Черный старатель

Лидер внимательно всмотрелся в полустертую маркировку на боку контейнера, и в его глазах на долю секунды мелькнуло что-то такое, от чего мне стало очень некомфортно. Куват и Бирс неотрывно пожирали взглядами найденный мной артефакт, и в выражениях их лиц я не видел ничего, кроме всепоглощающей жадности. Их мозги буквально плавились от предвкушения водопада денег, который обрушится на их головы. А вот Дженго, похоже, тоже что-то почувствовал. Во всяком случае, особой радости в его взгляде я не увидел, а сам он весь подобрался, как перед броском через опасный участок местности в глубине Руин, но отчаянно старался чтобы никто этого не заметил.

– Зря слюни пускаете, – с деланым пренебрежением произнес Тирой. – Контейнер может оказаться совсем не тем, за что мы его принимаем. Часть маркировки не читается, корпус деформирован. Не исключено, что перед нами пустышка. Впрочем, сейчас мы проверим так ли везуч наш новичок.

С этими словами лидер неторопливо потянулся к своему рюкзаку, откинул верхний клапан и демонстративно неспешно начал что-то искать внутри. Вроде бы, ничего особенного Тирой не говорил и не делал, но все его движения, слова и интонации выглядели чуть-чуть неестественными и самую малость наигранными, выдавая тщательно скрываемое напряжение. В моей голове как будто переключили какой-то тумблер, и все мелкие детали происходящего неожиданно сложилась в четкую и непротиворечивую картину. За секунду до того, как руки Тироя начали обратное движение, извлекая что-то из рюкзака, я понял, что сейчас нас будут убивать. Не только меня, но и Бирса, и Кувата, и даже Дженго.

Глава 3

Я не знал, что именно достает Тирой, но сильно подозревал, что это нечто посерьезнее ножа или другого холодного оружия, иначе вряд ли он решился бы один напасть на нас четверых, даже считая, что на его стороне внезапность. На удивление, страха не было. Мой мозг вместо того, чтобы впасть в ступор от перспективы неизбежной смерти, начал работать со скоростью центрального вычислителя орбитальной крепости, зафиксировавшего выход из гипера вражеской эскадры. Такой ясности мысли я не ощущал, пожалуй, еще никогда, и это несмотря на угрожающую тушке организма смертельную опасность, а может, и благодаря ей.

Одна десятая секунды. Тирой намеренно ни на кого не смотрит, делая вид, что полностью увлечен извлекаемым из рюкзака оборудованием для проверки моей находки. Якобы оборудованием и якобы для проверки. Его руки продолжают медленно двигаться вверх, но пока никому из нас не видно, что скрывается за металлизированной тканью.

Две десятых секунды. Взгляд лидера начинает смещаться в сторону Дженго. Ясно, что Тирой считает его самым опасным противником, и, пожалуй, правильно делает. Именно этот чернокожий потомок воинов центральноафриканских племен получит первый удар, чем бы он ни был нанесен. Впрочем, последнее уже начинает проясняться. Из рюкзака появляется правая рука лидера, и край сжимаемого в ней металлического предмета. Очень знакомого предмета.

Три десятых секунды. Сомнений больше нет. Рука Тироя резко ускоряется, и я узнаю зажатое в ней оружие. Это кинетический пистолет – штука почти бесполезная даже против лёгких летающих роботов Роя, но в данной ситуации для нас это чуть ли не самый хреновый вариант. Мы все почти наверняка обречены. Дженго начинает реагировать. Увы, слишком поздно. Он ждал чего-то подобного, но о пистолете, видимо, не знал. Сидит африканец прямо на полу, причем не в самой удобной позе для быстрой реакции на опасность. Защитный жилет расстегнут, шлем снят с головы и валяется рядом с правой ступней. Он ничего не успеет, это совершенно очевидно. Бирс и Куват вообще не в счет – они пока даже не поняли, что происходит.

Четыре десятых секунды. Пистолет уже почти развернут в сторону Дженго. Меня Тирой считает наименее опасным, так что убивать будет последним, и это дает мне крошечный резерв времени. Оружия у меня нет. По крайней мере, такого которое способно хоть как-то противостоять огнестрелу. Есть нож, но он в чехле на поясе. Достать не успею. Есть вибробур, он вообще в рюкзаке, да и толку от него…

Пять десятых секунды. Выстрел! Грохот бьет по ушам, отражаясь от стен. Вспышка пламени на миг ослепляет, но я вижу, как дергается голова Дженго, и на стену за его спиной брызгает красно-серым. Глаз периферийным зрением ловит блик, отраженный от металлической поверхности. Смотрю вниз. Прямо передо мной лежит осколок брони, не сумевшей сохранить жизнь тяжелому пехотинцу колониальных войск. Что ж, возможно, я дам ему шанс спасти другую жизнь. Мою.

