Универсальный саквояж миссис Фокс

– Не-а, – сказал Дюк. – Вот эта пластина гасит огонь. Видишь, качается?

– Но тогда это же отличная вещь! – воскликнул Джейк.

– Отличная, – отозвался приятель. – Если не считать того, что таких отличных вещей сотни три, не меньше. В любой газете куда ни плюнь: «механическое устройство для заваривания чая», «аппарат для приготовления кофе» – как сговорились все. Да вон, у отца газета на столе, я своими глазами видел: «механический кофейник «Марион Гарланд». Бросьте, сэр. На свете много отличных штук, которые никому не нужны.

– Но это же ерунда! Это неправильно!

У юного Маллоу сделалась такая физиономия, как будто ему было не неполных пятнадцать, а по меньшей мере, пятьдесят. Он вернул отцовское изобретение на полку.

Следующий предмет имел колесо с ручкой, наподобие того, какое бывает у швейных машин, хитро соединенное с жестянкой.

– Было бы побольше, сошло бы за пресс для отжима белья, – пробормотал сын похоронного церемониймейстера. – А так…

Он заглянул внутрь жестянки.

– Так, ага. Ножи, значит. Это измельчает…

Изогнутые лопасти оказались острыми. Искатель приключений отдернул палец.

– Это измельчитель.

– Измельчитель чего? – ехидно поинтересовался Дюк.

– Чего-нибудь.

– Нет, ты скажи!

Джейк покрутил ручку колеса. Полюбовался, как вертятся ножи на дне жестянки.

– Да чего угодно. Оно достаточно острое. Можно что-то твердое запихать.

– Ну, – протянул Дюк немножко с досадой, – да, можно.

– И в то же время это «что-то» не обязательно твердое, – продолжал размышлять Джейк. – Я бы попробовал сделать гоголь-моголь.

– Ладно, угадал. Оно рубит мясо и делает фарш, измельчает орехи, протирает овощи, взбивает яйца и сливки – ну, всё.

– Гоголь-моголь – отлично. Можно, я буду вертеть?

– Погоди, надо попросить бренди.

Но мистер и миссис Маллоу вот уже четверть часа как беседовали в запертом кабинете, вгоняя Джейка, который догадывался, что говорят о нем, в нешуточное смятение.

Над следующим предметом сын похоронного церемониймейстера размышлял не меньше пяти минут. Вертел так и этак. В самом деле, куда и для чего годится деревянная дребедень, сильно напоминающая подлокотник от кресла? С торчащим на конце рычагом? Покрытая по бокам резьбой – красивой, но явно для чего-то нужной?

– Ну, раз… – сказал Дюк. – Два…

Джейк сосредоточенно сопел.

– Сдаешься? – улыбка юного Маллоу становилась все шире и шире.

– Нет, – буркнул Джейк.

– Сдаешься-сдаешься, – приятель отобрал у него штуку. – Это сигнальное устройство. Суешь за дверь, закрепляешь в полу, – вот, видишь?

Он перевернул устройство, демонстрируя металлический шип. Шип убирался внутрь.

– За дверью гостиной весь пол в дырках. Если в дом лезет вор, оно премерзко звенит. Она, ну, миссис Маллоу, сказала, что предпочтет что-нибудь менее разрушительное. Я бы тебе показал, но…

Дюк задумался.

– Черт, мне строго-настрого запрещено ее трогать, – с досадой сказал он. – Опять сбегутся соседи, опять скандал… Так что, пожалуй, как-нибудь в другой раз.

Искатели приключений постояли минутку, вслушиваясь в мирную тишину дома. С кухни доносился грохот посуды. С улицы прогремел колесами экипаж.

– Э-э-э, – Дюк медленно поднялся по ступенькам. – Ну, только если посмотреть. В сущности, вот.

Он аккуратно прикрыл дверь гостиной. Паркет за ней и в самом деле был безобразно истыкан. Дюк с размаху воткнул шип и закрепил устройство. Джейк осторожно нажал дверную ручку, чуть-чуть потянул на себя, и тут же отпустил. От раздавшегося звона у сына похоронного церемониймейстера заложило уши.

– Ой, черт, забыл, где оно выключается!

Дюк обшаривал отцовское изобретение со всех сторон.

Зато выскочившая из дальней двери гостиной миссис Маллоу отлично все помнила.

– Томас, – вскричала она, – я же сто раз просила убрать твои чудовища куда-нибудь подальше от этого м-м-мальчика!

При последних словах «м-м-мальчик» получил подзатыльник.

– Скажи спасибо, Мармадьюк, что у тебя гость! – Джейк и не думал, что миссис Маллоу может так сердиться. – Иначе разговор был бы совсем другой!

– Но миссис Маллоу, – осторожно вставил сын похоронного церемониймейстера, – это не он. Это я.

– Не защищай его, пожалуйста. Боже мой, Дюк, тебе скоро пятнадцать, а все как дитя! Иди, пожалуйста, в свою комнату, чтобы глаза мои тебя не видели!

Комната Дюка, как и столовая, выглядела пустой: мебели явно недоставало.

Слева от двери помещалась узкая тахта, застеленная белым льняным чехлом. Рядом – низенькое кресло-качалка.

Над кроватью висела детская картинка с рыжим котом, что играл на скрипке. Под ней на шнурке маска льва из папье-маше. Лев радостно скалился. Хозяин комнаты явно перерос свою обстановку.

Угол справа от двери занимали встроенные в стену книжные полки: Марк Твен и Жюль Верн, Роберт Льюис Стивенсон и Луи Буссенар, Конан Дойл и Льюис Кэрролл – все, что к пятнадцати годам прочел любой уважающий себя человек. На нижних полках стояли толстые тома сказок, часть – с французскими названиями. Все красиво и аккуратно. А вот на средней полке, там, где стояли книги приключений, обнаружился страшный беспорядок.

Дюк Маллоу не нуждался в том, чтобы прятаться с книгой на чердаке или ночью под кроватью со свечкой, тайком бегать с вечернего собрания общины в публичную библиотеку за очередным выпуском «Черной кошки» или укрываться на берегу. Он мог спокойно сесть в кресло, стоявшее рядом с полками, за круглый столик – пусть даже под этот столик не помещались колени! – и читать, сколько влезет при свете свисавшего с потолка фонаря. Фонарь на веревке явно был делом рук юного Маллоу. Он мог даже сидеть здесь за чашкой чаю.

Хозяин всего этого богатства тем временем прошел через всю комнату к письменному столу у окна. Там стояла копилка! Жестяной сейф! Дюк бросил туда монетку и высунулся на улицу.

Снаружи ничего не происходило. Вместо оркестра, который мог бы играть в их честь “Отчаянные парни” или “Они в поход собрались, гип-гип ура!” болтали на углу старушки, неторопливо шла кошка, сушилось на верёвках бельё.