Мадмуазель Лили

– Точно. Сам сказал, – заверила её кузина. – Хотел ещё тогда про тебя узнать, но дела у него возникли. Парень хороший. Воспитанный. Всего на пять лет старше тебя. Ему, как и мне, всего двадцать два года. В семье он единственный сын. Есть старшая сестра, но она замужем. Родители тоже хорошие люди. Семья зажиточная. Лучше нас живут. Будешь, как сыр в масле кататься. Только работа по дому, и детишки… – Сусанна залилась смехом. Но смеялась она недолго. – Такое счастье выпадает очень редко. Держись за него. Крепко. Иначе останешься такой же старой девой как я. Ну и с вас подарок после свадьбы. Хороший подарок.

Лили с трудом сдерживала бурную радость, и буквально закидывала кузину вопросами о будущем женихе. Сусанна отвечала так подробно, как только могла. За разговором обе позабыли обо всём на свете. Но пришлось отвлечься, когда Сусанну позвала мать. Оставшись одна, Лили ещё некоторое время грезила о будущем женихе, а потом вылезла из чердака и слетев по лестнице вниз, помчалась готовиться к самому важному вечеру в своей жизни.

Глава 2

Сватовство

Всё происходило очень чинно. День был тёплый, поэтому дорогих гостей усадили в беседке за столом со сладостями и фруктами. Турецкий кофе и гадание на кофейной гуще, неизменный атрибут таких встреч.

Чета Албановых прибыла в сопровождение четырёх самых близких родственников. Как и подобает в таких случаях, их встречали родители Лили. Отец тоже представил самых близких родственников, и только в конце представился сам:

– Мой старший брат Артуш с женой Марус! Второй по старшинству брат Альберт и его женой Офеля. Мой младший брат Лорик и его жена Карина. Моё имя Гаго, а это жена Аида! – в конце указал на невысокую хрупкую женщину с приветливой улыбкой.

Сторона жениха так же представила родственников, а потом представилась сама. Главы семей Хачатурян сразу сели за стол вместе с гостями. А жёны присоединилась к ним чуть позже.

Вначале беседа шла несколько напряжённо, но потом нашлись общие знакомые и дело пошло куда веселее. К тому времени, когда появилась Лили, обе стороны наладили взаимопонимание.

Лили принесла на подносе кофе, и передавала одну чашку за другой сватам. Каждый раз, когда она это делала, к ней тщательно присматривались. После того, как поднос опустел, по просьбе сватов Лили села рядом с будущей свекровью. Между ним завязался лёгкий разговор. Свекровь спрашивала, а Лили, как и положено порядочной девушке из порядочной семьи, скромно потупив взгляд, отвечала на вопросы.

Короткий экзамен устроенный будущей снохе оставил самые приятные впечатления. Поэтому уже к концу первого часа своего пребывания, сваты, обменявшись лукавыми взглядами, сообщили, что хотели бы приехать через два дня. Это завуалированная просьба означала, что девушка им понравилась, и они готовы привести жениха, чтобы он на неё посмотрел. Условием такой встречи являлась так же согласие девушки. Жених мог приехать только с её согласия. Поэтому, и как только прозвучало предложение, мать завела Лили в дом, и задала обычный вопрос, который задаётся дочерям в таких случаях: Ты хочешь посмотреть на жениха?

В ответ, Лили только обняла мать, показывая своё отношение к сватовству. Как следствие, мать ушла одна, и дала вполне понятный сигнал мужу. После получения сигнала, отец Лили ответил согласием на просьбу сватов. В результате, они договорились встретиться через два дня в шесть часов вечера.

Почему я обо всём этом так подробно рассказываю?! Чтобы дать представление тем тонкостям сватовства, которые существовали в армянском анклаве города Тбилиси. Смотреть девушку всегда сначала ехали близкие родственники. И только в случае если она соответствовала их представлениям о жене, эстафета передавалась жениху. Последнее слово всегда оставалось за ним. Но это вовсе не значит, что девушка не могла отказать. Она могла это сделать в любой момент. Могла пресечь сватовство, могла отказать жениху. Никакого принуждения. Молодые сами определяли свою судьбу, но только в рамках установленной традиции.

Я сам не раз присутствовал на сватовстве. Получаешь сумасшедшее количество впечатлений. Чего только стоило наблюдать за первой встречей молодых людей. Часто оба смущались до такой степени, что ни слова не могли сказать друг другу. И тем не менее, такие браки оказывались на редкость прочными.

Но давайте вернёмся к нашей истории. Вернее, к предыстории. Потому что, главные события ещё не начались. Но свадебная суматоха уже началась. В доме Хачатурян старшие семейства готовились встретить жениха. Пока родители были заняты хлопотами, молодёжь веселилась. Над Лили с утра до ночи подтрунивали многочисленные кузены и кузины, как со стороны отца, так и со стороны матери. Она чувствовала себя такой счастливой, что вместе со всеми смеялась над шутками. И такое положение дел сохранялось вплоть до приезда сватов. Жених, Волод Албанов вошёл в дом одним из первых. Он уважительно со всеми поздоровался, и пожираемый многочисленными взглядами направился в зал, в сопровождение будущего тестя. Родители вместе с внушительной группой родственников шли за ним следом в сопровождении старших семейства Хачатурян.

