Иннокентий Маковеев. Повести

Виктория возвращается с утренней охоты. Я задеваю её плечом. Не знаю, как так вышло – я сторонился.

– Извини, – говорю я, почёсывая затылок.

– В следующий раз будь осторожней, – отвечает девушка.

На спине у Виктории висит лук и колчан со стрелами. На поясе у неё болтаются три только что добытые белки. У Виктории отличный тисовый лук. Она давала мне его подержать. Лук удобно лежит в руке, гибкий и лёгкий. Тетива из сыромятной кожи.

Внедорожник останавливается около нас. Мы залезаем в кузов. Я киваю Виктории на прощанье. Она отрицательно качает головой. Чего обиделась?

Максимальная скорость внедорожника 30 километров в час. Если попытаешься на нём сбежать, «Серый» рано или поздно догонит.

Дорога занимает два часа.

Столичники организуют для нас игры, строят арены. Мы – лесорубы тоже принимаем участие в создании арен. Помогать столичникам унизительно. Мы заодно с ними готовим место казни для родственников, друзей и знакомых. Но выбора нет. Мы в заложниках у «Серого». Арена представляет собой квадратный участок леса 30 на 30 километров. «Серый» засечками на деревьях обозначает, куда привести отобранных людей. Почти всегда следующая арена граничит с предыдущей. Этот год не исключение. Арена переместилась на 30 км выше по реке.

Сначала у арен не было границ. Позже границу стали обозначать верёвкой с красными флажками. Игроки часто выходили за пределы арен, сбегали. Власти городка заинтересованы, чтобы никто не нарушал правил «Серого». Они полагают, если игры будут проходить «чисто», то монстр начнёт убивать меньше людей, станет покладистым и скорее поделиться с нами самыми ценными знаниями. Возможно, власти, егеря и лесничие хотят выманить у «Серого» секрет, как его победить, поэтому слушаются.

С открытием электричества арену начали ограждать металлическим забором с проводами, по которым течёт ток. Задача наших бригад вырубить лес с обеих сторон от забора. Во время игр случаются пожары и, если пламя вырвется с арены, то городок может сгореть дотла. Вырубку мы делаем ещё и для того, чтобы игроки не прыгали с деревьев за забор.

Столичные электрики разматывают катушку тонкого провода, монтируют его на забор. Рабочие устанавливают металлические столбы, с вышек прокидывают тросы между деревьев и крепят камеры.

Первые прибывшие лесорубы отыскали два крупных близкостоящих дерева, обрубили у них ветви и сучья, спили верхушки, в определённых местах сняли кору.

– Ну, что посоревнуемся? – Ко мне подходит Эрик. Мужчине 45 лет. У него седая борода и седые длинные волосы. Эрик коренастый, высокий, как я, брат, отец, и большинство лесорубов.

Раз в месяц мы проверяем навыки владения топором на скорость. Я всегда уступаю Эрику, но кроме него мне соперничать не с кем.

Отец хлопает меня по плечу, Эйден слабо улыбается и уступает дорогу. Чувствую мандраж. Я беру топор для валки леса с мощной рукояткой и закруглённым лезвием, занимаю стартовую позицию у дерева. Другие лесорубы встают на безопасном расстоянии от меня и Эрика. Лесоруб с секундомером начинает обратный отсчёт:

– Три… два… один… начали!..

Я рублю легко, не прикладывая больших усилий. Первый удар наискосок под 45 градусов, второй удар – боковой, он подрубают щепу, она летит в сторону. За четыре удара делаю зарубку, после чего втыкаю топор в ствол. К дереву прислонены две доски. Конец их выполнен в форме клина. Я хватаю доску, вставляю в зарубку и вскарабкиваюсь на доску, как на ступеньку. Топором делаю ещё зарубку, хватаю вторую доску, вставляю в зарубку и вскарабкиваюсь ещё выше. Я не смотрю на Эрика и на других лесорубов. Отвлекаться нельзя, так точно проиграешь. Сегодня ветрено, не свалиться бы с доски. Мне осталось перерубить ствол. Здесь вверху он тоньше и мягче. Кора заранее снята. Ударять приходится с двух сторон, меняя хват топора. Управляюсь за 14 ударов. Результат должен быть хорошим: топор почти не застревал в дереве, обе зарубки получились удачными. Ого, Эрик только приступил к рубке ствола со второй стороны.

Отец смотрит на секундомер и присвистывает:

– 42 секунды.

Я слезаю с верхней доски на нижнюю, спрыгиваю на землю.

– У Эрика лучшее время 44? – уточняю я.

– Да, – отвечает друг Эрика. – Но твоё дерево было тоньше, того.

Срубив верхушку, Эрик немного отдыхает на доске, затем слезает вниз.

– Годы берут своё, – он признаёт своё поражение, утирая пот со лба.

Командир бригад – столичник с брюшком недовольно наблюдает за нами. Мы испытываем его терпение. Нужно браться за работу.

Нам из столицы привезли новый инструмент. На бригаду две бензопилы, ручные пилы, топоры, захваты, крюки.

Закрапал дождь, погода портится. Я, брат, отец рубим небольшие деревья топорами. Другие лесорубы спиливают крупные деревья бензопилами и валят в сторону от забора, затем пилят на части, обрубают ветки и оттаскивают захватами и крюками с арены за забор.

Спустя четыре часа обедаем в бытовке. Горячую еду из городской столовой привёз внедорожник. Первое – суп с мясом и картофелем. На второе пюре с мясом. Простое меню. Еда сытная и полезная. Жители предполагают, что в ближайшие годы «Серый» откроет победителям игр знание о новой сельскохозяйственной культуре, или притащит на арену новое сельскохозяйственное животное, которое даст потомство. По мне лучше бы ели однообразную еду, чем устраивали игры. Нам самим нужно познавать этот мир, а не рассчитывать на «Серого». Цену монстр берёт чрезвычайно высокую.

