Оружие возмездия

Между тем, картина понемногу начинала проясняться. Сканеры зондов по мере сокращения расстояния до противника начинали передавать на корабли эскадры все более подробную информацию.

– Сколько же их… – удивленно произнес адмирал Фултон, когда тактическая проекция отобразила наиболее крупные объекты орбитальной обороны четвертой планеты.

Я хорошо понимал адмирала. Такое мы действительно видели впервые. Даже Земля была защищена лишь пятнадцатью орбитальными крепостями, и считалось, что это число даже избыточно. Здесь же творилось что-то невообразимое. Плотная сеть из сотен крупных меток сферой окружала планету. Детально рассмотреть эти объекты пока не получалось, но их размеры однозначно говорили о том, что это не аналоги относительно слабых ракетно-артиллерийских мониторов, с которыми мы имели дело на Лейтене-5, а полноценные орбитальные крепости.

– Контр-адмирал, продолжайте разведку системы обороны четвертой планеты, – отдал я приказ Юн Гао, – и выделите несколько групп для поиска гиперпортала. Судя по показаниям пленных, в этой системе он должен быть, причем где-то недалеко от границ зоны гравитационного ограничения, но пока наши сканеры его не видят.

– Выполняю, – кивнул Юн и исчез с канала связи, переключившись на отдачу распоряжений подчиненным.

Увиденное мне категорически не нравилось. В том, что сеть орбитальных крепостей жаберов моей эскадре не по зубам, я даже не сомневался, но просто развернуться и улететь было бы непростительной глупостью. Чтобы позже вернуться сюда для настоящего штурма, нам требовалось понять, на что способна оборона противника. Если исходить из того, что мы видели в бою у Дельты Треугольника, дальность действия наших дрон-торпед была выше, чем у орудий жаберов, но с их орбитальными крепостями мы никогда раньше дела не имели и утверждать что-либо с полной уверенностью я не мог.

Эсминцы, сопровождавшие разведзонды, приблизились к орбитальным крепостям на расстояние пуска торпед. На борту у них торпедного оружия не было, но противник знать об этом не мог, и я надеялся, что если жаберы располагают чем-то более дальнобойным, чем орудия главного калибра их линкоров, то они это оружие применят. Однако наша провокация успехом не увенчалась – крепости продолжали молчать.

– «Невидимкам» с первого по тридцатый приготовиться к разгону к четвертой планете. Глава Клитч, – обратился я к командиру эскадры кваргов, чудом выжившему в оплавленных обломках своего флагмана в бою у Дельты Треугольника, – выделите пять ваших авианосцев для совместных действий с «Невидимками».

– Выполняю.

– Семи эсминцам из первого дивизиона и линкору «Денвер» сопроводить носители дрон-торпед к рубежу атаки и прикрыть их отход после залпа. Задача эскадры – торпедный удар по трем орбитальным крепостям противника – с семьдесят пятой по семьдесят седьмую.

Флот разделился. Основные силы остались за орбитой шестой планеты, не заходя в зону гравитационного ограничения, а один «Черный Дракон» и семь эсминцев начали сближение с планетой жаберов, эскортируя «Невидимки» и авианосцы. На такую угрозу враг был обязан отреагировать, в этом я не сомневался.

Рассмотреть в деталях, что собой представляют орбитальные крепости жаберов нам так и не удалось. Даже при максимальном сближении с ними сканеры зондов выдавали лишь зыбкую смазанную картинку. Но крепости мы хотя бы видели, а вот поверхность планеты вообще никак не сканировалась.

– Крепости объединяют свои маскировочные поля в общую завесу, через которую наши сканеры не в состоянии пробиться, – доложил Юн Гао, – Боюсь, что когда дойдет до штурма, силовые поля тоже сформируют единый сферический щит над планетой.

– Если все так плохо, то почему же некоторые пленные жаберы согласились работать на нас в обмен на обещания высоких постов в оккупационной администрации после нашей победы? Значит, не так уж они верят в несокрушимость этой обороны, – с сомнением в голосе ответил Фултон, внимательно рассматривая изображение на экране.