Шесть десятых секунды. Тянусь к осколку. Рука движется мучительно медленно. Мой организм неплохо тренирован, но до профессионального бойца мне, конечно, очень далеко. Если выживу, это нужно срочно исправлять. Пистолет Тироя уже ищет новую цель. Похоже, следующим будет Бирс. Кажется, до него уже дошло, что сейчас произойдет, но пока его реакция сводится лишь к расширяющимся от ужаса зрачкам.

Восемь десятых секунды. Пальцы моей левой руки смыкаются на зазубренном куске металла. Именно левой – справа я ударить Тироя не смогу. Хорошо, что не успел снять защитные перчатки, иначе точно располосовал бы себе всю ладонь. Тело продолжает движение вперед. Лидер, похоже, пока ничего не замечает или не придает моему движению особого значения, и это дает мне крошечный шанс.

Одна секунда. Выстрел! Пуля входит в шею Бирса в сантиметре над защитным жилетом. Его голова странно дергается, и старатель начинает заваливаться на спину. Тирой развернут ко мне боком, и это плохо. В отличие от Дженго, он не стал снимать защитную экипировку, а значит, мест, уязвимых для моего импровизированного оружия, на его теле не так уж много. Разве что лицо под поднятым забралом шлема.

Одна и две десятых секунды. Пистолет смещается еще на несколько градусов, следуя за Куватом, отчаянно пытающимся отклониться влево и спрятаться за спиной завалившегося на бок Дженго. Неплохая реакция, но, увы, это всего лишь инстинкт. Никаких шансов такая тактика дать не может, однако выиграть для меня дополнительную долю секунды Куват в состоянии, за что ему отдельное спасибо. Я продолжаю движение и пытаюсь подобрать под себя левую ногу. Для атаки мне нужно оттолкнуться от пола, но как же медленно шевелятся мои конечности!

Одна и три десятых секунды. Выстрел! Пуля входит в левый глаз Кувата. Лидер явно хорошо умеет обращаться со своим оружием, и это уменьшает мои шансы. Я надеялся, что на предпоследнего противника он истратит два выстрела. Не срослось.

Одна и пять десятых секунды. Толчок от пола левой ногой. Мышцы пронзает резкая боль, но я не обращаю на это никакого внимания. Пистолет начинает разворачиваться в мою сторону. Тирой, похоже, наконец, заметил, что самый слабый противник вместо пассивного ожидания своей участи предпринял некое подобие контратаки.

Одна и семь десятых секунды. Лидер слишком надеется на свой пистолет, и это его подводит. Ствол уже почти смотрит мне в лоб, но в этот момент рука Тироя ударяется о мою правую ладонь, выставленную на ее пути. Враг подпустил меня слишком близко, чего делать ни в коем случае не следовало. Выстрел! Пуля шевелит мои волосы, проносясь у левого виска и с визгом уходит в рикошет от стены, уносясь куда-то вглубь заваленного обломками коридора.

Одна и восемь десятых секунды. Я знаю, что у меня всего один шанс. Сделать больше одного удара Тирой мне не позволит. Он сильнее и тяжелее меня. К тому же в его руке всё еще зажат пистолет. Лидеру нужно только немного довернуть кисть, но и моя левая рука уже начала движение в обход вытянутой вперед руки Тироя, а голова одновременно с эти максимально отклоняется вправо.

Одна и девять десятых секунды. Удар! Выстрел! Щеку обжигает болью, но я всё еще жив. За грохотом выстрела я не слышу звука, с которым осколок брони входит в лицо Тироя. Наверное, это хорошо. Вряд ли я к такому готов.

Не вижу, куда именно я попал, однако противнику явно не до продолжения схватки. Впрочем, он успевает нажать на спусковой крючок еще дважды, вот только это никак не может ему помочь. Пули уходят в пол и потолок. Третий выстрел я ему сделать не даю. Выбитый из ослабевшей ладони пистолет с лязгом катится по пластобетонному полу, но эти звуки заглушает дикий вой Тироя, пытающегося зажать руками страшную рану на лице.

Я поднимаюсь и делаю несколько шагов на с трудом гнущихся ногах. Поднимаю упавший пистолет, резким движением сдергиваю с бывшего лидера шлем и прерываю его мучения выстрелом в затылок. Помочь ему я в этих условиях всё равно не в состоянии, да и желания такого, если честно, совершенно не испытываю. Что же за дрянь такую я нашел под слоем раздробленных взрывами обломков, если Тирой ради нее так легко решил избавиться не только от меня, но и от своих товарищей, с которыми его связывали десятки совместных рейдов в Руины?

* * *

Из царапины на щеке текла кровь и, срываясь с подбородка, капала на пол. Я этого не замечал. Болели растянутые мышцы левой ноги, но все ощущения проходили мимо сознания. На всякий случай я проверил Дженго, Бирса и Кувата. Все трое были безнадежно и окончательно мертвы. Опустившись на пол, я привалился спиной к стене. Меня накрыл жестокий отходняк. Убивать людей мне раньше не приходилось, а уж делать это таким жутким способом… Меня тоже раньше никогда не пытались убить. Не разбить морду, не унизить перед одноклассниками, не ограбить в плохо освещенном коридоре подземного яруса, а именно убить. Цинично и расчетливо.

Я вляпался во что-то предельно мерзкое и очень-очень опасное, и что теперь делать совершенно не представлял. Впрочем, думать сейчас я всё равно ни о чем не мог, а лишь неподвижно сидел, тупо глядя в одну точку. Прошло, наверное, минут двадцать, и я почувствовал, что меня потихоньку начинает отпускать. На самом деле, сидеть здесь и предаваться рефлексиям было, наверное, самым глупым из возможных занятий. О существовании этого места наверняка знал не только Тирой, так что безопасным оно являлось весьма условно. Любые гости, решившие сюда заявиться, неизбежно создали бы мне практически неразрешимые проблемы.

Мало того, что мне пришлось бы объяснять им, что я делаю здесь один в окружении четырех свежих трупов с резаными и огнестрельными ранами, так еще и сами эти трупы вполне могли оказаться хорошими знакомыми, а то и друзьями тех, кто мог сюда прийти. Но не это пугало меня больше всего. Найденный мной контейнер явно был чем-то очень редким и весьма ценным. Я ничего о нем не знал, хотя считал себя если и не знатоком рынка артефактов, добываемых старателями в Руинах, то уж точно не профаном в этой области.

Да и без контейнера оружие и снаряжение четырех не самых последних старателей вкупе с добытым нами роботом-разведчиком вполне стоило того, чтобы конфисковать его у странного новичка, единственного выжившего из артели Тироя, погибшей при более чем сомнительных обстоятельствах, а его самого тихо прирезать и выбросить где-нибудь подальше от этого схрона, чтобы не демаскировать полезное во всех отношениях убежище.

Работы предстояло много, и значительная её часть грозила стать крайне неприятной. Требовалось немедленно спрятать тела. Оставлять их здесь было нельзя. В этом месте мертвых старателей очень скоро найдут, и то, как они погибли, вызовет массу неприятных вопросов, на которые мне очень скоро придется отвечать. И отвечать будет нечего, поскольку в правду никто не поверит, а придумать достаточно качественную ложь я просто не смогу. О контейнере, судя по всему, говорить никому нельзя, по крайней мере, пока я сам не разберусь, что же это такое, а без него объяснить поведение Тироя вряд ли получится.

Прежде всего, стоило оценить свое физическое состояние. Мышцы левой ноги сильно болели, но, вроде бы, она меня более или менее слушалась. А вот с лицом было явно что-то не так. Я достал коммуникатор и навел фронт-камеру на свою физиономию. Н-да… В пылу схватки я и не заметил, что кроме царапины от пули я получил еще и неслабый удар пистолетом в левую скулу, и теперь на ней виднелась изрядная ссадина, а вокруг глаза начинал формироваться приличный отек, грозящий перейти в здоровенный фингал.

Царапина оказалась не слишком глубокой и не требовала стягивания краев. Я продезинфицировал ее гелем из аптечки и закрыл тонкой полоской медицинской пены. Ссадину просто помазал гелем. Таких украшений у меня за шестнадцать лет случались многие десятки. Само пройдет.

Дальше следовало разобраться с доставшимися мне трофеями. Как бы погано ни выглядели обстоятельства, в которые я влип, по итогу на меня свалился небольшой арсенал неплохого оружия и снаряжения, а вдобавок еще и куча весьма ценных артефактов. Если суметь всё это как-то легализовать, то даже без учета фактора икс в виде контейнера, я мог стать обладателем немалых денег. Ну, естественно, по моим меркам.

Начал я, само собой, с оружия. Шестизарядный револьверный гранатомет РУГ-36 лег в руки, как родной. Хорошая машинка. Довольно лёгкая и компактная, достаточно скорострельная и точная, но, увы, против роботов Роя откровенно слабовата. Завалить из нее паука-разведчика, конечно, можно, но даже против лёгкого шагающего танка он уже не тянет. Против воздушных целей гранатомет тоже почти бесполезен – дальность прицельного огня не больше семисот метров, да и скорость полета гранаты невелика. Но для условий нейтральной полосы штука всё равно очень полезная.

Гранат к РУГу у Тироя нашлось немного, и их тип лишь подтвердил возникшие у меня очень нехорошие подозрения. Помнится мне, я даже гордился приглашением в старательскую артель, считая, что меня заметили и оценили. Нет, на самом деле, так оно и было, вот только, судя по всему, выбрал меня Тирой не как перспективного новичка, способного со временем стать полноценным старателем, а как удобного живца для охоты на малых роботов Роя.

Обездвиженный и захваченный нами паук-разведчик являлся на порядок более ценным трофеем, чем всё, что мы могли найти на нейтралке. Ну, если, конечно, не считать моего контейнера, но такие находки случались настолько редко, что рассчитывать на подобное было глупо. Тирой утверждал, что его главная задача – прикрывать нас, пока мы ведем поиск артефактов в выделенных нам секторах. Обычно он этим и занимался, однако, как оказалось, далеко не всегда.

Из рюкзака Тироя я извлек три плазмо-кумулятивные гранаты. Эти небольшие цилиндрики являлись наиболее эффективным средством уничтожения сравнительно небольших и слабо бронированных роботов-разведчиков Роя. Вот только гранатомет лидера был заряжен не ими. Вернее, не только ими. Первые три гранаты Тирой израсходовал, стреляя в робота, и теперь я был полностью уверен, что они имели то же тип, что и четвертая из шести, изначально заряженных в барабан. Только две последние гранаты были плазмо-кумулятивными, а первые четыре имели совсем другой тип и предназначались не для уничтожения лёгкой техники Роя, а для максимально щадящего выведения её из строя. Точного механизма действия этих боеприпасов я не знал. Скорее всего, они генерировали что-то вроде мощного, но узконаправленного электромагнитного импульса в сочетании с не слишком сильным ударным и термическим воздействием. Удачное попадание приводило к выводу из строя систем управления цели, но, как правило, достичь нужного эффекта удавалось не с первого раза. Собственно, именно поэтому Тирой предпочел две последние гранаты в барабане оставить плазмо-кумулятивными. Если бы четырьмя первыми выстрелами успокоить робота не удалось, он бы его уничтожил оставшимися двумя. Рисковать собой лидер, естественно, не хотел.

Вместо того, чтобы разнести противника первым же выстрелом, лидер всадил в него одну за другой три ЭМИ-гранаты, теряя время и абсолютно не принимая во внимание, что рискует моей жизнью. Для себя он решил списать меня в потери еще до рейда, и когда появился робот Роя, просто действовал по заранее намеченному плану.

Выданный мне Тироем сканер явно глючил не просто так. Лидер сознательно вручил мне прибор, периодически выдававший короткие импульсы на полной мощности. Может быть, и с моим генератором маскировочного поля тоже заранее поработали, чтобы в нужный момент пауку-разведчику было легче меня засечь. Не думаю, что остальные старатели знали об этой подставе. Ну, разве что Дженго, да и то не факт. Зачем рассказывать им об этом, если завтра на роль наживки может быть выбран любой из них? Новички и рядовые старатели гибли на нейтралке довольно часто, хотя, казалось бы, относительно безопасная тактика поиска артефактов давно отработана. Что ж, теперь этому факту нашлось вполне внятное объяснение.

