Давай друг друга отпустим

И полетели опять письма: по два в неделю. Письма, полные нежности и любви. Они рассказывали друг другу обо всём. Конверты с нарисованными красными чернилами сердечками и неизменной надписью: «Лети с приветом, вернись с ответом».

Два города соединяли провода, по которым бежали их голоса. Они говорили, говорили, говорили и не могли наговориться. Они считали дни до встречи, придумывали, как проведут их вместе.

Девушка купалась в чувствах. Она не строила планы и не мечтала ни о чём. Она жила здесь и сейчас. Был ли он с ней искренен, она не задумывалась, ибо верила и доверяла. Подружки звали на дискотеки, но она отказывалась. Что ей там делать, если рядом нет ЕГО! «Ты думаешь, он скучает в одиночестве?», – спрашивали они. «Не знаю. Скажите, а разве можно изменять любимым? Если любишь, разве нужен кто-то ещё? Вот и мне никто не нужен!»

Ожидание превратилось в сладостную пытку. Без него ей было сложно, но она точно знала, что скоро они увидятся. А пока, чтобы потом не тратить время на «последний вздох» перед экзаменом, она училась. Чем быстрее сдаст все экзамены, тем больше времени будет у них.

Наступило день рождения Марины. Она уже с утра приплясывала около телефона от нетерпения. И тот желанный звонок наступил. Болтали, наверно, полчаса. Андрей говорил много, а она всё слушала и слушала.

– Милая моя, родная, я не могу без тебя. Мне не хватает воздуха. Словно из меня выкачали весь кислород. Дорогая моя, любимая…

– Я тоже тебя люблю, – шептала она в ответ.

– Выходи за меня замуж…

Тишина. Ей показалось, что она ослышалась, но не осмеливалась переспросить.

– Мариша, ты здесь? – в голосе Андрея послышались тревожные нотки.

– Здесь, – она прикрыла трубку рукой, хоть рядом не было никого.

– Ты согласна?

– Что? – её губы невольно расплывались в улыбке, а сердце отбивало марш Мендельсона.

– Повторить?

– Повтори, – всё так же тихо проговорила она.

– Ты согласна стать моей женой.

– Да, – едва слышно прошептала она. Её бросило в жар, глаза стали слипаться. Она не могла поверить своему счастью. Она слушала его и плакала. Что он там ещё говорил? Что не может больше без неё. Что ему плохо, что он как Робинзон Крузо, ставит зарубки на стене.

– Ты помнишь, что шестого июня у меня день рождения? Я жду тебя. Сможешь приехать на неделю раньше?

– Смогу, приеду. Что тебе подарить?

– Себя. Ты мой лучший подарок. Паспорт не забудь. – строго добавил он.

– Смешной. – сквозь счастливые слёзы хмыкнула Марина, – как же я без паспорта поеду? Кто меня поселит в гостиницу.

– Какую гостиницу? – деланно возмутился Андрей. – Я квартиру сниму.

Теперь её жизнь приобрела другой смысл: до и после. Девушка боялась делиться своим счастьем. Она не рассказала никому о предложении, но глаза блестели, а за спиной выросли два крыла.

Марина не загадывала далеко. Она была счастлива, как могут быть счастливы только влюблённые тем самым ежеминутным счастьем. Она не представляла себя в белом платье, не прикидывала, сколько гостей будет на свадьбе, даже о том, где будет эта свадьба, её не интересовало. Главное, что он будет рядом с ней.

Через неделю после дня рождения она получила от него подарок. Это был японский календарь с видами сакуры. Большой настенный календарь на глянцевой бумаге. Красота такая, что подруги вздыхали: «Вот бы увидеть это наяву». А ещё была вложена большая открытка, вся в принтах чаек и волн. На лицевой стороне была фотография белоснежного лайнера и приписка, сделанная рукой любимого: «Корабль нашей жизни».

