Воскрешающая 2. Среди пауков. Книга вторая

– Быть вместе! – торжественно воскликнула она. А затем принялась искать, куда сложить продукты. В руках все не унесешь. Под полками вскоре были обнаружены несколько корзин, в них-то и перекочевали понравившиеся нам продукты.

Мы так увлеклись, что не сразу заметили появление в отсеке Антич. Первой заметила ее Анатабель, и дернула меня за локоть.

– И долго вы тут собираетесь находиться? – обратилась к нам замаскированная гостья в голубом ТЕДДе.

– Мы уже собирались возвращаться, – уверенно ответила я.

– Угу, – подтвердила Анатабель. Ее глаза начали поблескивать веселыми искорками.

– Я не хочу, чтобы вы шушукались за моей спиной. Иначе, я вынуждена буду принять соответствующие меры.

– Да, да, – иронично поддакнула я, – только попробуй нас пальцем тронуть.

– Ты слишком зазнаешься, Лануф. Не забывай, что я лишь временно терплю твои выходки. Возвращайтесь в отсек управления. Или вы желаете до конца полета находиться здесь? Я могу это устроить.

Мы отрицательно помотали головами.

– Мы уже идем, – сказала я, беря подружку под руку.

Антич не дожидаясь, когда мы покинем склад, исчезла, чтобы встретить нас в отсеке.

По моим подсчетам до конца полета оставалось примерно шесть с половиной часов.

Мы вошли в отсек с корзинками в руках. Антич встретила наш приход молча. Ее глаза внимательно следили за каждым нашим шагом. Тело ее, расположившееся в кресле, было напряжено и готово к непредвиденным событиям. А нервы ни к черту не годились!

Подходя к месту пилота, я скользнула взглядом по показаниям приборов. Если бы что-то изменилось не в пределах допустимых параметров, я бы заметила моментально. Но все было в порядке. Получается, мы и в правду, долетим до Фейяры без приключений.

Анатабель плюхнулась в свое кресло, выбрала пару пакетиков Нейзы, и поставила корзину на стол, нисколько не беспокоясь, что неосторожное нажатие на одну из кнопок, может серьезным образом повлиять на режим полета. Затем она принялась отрывать от пакетика верхнюю часть, чтобы добраться до плодов. При этом мне показалось, она нарочно шуршит пакетом, зная, что эхо в отсеке в несколько раз усиливает этот раздражающий слух звук.

Я в отличие от подружки, поставила корзину рядом с собой на пол. Переглядываясь, мы украдкой подмигивали друг другу, не переставая есть плоды. Их вкус был приятным, притягательным, но не конкретно сладким, кислым, горьким или соленым, в нем было сочетание всех вкусов. По опыту я знала, что от постоянного потребления плодов возникает зависимость на психологическом уровне в легкой форме. Как от шоколада. Чем больше ешь, тем больше хочется. Но если запасы кончились, ломки физической не возникает. Промаешься немного, потреплешь себе нервы и все.

Возможно, было невежливо открыто игнорировать присутствие страстной фанатки Антарес, но этические и моральные стороны наших отношений, интересовали меня меньше всего. Мое настроение поднималось все выше и выше.

Планета, нехотя заполняющая собой область видения смотрового экрана, стала казаться мне желтком яйца гигантского полигеота – двухголового ящера, отловленного в Зоне Беспечности и выставленного на показ в Музее Палеонтологии на Земле. Помню, про этот желток ходил анекдот один.

Журналист интересуется у одного из участников охоты:

– Скажите, все яйца у полигеотов без скорлупы? Это норма или аномалия?

– Это парадокс.

– То есть вы не можете точно ответить на этот вопрос?

– Не могу. Но что уж я точно знаю, если бы все яйца полигеотов были со скорлупой, они не смогли бы размножаться.

Анекдот только для умных, для тех, кто догадывается, что на самом деле имелось в виду.

