Дело дамы с леопардами

– Нет! – рявкнула она.

В толпе недоуменно переглядывались. Маллоу задрал голову.

– Эй! – крикнул он.

В разбитом окне чердака появилась доктор.

– Все в порядке, – сообщила она. – Мистер Саммерс пытается прострелить на стене чердака свои инициалы.

– Скажите ему: если он испортил мои простыни, ему и спать на них! – крикнула ей экономка.

Доктор обещала, что непременно передаст.

– Вам точно не нужна помощь, доктор Бэнкс? – крикнул кузнец.

Доктор заверила, что абсолютно.

Горожане разочарованно расходились. Мисс Дэрроу собралась за стекольщиком. Маллоу забрал у нее испорченный ковер и пошел в дом.

– Всего лишь небольшая дырочка, – доктор Бэнкс отошла от окна.

Вид у нее был независимый.

– Врушка, – Саммерс курил, сидя на старом комоде, – клеветница и хулиганка. Устроили погром в моем доме, испортили людям имущество да еще на меня же и свалили. Да на вас клейма негде ставить!

– Что мне оставалось! – защищалась доктор Бэнкс. – Вряд ли ваша репутация станет более… или, скорее, менее… я хочу сказать, она не пострадает.

– Да? – с интересом спросил бывший коммерсант.

– Боюсь, ваша ирония неуместна. Что может грозить репутации дома, в котором по ночам кто-то воет и что-то взрывается? Из которого распространяется зловоние, потому что там гостит профессор химии со своими опытами по изготовлению русского осетра? Дому, к которому посреди ночи едет пожарная команда, потому что там экспериментируют с дымовой шашкой?

Бывший коммерсант пожал плечами.

– Почему сразу «экспериментируют»? Я просто споткнулся. В темноте. Откуда я знал, что этой шашке так мало надо, чтобы сработать! А без нее мы бы никогда не выиграли ралли в Кракове.

– Да, я читала в газетах. Я сразу поняла, что грузовик по дороге из Кракова в Познань не случайно перевозил шашки. Подставная машина была в нем, правда?

– Это все в прошлом.

– Что можно думать о доме, в который врываются чужие жены с чемоданами!

– Это была одна жена! Одна… несчастная женщина. Не наша вина, что она орала за десятерых!

– А звуки? Что это были за звуки вчера ночью? У человека со слабыми нервами подобные вещи могут вызвать обморок!

– Маллоу пришла мысль, – бывший эвент-менеджер Форда махнул рукой. – Есть вероятность, что эти звуки помогут нам в деле.

– Но что это? Я проезжала мимо и едва не поседела, когда услышала.

– Отлично! – обрадовался Саммерс. – Если даже вы – просто отлично! Это, доктор, несколько простых фокусов с бутылкой и усилителем звука. У Маллоу, видите ли, отец изобретатель. Физик.

– А ведь родители мистера Маллоу – очень приличные люди. Не так ли?

Саммерс даже не обиделся.

– Кстати, вы с ними скоро познакомитесь, – он погасил окурок в жестянке из-под сгущенного молока. – Миссис Маллоу ждет нас в Вермонте к своему дню рождения.

– Нам есть смысл встретиться в Нью-Йорке, – холодно возразила доктор.

– Никакого. Она уже знает, что вы с нами.

– Передайте ей мои поздравления.

– Не могу. Нас ждут.

– Меня неожиданно вызвали к пациенту.

– Так, может, и затевать ничего не стоит? Я же говорил. Вы нужны пациентам.

Доктор сунула пистолет в сумочку и направилась к двери.

– Не удивлюсь, – ей пришлось пригнуть голову, чтобы не стукнуться о балку, – если выяснится, что «по дороге» нам придется завернуть на Берег Слоновой Кости.

Саммерс протиснулся вперед.

– Нет, не на Берег Слоновой Кости, – возразил он, нащупывая ногой ступеньку. – Всего лишь в Женеву. Там к нам присоединится Фокс.

Он помог ей спуститься и подал руку.

– Знаете, что меня поражает? Опять я во всем виноват. Хоть бы одна собака сегодня спросила: если мистер Саммерс палит в стену просто так, что доктор-то здесь делает?

Доктор улыбнулась своей улыбкой благотворительницы.

– Безупречная репутация – мой испытанный козырь.

Глава 7, в которой беззастенчиво врут родителям

Второго апреля в восемь часов утра «Слепая лошадь» въехала в Берлингтон, штат Вермонт. Авто выделялся среди прочих «Моделей-Т» своим почтенным возрастом. Можно было подумать, что он принадлежит служащему, мужественно скопившему на «жестянку Лиззи», не сумев получив кредит из-за слишком маленького жалованья. На перекрестке машина развернулась, обогнала тележку зеленщика, пересекла трамвайные рельсы и, дребезжа по булыжной мостовой, поехала по Колчестер-стрит.

Авто остановился у небольшого деревянного дома, какие любили строить в прошлом столетии – низеньком, всего-то в два этажа, с флигелем и галерейкой. Но белые колонны у входа больше не выглядели облезлыми. Наоборот, дом не так давно красили. Да и каменные ступеньки крыльца не стали руинами, как того можно было ожидать двадцать лет назад. Теперь они были новыми, и обещали простоять долго.

Двое джентльменов вложили кое-что в ремонт дома, прежде, чем потерпеть крах.

– Мальчики! Наконец-то! – миссис Маллоу обнимала по очереди то одного, то другого.

Годы здорово состарили ее. Но глаза цвета спелой вишни по-прежнему горели, талия, затянутая в платье шафранного цвета, стала еще тоньше, и еще ярче пламенели теперь уже не каштановые, а рыжие волосы. Она и смеялась, и плакала, и ругала компаньонов за долгое отсутствие, и требовала дать слово, что с этого момента они будут приезжать часто, очень часто, не реже четырех раз в год, и теребила их, и обнимала их, и даже успела дать М.Р. Маллоу любящей рукой подзатыльник за какую-то шутку.

– Томас! Они приехали! Джейк, негодяй, два года!