Каждого из сватов усадили за стол, и стали обслуживать с самой первой минуты пребывания в доме. Им оказывалось повышенное внимание со стороны родственников невесты. Всё шло очень хорошо. И даже прекрасно. Появление Лили только усилило всеобщее согласие. Она появилась в лёгком платьице, без макияжа. Длинные волосы были заплетены в косу и перевязаны золотистыми нитками.

Лили лишь украдкой взглянула на жениха. Её посадили рядом с ним. Когда это произошло, все разом сделали вид, будто заняты важным разговором. Но при этом не сводили взгляда с молодых людей.

Те молчали, и даже не смотрели друг на друга. Но причиной такое поведения являлось…смущение. Неизвестно заговорили бы они вообще, если б в дело не вмешалась Сусана. Пользуясь положением одноклассницы жениха и кузины невесты, она обоих подняла и вывела наружу, а потом повела к забору.

– Поговорите! – проронив это слово с видом человека, который оказывает им неоценимую помощь, она отошла, и заняла позицию впереди. Она была полна решимости отвадить любого из любопытных родственников, чьи фигуры всё время мелькали в непосредственной близости.

Здесь, жених впервые вволю насмотрелся на невесту. Она же на него не смотрела. На щеках застыл яркий румянец, а руки были опущены. Со стороны Лили выглядела так, словно совершила некую провинность, и теперь готовится понести за неё наказание. Но всему виной явилась неловкость и традиции. Свободное общение со стороны невесты вполне могли воспринять как легкомысленность, что для армян куда страшнее, нежели отсутствия ума. К чести жениха, он понял всё правильно.

– Ты мне нравишься, Лили! Очень нравишься! – признался Волод. – Я прямо сейчас пойду и дам своё согласие. А…ты? Ты что скажешь?

Лили кивнула, и ни единого слова не говоря, повернулась и побежала домой. Сусанна проводили её весёлым взглядом, а потом обернулась и подмигнула жениху.

– Влюбилась в тебя! С первого взгляда. Я же говорила!

Жених гордо приподнял подбородок и прошествовал вслед за своей будущей невестой. И жест, и походка весьма напоминали прогулку…петуха, который с самодовольным видом поглядывает на бегающих вокруг куриц, понимая, что он единственный кого они могут выбрать.

На самом деле не всё так просто. Влюбиться в армянского мужчину со второго взгляда – это почти как измена.

Сразу после этого короткого, но выразительного разговора родители молодых получили отчётливые сигналы в виде двух утвердительных кивков. Вопрос сватовства был решён. Ровно через неделю молодым справили помолвку. Они официально стали женихом и невестой. Свадьбу было решено сыграть на пятую субботу после дня помолвки. Армяне всегда справляют свадьбу в субботу. Другие дни исключены. Это тоже традиция.

Лили и Володе предстояло узнать друг друга за этот месяц. Им позволялось всё, за исключением близких отношений. Такого рода отношения могли иметь место только после свадьбы. Но разве ожидание близости не обостряет наши чувства? Не делает нас более романтичными? Правда, есть ещё такое понятие как непредсказуемость. У армян это сродни обыденности. Самые странные события могут происходить в самое неподходящее время.

Именно об этом и пойдёт речь. Лелея мечты о браке, ни Лили, ни Волод не подозревали о том, что одна из национальных особенностей сыграет с ними злую шутку. Как не подозревала об этом ещё одна пара, которая в эти дни тоже готовилась к свадьбе.

Глава 3

Франция. Марсель

В Сен-Ламбер, на пересечении улиц Феликса Фрежье и Капитэн Десмон, уютно расположился рыбный ресторанчик. На витринах красовались фотографии различных блюд и меню со специальными предложениями для туристов на французском и английском языках. За витриной, с улицы просматривались блестящие чёрные столы с красными креслами, и некоторые из клиентов, которые в этот день обедали в ресторане. Здесь находилась самая разная публика, но преобладали приезжие. В том числе, и группа немецких туристов громко обсуждающих меню.

В стороне от всех, сидели молодые мужчина и женщина аристократической внешности. Их настолько увлекла беседа, что они не замечали ничего вокруг себя. Речь шла о свадьбе. Об их собственной свадьбе.

– Изабель, милая, мне не хочется с тобой спорить, – едва ли не умоляюще говорил мужчина, – но семья настаивает. Прошу войти в моё положение.

– Я не стану участвовать в этих варварских обычаях, – высокомерно заявила женщина, которую мы отныне будем называть Изабель. – Рудольф, мы сами должны решать какой будет свадьба. Никто не смеет обращаться со мной как с…обезьянкой в цирке.

– Это всего лишь обычай. Изабель. Маленький обычай.

– Обычай?! То есть эти все твои…дикие родственники, приедут из стран, в которых вообще нет цивилизации, и будут меня оценивать? Я категорически, категорически возражаю.

