заметил одинокого мужчину. Тот стоял спиной к нему и лицом к большой картине, нарисованной на стене, и, по всей видимости, был полностью поглощён её созерцанием. Падре Стефано заулыбался. Сюда в церковь ежегодно приезжали сотни тысяч людей со всего мира. Всех приводила сюда именно эта картина. Она действовала на всех одинаково. Картина притягивала взор при первом же взгляде и захватывала воображение. Сам Падре Стефано, проведший в этой церкви большую часть своей жизни, мог часами безмолвно созерцать волшебный мотив. Падре Стефано неслышно подошёл сзади к посетителю и негромко проронил:

– Эта работа считается лучшей среди картин бессмертного Эль- Греко. Она называется «Похороны графа Оргаса». Она восхищает всех, кто её хотя бы раз увидел. И не только божественной красотой и причудливыми сценами. В ней есть нечто подлинное, которое можно понять, даже коснуться…

– Меня эта картина не восхищает, – раздался в ответ мягкий голос. Мужчина повернулся. Падре Стефано видел перед собой красивого мужчину лет пятидесяти, одетого в изящный чёрный костюм. У мужчины были длинные чёрные волосы и очень яркие голубые глаза. На указательном пальце правой руки сверкал перстень. Та же рука сжимала трость, украшённую затейливыми узорами.

– И какие же чувства вызывает у тебя эта картина? – полюбопытствовал падре Стефано.

– Злость!

– Злость?! – падре Стефано не смог удержаться от удивлённого восклицания. За многие годы он впервые слышал такой странный отзыв о картине. Не придавая значения реакции священника, мужчина продолжал:

– В отличие от всех вас, я знаю истинную причину появления этой картины. И я знавал этого упрямого грека, который мечтал стать таким же великим, как и его учитель Микеланджело. И он бы мог стать самым великим из художников, но…не пожелал. Посему о нём будут вспоминать, лишь посещая эту жалкую церквушку.

– Брат мой, ты говоришь очень странные вещи, – не сводя удивлённого взгляда с посетителя, промолвил священник.

Вместо ответа, мужчина указал на картину и, указывая рукой на изображение святого Петра, который по замыслу художника держал ключи, неожиданно сказал:

– Этот эпизод показывает, насколько далеко пребывал упрямый грек от действительности. Ну, кто бы доверил этому скудоумному старцу ключи от Царства небесного?!

Услышав эти слова, падре Стефано нахмурился. Брови священника сошлись к переносице. Он резко бросил в лицо посетителю:

– Вы один из тех, кто не верит в Господа нашего. Но ваши взгляды ещё не дают вам право отзываться таким неподобающим образом об одном из самых почитаемых святых апостолов. Я бы попросил вас немедленно покинуть церковь и никогда сюда больше не возвращаться.

В ответ на эти слова, мужчина приблизил своё лицо к лицу священника. В его глазах появился пронизывающий холод.

– Ты ошибся, Стефано. Я один из тех немногих, который видел твоего Господа!

Падре Стефано резко отпрянул от посетителя.

– Кто ты? – прошептал он. Глаза посетителя завораживали и странным образом притягивали к себе. Холод в его глазах начал пронизывать всё тело священника.

– Стефано, служи мне, и ты не удостоишься участи этого глупца, что принял на себя грехи грешников и позволил ещё большим грешникам глумиться над своим телом! Служи мне, Стефано!

– Господи Иисусе! Я чувствую…я вижу…, я знаю, кто ты,…но это невозможно…Господи Иисусе,…Святая дева Мария…

Постоянно повторяя эти слова, и непрестанно крестясь, священник начал отступать назад. Во взгляде, в голосе, во всём облике отчётливо чувствовался неописуемый ужас, страх…руки священника дрожали.

– Служи мне, Стефано!

Стены церкви задрожали от мощного голоса. Священник зажал уши руками и бросился со всех ног к проходу, ведущему к наружным дверям. Едва он оказался между двумя рядами скамеек, одна за другой…они начали взлететь в воздух и взрываться. Деревянные щепки пронизывали рясу насквозь и впивались в тело священника. Из его горло то и дело вырывался судорожный стон. Побелевшие губы издавали прерывистый шёпот:

– Защити, Господи…

Добравшись до двери, священник принялся лихорадочно отодвигать засов. При этом он не переставал молиться. Позади него снова прогремел тот же ужасающий душу голос:

– Самаилус! Антримус!

Услышав эти слова, священник смертельно побледнел.

– Только не это, – вырвался у него хриплый шёпот, – не это, не наказывай меня так жестоко, Господи…не наказывай жестоко…демоны…стражи сатаны…нет, это невозможно…невозможно…

Не смея оглянуться назад, священник трясущимися руками отодвинул засов, рванул двери церкви…и издал душераздирающий крик. На улице стало совсем темно. Шёл сильный ливень, и сверкали молнии. Свет молнии осветил силуэты двух огромных созданий с крыльями. Священник смог увидеть искажённые звериные оскалы с тремя короткими рогами на головах и длинные ноги с копытами. В следующее мгновение демоны влетели в двери и, схватив священника, подняли его в воздух.

– Господи, не покидай меня! – исступленно закричал священник. Он кричал до тех пор, пока его тело не оказалось прижатым к кресту, что был нарисован под самым куполом церковного зала…

– Служи мне, Стефано!

– Нет, нет,…я слуга Господа, – что было силы, закричал священник, – Господа…Иисуса Христа! Верую в него,…до последнего своего вздоха… верую!

– Глупец!

Вслед за этими словами, в воздухе появились большие гвозди. Они какое то время висели в воздухе. Некая сила развела руки священника в разные стороны. Он прилагал неимоверные усилия, пытаясь противиться этой силе, но…начал издавать один душераздирающий крик за другим. Гвозди стали впиваться в тело. Кровь священника заструилась по стене вниз.

– Верую в Иисуса Христа, – шептал он побелевшими губами, которые постоянно дёргались от болезненных судорог. Потускневший взгляд священника остановился на мужчине в элегантной одежде, что стоял внизу. За спиной мужчины в воздухе парили два демона. Неожиданно стены церкви прорезал громоподобный крик:

– Abyssus abyssum invocat!

Крик начал повторяться раз за разом. В такт этим словам, большие мраморные плиты, которыми был выложен пол церкви,…начали взлетать в воздух и рассыпаться в мелкие кусочки. В полу появилась чёрная дыра. С каждым произнесённым словом, она становилась всё глубже и глубже. Вскоре под ногами священника уже зияла бездонная чёрная яма. Оба демона ринулись вниз, в бездну. Очень скоро они вылетели обратно из бездны, держа в руках по одному карлику. Опустив их на пол, они снова ринулись вниз. Чуть позже они снова появились с двумя карликами в руках. В третий раз в бездну опустился лишь один демон и вытащил пятого, последнего карлика. Едва это произошло, как стены церкви снова задрожали от громоподобного голоса: