Шепот в полуночной тиши

– Не поняла?

– Меня зовут Тим.

– Ой, эм-м… – она проглотила кофе и протянула мне руку, – да… я… я – Мая… Мая Тэсма.

– Очень приятно, Мая Тэсма.

Как только я убедился, что она сыта, мы отправились к ней домой.

В машине играла тихая музыка. И мы опять почти не разговаривали. Я начал чувствовать, как в ней рождается беспокойство: она не хотела возвращаться домой. Решил ее успокоить:

– Я хочу увидеть тебя снова. Чтобы удостовериться, что ты в порядке.

– Да, я не против, – вздохнула она с облегчением.

– Это был не вопрос.

Ей это понравилось, отчего она смутилась еще больше.

– Я заеду в восемь. И надень что-нибудь теплое.

– Хорошо.

Ее не волновало, куда мы пойдем и что будем делать, – главное, чтобы она была не одна. Перед тем как выйти из машины, она еще раз посмотрела на меня. Я видел в ее глазах, что она не хочет уходить. А я и не хотел отпускать. Но мне необходимо было дать ей время. Дать возможность побыть наедине со своими переживаниями. Безусловно, это последнее, чего она хотела сейчас, но нельзя обрести счастье, не пройдя через трудности. Закон человеческой природы. Люди называют это жизнью.

Напоследок я посмотрел в зеркало заднего вида. Она еще долго стояла у входа в свой дом, набираясь смелости. Теперь ей предстояло сделать первый шаг.

2

Мая

В прихожей было тихо. До жути тихо. Мама увезла братика к родственникам на выходные. Ощущалась такая пустота, будто из этого дома высосали всю жизнь. В моей бурной фантазии он даже напомнил фильм ужасов. И я была уверена: если я скажу что-либо, то эхо последует шлейфом за моим голосом. Мы прожили здесь последние пятнадцать лет. Переезд дался нам легко, мы сразу привыкли к этому жилищу. Когда я шла через гостиную в столовую, мне все время казалось, будто меня преследует призрак. Я видела силуэты. Перед глазами так и всплывали картины. Вот отец на крыльце учит Тайлера играть в шахматы. В гостиной отец читает утреннюю газету, как он обычно это делал по воскресеньям. Они с мамой танцуют вальс на кухне в их двадцатую годовщину. Все светлое и радостное, что здесь было, теперь жило в воспоминаниях.

Чтобы хоть немного отвлечься, я решила привести все в порядок – дом, свой вид, свои мысли. Меня так долго не было в реальности, что я и забыла, что это такое – чье-то общество. Я настолько потеряла интерес к жизни, что закрылась в своей раковине и никого не подпускала. Но вчера что-то изменилось. Совершенно чужой человек вызвал во мне любопытство. Я чувствовала с ним такую безмятежность, будто он все знал. Он знал меня. Впервые за долгое время у меня появилось желание: я хотела увидеть его снова.

Время тянулось невозможно долго. Я поглядывала на часы каждые десять минут в надежде, что стрелки покажут восемь. А когда это случилось, с нетерпением ждала стука в дверь. Но ничего не происходило. Сидеть на месте я уже не могла и нервно мерила комнату небольшими шагами от стены к окну и обратно. Прошло полчаса. Где же он? Позвонить некуда. Да и фамилии не знаю. На минуту я даже засомневалась, не привиделся ли он мне? От такой мысли становилось жутковато. К девяти часам моя надежда вся иссякла. Маленький лучик света, зажженный вчера, начал постепенно угасать, и я вновь погрузилась в тоску. Я подошла к окну своей комнаты и посмотрела из него на землю. Второй этаж слишком низкий для того, чтобы разбиться насмерть. Я подняла голову. Даже крыша невысокая. По моему телу побежали мурашки от таких жутких мыслей. В последнее время я сама себя не узнаю.

Спустившись, я легла на подоконник в прихожей и обняла свои колени. Темнота и тишина погрузили меня в сон.

Тим

Черт, я опаздываю на целый час! Как люди умудряются совмещать работу и личную жизнь?! Прибыв на место, взволнованно постучал в дверь, представляя, что увижу ее обиженное лицо. Сейчас было не самое подходящее время ее расстраивать. Мысленно я уже подготавливал речь в свое оправдание. Прошло не меньше пяти минут, а дверь так и не открылась. Я начал переживать. Надеюсь, с ней все в порядке. Быстро обойдя дом, я нашел открытое окно в кухне. Я уже бывал здесь, поэтому знал, где ее искать: ее любимое место для чтения и уединения – возле окна.

В таком скрюченном положении она была похожа на ребенка. Беззащитная и потерянная. Я уселся рядом и разбудил ее легким прикосновением руки. Она долго всматривалась в меня перед тем, как что-то сказать. В доме стояла такая тишина, что было слышно только наше дыхание.

– Как ты вошел? – ее брови нахмурились, и между ними появилась небольшая морщинка – последствие месяцев ее страданий.

– Через окно.

Она отвела взгляд и осмотрела комнату, вспоминая, где забыла закрыть окно.

– Извини за опоздание, – я попробовал ее отвлечь, – появились срочные дела.

– Извинений недостаточно. Тебе придется хорошенько отработать свою оплошность.

– Согласен. Чем я сейчас и хочу заняться. Ты готова ехать?

– А куда мы поедем?

– Увидишь.

Мая

Дорога заняла полчаса. Я не знала, куда мы едем. Но меня это не тревожило. Хоть и знакомы были мы всего лишь сутки, он, по непонятным мне причинам, внушал доверие. А если даже и захочет причинить боль, думаю, хуже мне уже не будет, внутри меня и так все растоптано. Значит, и терять нечего.

Мы подъезжали к большим железным воротам на окраине города. Я узнала эту местность. Я здесь уже была.

– Ледовый каток?!

– Как тебе?

Почему он привез меня именно сюда? Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.

– А ты не подумал, может, я не умею кататься на коньках?

– Как и я, – он продемонстрировал свои белоснежные зубы. – Будем вместе учиться.

Отец привез меня сюда, когда мне было девять, перед самым Рождеством. Кататься я так и не научилась, но мы очень весело провели тот день. И вот я снова здесь. Может ли быть это совпадением?

Я встала на лед дрожащими ногами. Моему возмущению не было предела.

– И как я на это согласилась?!

– У тебя не было выбора. Ты просто не смогла устоять перед моим обаянием.

Я не сразу нашла что ответить. Возможно, он частично прав.

– Ты мне солгал, что не умеешь кататься: у тебя так легко получается.

– Новичкам везет.

– Но я ведь тоже новичок?

– Ты исключение из всех правил.

– Спасибо, мне от этого стало намного легче.

– Это комплимент.