Командир бригад недоволен темпом работы. Мы должны были закончить на прошлой неделе. Впрочем, не успеваем не мы одни.

Начался сильный дождь со шквалистым ветром. В лесу в такую погоду находиться опасно. Эрик с другом подходят к командиру бригад, просят перенести работу на завтра. Тот и слышать ничего не желает, хотя до игр ещё много времени. Столичники сворачиваются, а мы, надев дождевики, снова идём на вырубку.

Капюшон мешает мне смотреть по сторонам. Я часто его поправляю. Удары топора, барабанная дробь капель, завывания ветра – я не слышу, что говорят другие лесорубы, нахожусь, словно в изоляции.

Вдруг я смутно различаю, что на меня валится соседнее дерево – старая сосна, высохла, низ подгнил, порывы ветра раскачали её и сломали. Я отскакиваю в сторону. Сосна с грохотом падает на землю рядом со мной.

Раздаётся хруст. Я озираюсь по сторонам – надломленная сосна, повисшая на здоровой, слетела с ветвей и рушится на нашу бригаду.

– Берегитесь! – кричу я.

Отец рефлекторно поднимает голову, чтобы оценить ситуацию. Я бросаюсь к нему, но мне не успеть – нас разделяют десять метров. Отца толкает один из лесорубов, и их обоих накрывает сосной.

– А-а-а! – раздаётся вопль.

– Жердь! – кричу я. – Скорее!

Мы с Эйденом подкладываем две жерди под упавшую сосну, кое-как приподнимаем её и сдвигаем в сторону. У отца кровавая рана на бедре – его задело сучком. Второй лесоруб лежит без сознания. Нет, он не дышит, погиб. Ему раздавило грудину. Зрелище не для слабонервных, кто видит, морщится и скорей отворачивается.

– Как ты? – спрашиваю я отца.

– Нога…

– Не сломана?

– Кажется, нет.

Отец пробует сгибать ногу. Бедро имеет естественный вид. Вроде, всё не так плохо. Вместе с Эйденом уносим отца в бытовку, усаживаем на стул. Я разрезаю штанину комбинезона отца, обрабатываю рану, перевязываю. Кровотечение слабое, уже заканчивается. Отцу нужно будет принять антибиотик, есть вероятность заражения крови. Наша семья может позволить себе купить сильнодействующее лекарство.

– Все поняли, что случилось? – щурится друг погибшего долговязый с прыщавым лицом. Я знаю, к чему он клонит. И как ему не стыдно говорить об этом сейчас – тело лесоруба ещё не успело остыть?! В городке существует неписанное правило: спасение за спасение. Если кто-то спас кому-то жизнь и при этом погиб, то спасённый человек должен вернуть долг его семье. За редким исключением это значит, что нужно будет вызваться на арену вместо кого-то из родственников погибшего. Подобные долги переходят из поколения в поколение, если о них помнят. Откажешься меняться и участвовать в играх, тебя сочтут бесчестным, это ударит по репутации твоей семьи, вас перестанут уважать. Прежде мы никогда не были кому-то должны, нам тоже не были обязаны. Ситуация крайне неприятная.

Командир бригад зол, ругает отца из-за того, что на производстве произошёл несчастный случай. Вообще-то он виноват – из-за него мы нарушили технику безопасности. Последствия трагические. Прочитав гнев в моих глазах и в глазах Эйдена, столичник охлаждает свой пыл. Может выяснится, что его тоже пришибло деревом – охраны здесь нет и установлена всего пара камер видеонаблюдения.

На внедорожниках возвращаемся в городок. Делаем остановку у лесничих, передаём им тело погибшего. Затем едем в больницу. Не только из-за отца. Сегодня все жители в обязательном порядке сдают анализ крови. Мама с сёстрами и бабушка должны были сходить до обеда.

Внедорожник останавливается у одноэтажного бревенчатого здания больницы. Мы с Эйденом отводим отца к медсестре на перевязку. Другая медсестра берёт у нас поочередно кровь из пальца. По этим нескольким каплям крови «Серый» по сути и выносит смертные приговоры, вызывая людей на арену. Убедившись, что медсестра приклеила к пробиркам бумажки с нашими именами (а не чьими другими), мы с Эйденом берём отца под руки и уносим обратно во внедорожник.

У немощных жителей медсёстры берут анализ крови дома. Те, кто в последнее время заболел, травмировался, или сделал что-то плохое, часто скрываются, боясь, что «Серый» узнает о их недугах или разоблачит их дурные поступки. Уклонистов разыскивают лесничие. Монстру требуется свежая кровь. В крайнем случае, если кого-то не удаётся найти, берут промежуточный анализ, который делается в течение года.

«Серый» может учуять, что отец получил рану. Наверное, стоило спрятать отца на вечерок или попросить медсестру, чтобы она предоставила егерям промежуточный анализ отцовской крови, но уже поздно.

Приезжаем домой. Сказать, что мама и сёстры расстраиваются, ничего не сказать. Одри и Хана чуть ли не паникуют. Кто теперь заступится за них? Тот, кто не способен ходить? Мама спешно собирается на улицу. Мы знаем, где живёт погибший лесоруб. У него остались жена и ребёнок. Мама хочет предложить вдове денег и часть скота в уплату долга. Зря. Слишком рано. Женщине только сообщили о беде, ей не до того, чтобы с нами торговаться.