– Вскоре мы все узнаем, господа офицеры, – ответил я, наблюдая, как «Невидимки» и авианосцы выходят на рубеж пуска торпед. Если жаберы в состоянии нас чем-то удивить, то это случится именно сейчас.

По изображению на проекционном экране прошла волна ряби. На долю секунды оно смазалось и вновь обрело четкость. Восемь орбитальных крепостей жаберов, ближайших к выходящим на рубеж открытия огня кораблям, окутались багровыми протуберанцами, и секунд через десять над каждой из них сформировался сгусток энергии, напоминающий небольшое, но ярко разгорающееся искусственное солнце. Достигнув нестерпимой яркости, оболочки только что родившихся светил разорвались и провалились внутрь себя, схлопнувшись в точки, и из этих точек к семи эсминцам и «Черному Дракону» рванулись жгуты абсолютного мрака, местами чуть подсвеченного до темно-серого состояния, что делало их различимыми на фоне черноты космоса.

Эсминцы исчезли в ярких вспышках. Ни обломков, ни внутренних взрывов – ничего. Только сферическая волна разлетающихся фотонов. «Денверу» повезло чуть больше, хотя назвать произошедшее везением язык все же не поворачивался. Защитное поле линкора вспыхнуло и мгновенно погасло. Часть энергии вражеского залпа оно смогло погасить, но далеко не всю. Полностью уничтожить «Дракона» залп жаберов не смог, но то, что осталось от линкора боевым кораблем уже называться не могло. От некогда грозной боевой машины остался жалкий оплавленный огрызок едва с четверть ее исходного размера.

– Прекратить атаку! «Невидимкам» и авианосцам немедленно выйти из боя!

Мой приказ опоздал. Носители дрон-торпед уже произвели залп и сейчас ложились на курс расхождения с планетой, а почти девять тысяч торпед рвались к орбитальным крепостям врага, только что с первого выстрела уничтожившим восемь наших кораблей, включая новейший линкор, на превосходство которого над противником все мы возлагали такие надежды.

Противник успел выстрелить еще тринадцать раз, причем теперь огонь вели другие орбитальные крепости – видимо, для перезарядки неизвестного оружия требовалось значительное время. Мы потеряли два авианосца кваргов и одиннадцать «Невидимок», остальным кораблям удалось уйти. А потом три орбитальных крепости накрыла волна наших торпед.

Опасения Юн Гао оказались не напрасными. Сеть крепостей действительно формировала единую стену энергетической защиты. Наверное, если бы торпеды были оснащены боеголовками старого образца, до целей добрались бы считанные единицы. Но сейчас непосредственного контакта с целью от торпеды не требовалось. Одноразовая плазменная пушка отправляла свой заряд в цель с весьма солидной дистанции, так что зенитные орудия и ракеты ближнего радиуса действия во многом теряли совою эффективность в борьбе с торпедами, которые просто не сближались с целью на опасное для себя расстояние.

В течение пятнадцати секунд щит, прикрывавший орбитальные крепости, полыхал непрерывными вспышками принимаемых на себя попаданий плазменных сгустков, а когда последние сполохи огня погасли, стало ясно, что вражеская защита все же не является абсолютной. Две из трех атакованных нами крепостей уцелели. Во всяком случае, их метки оставались на месте, а оценить полученные противником повреждения мы не могли – мешали продолжающие работу маскировочные поля. А вот третьей крепости больше не было. Ее бесформенные обломки и отдельные фрагменты брони и внутренних конструкций сошли с орбиты и частью разлетались по окружающему космосу, а частью валились на планету, захваченные ее гравитацией.

Мы наблюдали за развязкой боя в мрачном молчании. Размен «Черного Дракона» и еще двух десятков кораблей на одну орбитальную крепость противника выглядел удручающе. Оставалось утешать себя тем, что нам хватило осторожности не сунуться к планете всем флотом.

– Вторая поисковая группа нашла транспортное кольцо противника, – Доложил Юн Гао по гиперсвязи, и на тактической проекции вспыхнула новая отметка.

Жаберы расположили гиперворота в поясе астероидов за орбитой седьмой планеты. В отличие от пустотных верфей и заводов, эвакуировать персонал портала они не стали и, похоже, всерьез вознамерились защищать столь ценный объект, раз уж противник его все же обнаружил.

Но тут расклад оказался уже совсем другим. Для пустотного сооружения гиперпортал жаберов охранялся просто беспрецедентно. Десять астероидов, выведенных на круговые орбиты, медленно вращались вокруг него. Противник превратил их в подобие орбитальных крепостей, причем я опасался, что сделали это не современные лягухи, а их далекие предки еще при строительстве портала, так что ожидать от этих оборонительных сооружений можно было примерно таких же пакостей, с которыми мы уже имели сомнительное удовольствие познакомиться у четвертой планеты. А еще гиперворота прикрывали три крейсера, правда, судя по некоторым деталям их конструкции, это были корабли современной постройки, сильно уступавшие образцам, созданным предками жаберов.

– Астероиды расположены достаточно близко друг от друга, – высказал свои соображения адмирал Фултон, – Скорее всего, здесь защитное поле тоже будет единым. Но, судя по всему, нашему флоту вполне по силам преодолеть эту оборону.

Я был согласен с начальником штаба в его оценке ситуации, но все мы уже очень устали от потерь. Эта бесконечная война забирала жизни лучших, самых энергичных и целеустремленных людей и наших союзников, и в последнее время я видел своей первоочередной целью прекращение этой бойни. Да, войны без потерь не выигрываются, но весь вопрос в том, что полководец видит своей главной целью – победу или сохранение жизней своих солдат. Почти всегда этот выбор приводит к компромиссу, но каждый раз компромисс этот остается на совести командующего, отдающего приказ об атаке.

– Глава Клитч, – вызвал я командира трех оставшихся в строю авианосцев, – Способны ли ваши корабли в автоматическом режиме осуществить выход на рубеж пуска торпед, произвести залп, а потом выйти в заранее указанную точку сбора?

– Да, господин командующий, мы можем запрограммировать наши вычислители на выполнение такой задачи, – ответил кварг с сомнением в голосе, – но в этом случае корабли не смогут реагировать на изменения боевой обстановки и будут выполнять приказ независимо от действий противника. Управлять ими дистанционно невозможно – это сделано специально, как страховка от перехвата управления в бою системами РЭБ противника.

– Глава, в ближайшие пять минут вы получите вектор атаки, а также координаты рубежа пуска торпед и точки сбора. Два авианосца оставьте в резерве, а экипажам остальных прикажите приготовиться к эвакуации на ваши корабли, участвовавшие в предыдущей атаке. Торпед у них все равно уже не осталось, так что поработают в качестве транспортов.

– Слушаюсь, господин адмирал, – кварг не стал возражать или задавать уточняющие вопросы. Видимо, традиции беспрекословного подчинения командиру слишком сильно укоренились в его народе. Но я не стал этим злоупотреблять и сам пояснил свой приказ.

– Мобильные силы противника крайне слабы. Жаберы не смогут организовать активную оборону и предпринять что-либо, что может сделать необходимым изменение изначального приказа. Как показала предыдущая атака, ваши авианосцы, глава Клитч, станут в предстоящем бою приоритетными целями для нового оружия противника. Я не вижу смысла посылать ваши экипажи на верную смерть. Лучше рискнуть одними только кораблями, пусть даже мы потеряем их все.

Я сделал небольшую паузу, давая кваргу возможность ответить, но Клитч лишь слегка наклонил голову, и я продолжил постановку задачи флоту. Из семидесяти еще не участвовавших в сражении «Невидимок» я приказал выделить пятьдесят шесть, снять с них экипажи и подготовить к атаке в автоматическом режиме вместе с семнадцатью авианосцами кваргов. Остальной флот я разделил на две равные по составу группы. На начальном этапе операции они должны были двигаться вместе с кораблями, оставленными без экипажей, но задолго до их выхода на рубеж пуска торпед обеим группам предписывалось совершить фланговый маневр в плоскости эклиптики и имитировать атаку на портал жаберов с противоположных сторон. Вот только лезть ближе, чем на две дистанции пуска торпед я им запретил, во всяком случае, пока не будут ясны результаты главного торпедного удара.