Девушка открыла открытку. На левой стороне поля были изрисованы сердечками. На правой – ровные строчки красивого каллиграфического почерка.

Дорогая моя Мариша!

Поздравляю тебя с самым лучшим днём в твоей жизни, с днём «ангела». Желаю тебе всего самого, самого, самого… А самое главное: будь всегда такой, какая ты есть. Спасибо тебе за то, что ты есть, за то, что я встретил тебя.

Я не стал отправлять открытку раньше, я её посылаю в день твоего рождения! Ты получишь позже, продлишь свой праздник. Пусть этот день будет наш: ты и я, и больше никого.

Ты знаешь, когда ты была здесь, я тебе рассказал четверостишье, которое я принял как главный принцип и по которому стараюсь жить. Я хочу, чтобы ты выучила его и подумала над смыслом его.

Чтоб жизнь прожить, знать надобно немало.

Два важных правила запомни для начала:

Ты лучше голодай, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем рядом с кем попало…

Счастья тебе… много, много, пусть в этот день улыбка не сходит с твоего лица. Желаю тебе всего того, что ты сама хочешь.

Марина вглядывалась в знакомый почерк, перечитала ещё раз пожелание. И опять тихая слеза скатилась с уголка глаза. Она поднесла открытку к губам и поцеловала. Читать вторую сторону было почему-то боязно. Интуиция шептала: «Не торопись!»

Девушка подошла к окну, не выпуская открытку из рук. Решилась.

Мариша, на этой стороне я напишу тебе письмо, как и обещал. Второе письмо на этой неделе.

Тебя наверно удивило такое послание, но, Мариша, любимая моя, оно от чистого сердца. В твой день рождения я не мог его написать на простой бумаге, а бумаги с вензелями у меня нет.

Ты помнишь наш последний разговор? Мой вопрос и твой ответ? Я постоянно думаю над тем, что тебе сказал. Ты знаешь, сказал и даже сам сперва не поверил, что я решился. Ведь я очень давно об этом думал. Всё это время я искал слова, но не находил. Да, я сказал, что хотел, что желал, о чём просило моё сердце.

Не знаю, поверила ли ты мне, но это так. Что теперь поделаешь? Я люблю тебя! Приезжай скорей! Я жду тебя! Очень, очень!

Наши дни. Коттедж Коровкина

Василий задерживался на работе. Сегодня Марина никуда не ходила. Она слегка подпростыла. Решили, что если кто придёт, ей сообщат, и она подъедет в офис. Если быть откровенным, то именно Коровкин настоял, чтобы супруга осталась дома.

– Сляжешь ещё со всякими коронами, потом лечи тебя. Ты мне здоровая нужна. Зачем мне больная жена?

– Если не нужна, опусти. – пожала она плечами, но на работу не пошла. Какое-то странное чувство напало на неё. Захотелось хотя бы на миг очутиться в том прошлом, в том счастливом прошлом.

Марина позвонила своему бывшему и попросила сделать фото открытки, которая лежала в её школьном фотоальбоме. Степан поворчал, поворчал, но прислал:

– Ты мне никогда не рассказывала про него. Это кто, Андрей? Ты мне с ним изменяла? – в его голосе слышалась обида.

– Дурак ты, Степан. Слушай, а ты помнишь, как мне сделал предложение? – спросила Марина, а сама подумала, что совершенно не помнила этого момента. Ей казалось, что в прошлой жизни, пока не вмешался Коровкин и не развёл их, она всё время была замужем за Степаном. Нет, официально они развелись сами, да только жили рядом, спали иногда вместе. А появился Коровкин-Колчак, снёс своей шашкой её спокойный заплесневелый мирок и утащил в свой терем. Теперь как Кощей, чахнет над ней, словно она шестьдесят плюс килограмм золота, а не лишнего веса.

– Конечно, помню. Мы с тобой мимо ЗАГСа проходили, ну я и предложил. А ты неожиданно согласилась.

– А чего не сбежал? – хмыкнула она.