– Изабель, милая…

– Не желаю ничего слушать! – Изабель поднялась и сверху вниз бросила взгляд на своего…жениха. – Наша свадьба состоится в вашем поместье. А из родственников, я готова терпеть только присутствие твоих родителей. Не вздумай приглашать свою сумасшедшую бабушку. Моя семья не выдержит такой удар. Поговори со всеми, а потом возвращайся, и мы обсудим свадьбу более спокойно. Но, с учётом моих пожеланий. Свадьба наша. Поэтому, никто кроме нас не будет решать, какой она будет.

Рудольф только беспомощно развёл руками, когда невеста оставила его одного. А что он ещё мог поделать? Он всецело разделял решение невесты, но семья никак не хотела мириться с таким положением дел. Никакие уговоры не помогали. Но теперь, после разговора с Изабель все пути были отрезаны. Следовало их всех поставить перед фактом. Он оставил деньги на столе, вышел из ресторана и сел в спортивный кабриолет.

По пути домой, Рудольф прокручивал будущий разговор с семьёй. Надо было прямо сказать, что Изабель против присутствия родственников на свадьбе. Эта часть представлялась не такой сложной, как детали касающиеся бабушки. Бабушка, с самого первого дня невзлюбила Изабель. И это обстоятельство часто приводило к конфликтам. Родители очень трепетно относились к мнению старейшей женщины в семье. Соответственно, и ему приходилось делать вид, будто он её слушает.

– Эта старуха нас с Изабель в покое не оставит, – пробормотал Рудольф сворачивая на дорогу ведущую к поместью. Дорога вилась в непосредственной близости от береговой линии, и как всегда была свободна.

Спустя ещё четверть часа, он уже въезжал в шикарное поместье семьи Багратян, владельцев крупной гостиничной сети, которая располагалась по всему миру.

Глава семейства, Ашот Багратян, прибыл с женой Седой и матерью Ануш в Марсель четверть века назад и остался здесь навсегда. Он начинал с маленькой гостиницы на берегу моря. Дела пошли отлично. И это открыло новые возможности, которые были использованы. В результате уже через пять лет появилась, и начала разрастаться гостиничная сеть под брендом «Баграт».

Рудольф родился в Марселе, спустя несколько месяцев после переезда. Родители часто повторяли, что именно его рождение принесло удачу семье. Его вырастили в лучших традициях…европейца. Он был хорошо образован, разговаривал на нескольких языках. В том числе и на русском. Свой родной язык армянский он тоже знал, но пользовался им только в семье. Он не любил людей своей национальности и тому имелись причины. Рудольф, как и всякий европеец, ценил личное пространство, которое с такой лёгкостью нарушали знакомые и родственники. Они всегда лезли к нему со своими наставлениями. При этом, являли собой олицетворение неудачника, когда же он к двадцати пяти годам вместе с отцом управлял империей.

Несколько слов о семье Рудольфа. Он обожал родителей, и терпеть не мог бабушку. Та являла собой наихудший образец той национальности, к которой принадлежал и он. Бабушка всегда требовала от него каких-то странных вещей, отчитывала, говорила, что делать и как следует себя вести. Порой, она так сильно выводила его из себя, что он начинал ей грубить. Но, позже, приходилось извиняться. Вынужденно, извиняться. Причиной тому были родители. Стоило обидеть бабушку, как они, словно сговорившись, переставали с ним разговаривать. И это молчание длилось ровно до того времени, пока он не начинал каяться. Рудольф каждый год надеялся, что бабушка умрёт, и это мучение закончиться. Но она оказалась на редкость живучей, и продолжала его истязать. Маму с отцом он любил. Мама всегда была доброй, нежной и понимающей. Он мог часами с ней разговаривать. И разговаривал. С отцом у него тоже сложились прекрасные отношения. Они прислушивались друг к другу. Отец создал империю, но никогда не отмахивался от Рудольфа. Идеи и предложения сына всегда находили у него отклик. Правда, он не всегда воплощал их в жизнь.

Возвратившись домой, Рудольф поставил машину на стоянку рядом с серебристым Мерседесом представительского класса, отдал ключи водителю, который следил за всеми автомобилями, а потом отправился в дом. Уже в вестибюле он почувствовал ароматные запахи. Так могла готовить только мама. Она часто готовила сама, хотя в доме имелась прислуга. В том числе и повар.

Рудольф оказался прав. Мама Седа священнодействовала на кухне. Бабушка, как всегда, стояла рядом в белом фартуке и подсказывала, что надо делать. Он не понимал этого странного языческого обряда, который повторялся так часто, что он уже счёт ему потерял. Мама прекрасно готовила. Она могла одно и тоже блюдо приготовить в двадцатый раз. И все эти двадцать раз бабушка стояла рядом и подсказывала. При этом мать всегда её внимательно слушала.

– Я поговорил с Изабель! – сообщил Рудольф, обращая на себя внимание женщин.

Бабушка коротко изрекла.

– «Тахем бой», что дословно звучит как: «Похороню рост». Это некое проклятие, которое призвано ограничить гормоны роста. Вроде выражения: «чтоб ты навсегда маленьким остался». Его обычно используют только женщины в отношении тех людей, кто им не нравится.