При планировании атаки нам приходилось закладывать в расчеты слишком много неизвестных. Мы не знали не только физических принципов, на которых основывалось действие неизвестного ранее оружия врага, мы не представляли даже, сколько времени требуется ему для перезарядки перед новым залпом. Но разведка боем на то и разведка, чтобы получить недостающую информацию непосредственно в бою, заставляя врага раскрыть свою систему обороны и возможности огневых средств.

Спустя полчаса, за которые диспозиция не претерпела никаких изменений, я отдал приказ на начало атаки. Перестроившиеся в боевой порядок «Невидимки» шли развернутым строем впереди нашей эскадры. Авианосцы кваргов пока держались сзади – я хотел спровоцировать жаберов разрядить свое древнее оружие по «Невидимкам», чтобы дать авианосцам спокойно отстреляться. Гибель даже одного из этих огромных кораблей существенно снизила бы плотность нашего залпа.

– Рубеж разделения эскадры, – доложил Фултон, глядя на тактическую проекцию.

Корабли изменили курс, и две группы по шесть «Драконов», пять эсминцев, семь «Невидимок» и одному авианосцу разошлись в стороны, начав обход противника с двух сторон, а семнадцать авианосцев и пятьдесят шесть «Невидимок» продолжили двигаться прямо на изготовившегося к обороне противника.

Перед жаберами стоял нелегкий выбор. Уничтожить своими чудовищными орудиями все корабли, идущие в лобовую атаку, до пуска ими торпед жаберы совершенно точно не могли. Пятьдесят шесть «Невидимок» несли почти три с половиной тысячи торпед, и дать им спокойно отстреляться было бы для противника весьма опрометчивым поступком, чреватым очень неприятными последствиями. Но если отстреляться по ним и, тем самым, уменьшить плотность первого залпа, то неясно, чем потом встречать еще более опасные авианосцы кваргов, способные вывалить на головы защитников портала в несколько раз более массированную волну торпед.

То, что предпринял командующий жаберов, иначе как жестом отчаяния я назвать не мог. Увидев, что строй «Невидимок» и авианосцев приближается к его укреплениям без сопровождения артиллерийских кораблей, вражеский командир приказал трем своим крейсерам выйти им навстречу. Однако решение это несколько запоздало. Пока наш флот шел единым строем, жаберы не решались использовать свои корабли для встречного удара, а когда фланговые группы, наконец, отделились и разошлись в стороны, «Невидимкам» оставалось уже не так далеко до рубежа пуска торпед. Тем не менее, свою роль крейсера жаберов сыграли, причем сделать они сумели даже больше, чем могли по моим оценкам. Четырнадцать наших кораблей исчезли в ярчайших вспышках взрывов собственного неизрасходованного боезапаса. Программы, заложенные в вычислители «Невидимок», обладали некоторой гибкостью, и помимо удара по основным целям вычислитель мог потратить до десяти процентов боезапаса, атакуя любые вражеские корабли, попавшие в зону его досягаемости. Мало того, он обязан был атаковать любую такую цель, что и произошло при появлении кораблей жаберов. Но торпеды движутся в пространстве намного медленнее снарядов, и жаберы успели сделать несколько залпов до того, как их накрыла плотная волна смертельных посланцев, почти мгновенно сбившая поля и превратившая их корабли в оплавленные обломки.

А дальше жаберы ввели в дело оружие своих предков. Все десять астероидов окутались уже виденными нами раньше багровыми протуберанцами. В отличие от орбитальных крепостей, рядом с каждым из них сформировалось по два искусственных солнца, через несколько мгновений провалившихся внутрь себя и исторгнувших в сторону приближающихся «Невидимок» жгуты темной энергии. Семнадцать ярчайших вспышек довели наши потери в этой атаке до тридцати одного корабля. Но ведь выстрелов было двадцать!

– Старший аналитик, доклад! Почему не сработали три орудия противника?

– Видимо, какая-то неисправность или технический сбой, – ответил молодой полковник, руководивший аналитической службой штаба, и вывел на проекционный экран в замедленном воспроизведении картинку, зафиксированную ближайшим к месту событий разведзондом. – Обратите внимание, разрушение энергетического сгустка здесь шло не так, как в случае успешных выстрелов. Псевдозвезда, созданная оружием жаберов, вместо коллапса просто взорвалась, изрядно опалив при этом поверхность астероида. По нашим оценкам укрепления противника при взрыве должны были получить значительные повреждения.