Анатабель начала смеяться. Сначала тихо, стараясь контролировать смех, потом расслабилась, и захохотала от души. Я тоже не удержалась. Мы смеялись вдвоем как сумасшедшие.

– Лануф, – пролепетала Анатабель писклявым голоском, и мы одновременно прыснули со смеху. Затем, смахивая слезы, она продолжила: – Я больше блох ненавижу клыс. Они такие… – она развела руками, не в силах удержаться от смеха, – облешлые… ха… ха…ха… на них никогда не бывает блох!

Кажется, она имела в виду голых крыс со светящимися ушами – результат лабораторных экспериментов.

Ответить ей у меня язык не поворачивался, я лишь кивала головой на манер игрушки – болванчика, и смеялась до слез, размышляя, зачем я так много съела Нейзы?

– У меня такой голос… – удивилась Анатабель, продолжая хохотать. Затем попросила: – Скаши, и ты шо-нибудь.

–Щей-щаз, – пропищала я, и не удержалась, захохотала.

Своим смехом, мы почти сотрясали стены отсека. Терпеть такое Антич была не в силах.

– Прекратите! – вне себя от гнева прокричала она.

И мы прекратили ровно на пару секунд. Этого времени нам хватило, чтобы удивленно переглянуться между собой, решив, что смешнее приказа мы еще в своей жизни не слышали, и захохотать пуще прежнего.

Антич вскочила и размашистой походкой направилась к нам.

– Вы что спятили?

От мысли, что она сейчас вынет из-под полы халата меч, и поотрубает нам головы, я едва не задохнулась от смеха. Фантазерам и особо чувствительным людям надо запретить есть плоды Нейзы. Это до добра тех, кто их не ел, не доводит. Чужой смех отчего-то раздражает.

Отрубать нам головы Антич не стала. А то уж я представила, как эти головы катаются по полу от смеха. Антич быстро поняла, в чем причина нашего неудержимого смеха.

– Уга-щай- зя, – предложила я ей пакетик Нейзы.

– Смех пое- зен для здо-овя, – детским голоском молвила Анатабель.

– Идиотки!

Антич вырвала пакетик из моей руки, и отшвырнула его подальше от себя. Затем схватила корзинку с продуктами, стоящую около меня на полу, и под аккомпанемент нашего несмолкаемого смеха, вынесла ее в коридор.

Затем вернулась с твердым намерением избавить Анатабель от ее корзинки. Подружка обалдела от такой наглости. Позволить ограбить себя средь бела дня? Ну уж нет!

Прежде, чем Антич успела сцепить на корзинке пальцы с острыми, окрашенными в черный цвет ногтями, Анатабель вскочила и рванула ее к себе.

– Хватит жрать всякую гадость! – заорала на нее Антич. Свои руки она все-таки успела сцепить на корзинке.

– Она мо-я- я, – запищала Анатабель. – Не от – там! Ла-нуф, по-мо-ги!

Началась сцена: тянем, потянем, а отнять не можем. Это была настоящая борьба. Ни Антич, ни Анатабель сдавать позиций не собирались. Анатабель даже смеяться перестала. А я, глядя на них, страдала от колик в животе. Нет, так смеяться нельзя!

– Отдай! – выкрикнула яростно Антич. И внезапно освободив одну руку, с силой толкнула Анатабель в плечо. Подружка рухнула в кресло, но рук не отцепила. От неожиданного нападения, она преисполнилась гнева, резко вскочила, толкнув корзинку в противника. Все содержимое корзинки разлетелось по сторонам. Антич ударилась спиной о стол и стала пропускать удары Анатабель, которые последовали сразу же после яростного толчка.

Анатабель вошла в азарт. Она так страстно молотила кулаками по голове несчастной, что та, упав на пол, вскоре перестала сопротивляться.

– Так, тебе, так! – пискнула Анатабель, остановившись передохнуть. – Эй, – она хихикнула, – хватит пъетвоятся…

Анатабель тряхнула ее за плечо, и удивленно отошла в сторону. Антич сползла на пол.