– Древнее оружие, долго бездействовавшее без должного обслуживания, вполне могло взорваться в руках своих не слишком компетентных хозяев, – задумчиво кивнул адмирал Фултон.

Между тем бой продолжался, и двадцать пять уцелевших «Невидимок» вышли, наконец, на рубеж открытия огня. Конечно, их залп оказался сильно ослаблен. Сказались не только боевые потери, но и расход части боезапаса на отражение контратаки крейсеров противника. В результате к целям вместо трех с половиной тысяч ушло немногим более тысячи торпед. Учитывая качество вражеских сканеров и систем наведения, этот залп вряд ли был в состоянии нанести противнику серьезный урон.

Астероиды, превращенные жаберами в космические крепости, встретили волну наших торпед плотной стеной заградительного огня из орудий главного калибра, а через минуту к ним присоединились и многочисленные плазменные пушки. Фактически, первую атаку жаберы успешно отбили – к целям прорвались единичные торпеды, и плазменные сгустки их одноразовых орудий не смогли причинить защитным полям противника существенного вреда. Но авианосцы кваргов, еще не сказавшие своего веского слова в этом бою, уже выходили на рубеж атаки, и нервы защитников портала не выдержали.

Вокруг астероидов вновь вспыхнули огненные протуберанцы, но выглядели они гораздо менее яркими и насыщенными, чем при первом залпе, уничтожившем семнадцать «Невидимок». Видимо, на нормальную перезарядку энергонакопителей, приводивших в действие их древнее оружие, у жаберов не хватило времени, но и тянуть с залпом дальше они позволить себе не могли. Семнадцать искусственных звезд, начавших формироваться над поверхностью астероидов, тоже не впечатляли размерами, да и разгорались они как-то неохотно. Сейчас мы получали ценнейшую информацию об оружии противника. Мы наблюдали его работу в экстремальном режиме, на пределе возможностей. Уже одно это оправдывало все потери, понесенные нами в ходе разведывательного рейда.

А дальше произошло то, чего, видимо, не ожидали и сами жаберы. Не знаю, испытывали ли они раньше свое самое опасное оружие в таких условиях. Возможно, и нет. Иначе, наверное, не стали бы так рисковать. Семь из семнадцати псевдосолнц успешно провалились внутрь себя, исторгнув в сторону авианосцев уже знакомые нам жгуты мрака, а вот остальные… Они тоже попытались выстрелить, но, видимо, для успешного залпа требовалось преодолеть некий энергетический порог, а набрать нужную энергию они не успели. Десять рукотворных звезд схлопнулись рывками в несколько приемов, каждый раз выбрасывая в случайных направлениях черно-серые молнии. Большинство из них без всякого видимого эффекта ушли в открытый космос, но около десятка попаданий приняли на себя астероиды, а пара молний ударила в гиперпортал, вырвав из древней конструкции огромные куски и развалив массивное кольцо на две неравные части.

В местах попаданий поверхность астероидов вспухала взрывами, выбросившими в космос исполинские фонтаны пара, светящейся пыли и раскаленных обломков. Ранее единое маскировочное поле разорвалось в клочья, и теперь лишь четыре из десяти астероидов все еще оставались смазанными пятнами на тактической проекции. Остальные крепости жаберов приобрели четкие очертания и открыли нашим сканерам картину тотальных разрушений.

Собственно, задачу можно было считать выполненной, и будь у меня такая возможность, я бы остановил атаку кораблей кваргов, вышедших на рубеж пуска торпед, и предложил бы жаберам сдаться. Но достучаться до вычислителей, переведенных в автономный режим, не имелось ни малейшей возможности, и десять уцелевших авианосцев произвели полный торпедный залп. Вялый заградительный огонь полностью деморализованного противника не смог ничего изменить в сложившемся гиблом для жаберов раскладе, и через семь минут четыре тысячи плазменных сгустков впились в защитные поля крепостей противника, сметя их в доли секунды и превратив вражеские укрепления в сплошной извергающийся вулкан.