Отложив в сторону гранатомет, я взял в руки кинетический пистолет ЗИГ Зауэр четырехсотой серии. Седая древность, однако лет через сорок после завершения активной фазы Вторжения он вновь приобрел популярность. Лёгкое плазменное оружие имеет много преимуществ, но в закрытых помещениях может представлять опасность для самого стреляющего из-за слишком высокой мощности, да и цены на него взлетели в десятки раз. Заводы, производившие плазменное оружие для армии, были почти полностью уничтожены Роем, а построить новые пережившим вторжение людям оказалось не под силу.

К пистолету в рюкзаке Тироя нашелся снаряженный запасной магазин на двенадцать патронов. Там же лежала автоматическая аптечка с довольно приличным набором функций. Тоже, между прочим, вещь совсем недешевая. В совокупности с гранатометом, ЗИГ Зауэром, гравикорректором и войсковым прибором мониторинга среды снаряжение лидера тянуло на сумму, которую вряд ли можно было заработать простым сбором дешевых артефактов в нейтральной зоне Руин. А ведь сюда еще следовало приплюсовать неплохой защитный жилет, комбинезон, тактический шлем, сканер и генератор маскировочного поля. И это не считая относительно дешевого снаряжения, которым лидер снабжал меня и остальных старателей. Впрочем, возможно, Тирой всё это не купил, а получил от своих покровителей. Мысль эта меня не порадовала. При таком раскладе меня могли ждать дополнительные проблемы, если настоящие владельцы снаряжения захотят вернуть его себе.

Наш сегодняшний рейд был почти в самом начале прерван появлением робота Роя. Поэтому добыча Дженго, Бирса и Кувата оказалась довольно скромной. Десяток не слишком крупных фрагментов брони, пара небольших обломков каких-то механизмов с частично уцелевшей оптоэлектронной начинкой и выглядевшая почти целой универсальная энергоячейка. Наша, колониального производства. Судя по всему, еще времен Вторжения. Вполне достойная находка, кстати, если, конечно, окажется рабочей или ремонтопригодной.

Я с сомнением осмотрел груду трофеев. Самой сложной проблемой был, несомненно, робот-паук. Мы несли его вчетвером, и, надо сказать, изрядно от этого упахались, даже с учетом помощи гравикорректора. Чемодан без ручки. Нести тяжело, выбросить жалко. Как я потащу эту тушу? Конечно, поднять его можно, но далеко я его не унесу. К тому же теперь я один, и прикрывать меня некому.

Я тяжело вздохнул и начал снимать снаряжение с тела Тироя. С более продвинутым сканером и приличным генератором маскировочного поля у меня всяко будет больше шансов выбраться с нейтралки живым. Да и вероятность попасться на глаза патрулям колониальных сил, охраняющих границу Руин, тоже изрядно уменьшится.

Робота я спрятал в развалинах одного из цехов металлургического комплекса. Под таким названием эта мешанина исковерканного железа значилась на довоенной карте. Ничего ценного, что могло бы привлечь внимание старателей, здесь не имелось, да и само место выглядело не слишком перспективным для поиска. Вокруг хватало промышленного металла, хоть и незначительно, но всё же затруднявшего работу сканеров, а продираться среди бесконечных зазубренных обломков – то еще удовольствие.

Завалив паука всяким хламом, я установил рядом с ним генератор маскировочного поля, снятый с пояса Бирса, и присоединил к нему почти полностью заряженную энергоячейку, тоже позаимствованную из снаряжения бывшего товарища по старательской артели. С маскировкой неподвижных и неизлучающих объектов даже этот примитивный прибор мог справиться достаточно неплохо. При работе в экономичном режиме энергии ему должно было хватить суток на десять.

Для остальных трофеев, оружия и снаряжения я соорудил другой схрон, метрах в трехстах от первого, оборудовав его примерно таким же образом, благо запас генераторов маскировочного поля и энергоячеек у меня образовался вполне достаточный. Немного поколебавшись, я решил потратить еще какое-то время и устроить отдельный тайник для непонятного контейнера. Подходящее место нашел не сразу, но, в конце концов, засунул свою находку в уходящий куда-то под землю огрызок толстостенной металлической трубы, когда-то срезанной мощным взрывом.

Конечно, устраивать тайники на нейтралке – дело крайне неблагодарное. Здесь бродят старатели, появляются рейдовые группы колониальных сил и регулярно совершают вылазки роботы Роя. Естественно, при этом происходят стычки, причем иногда с применением тяжелого оружия. Схроны могут пострадать при взрывах, есть шанс, что на них кто-то случайно наткнется, да и вообще неприятностей здесь можно ждать откуда угодно. Вот только выбора у меня всё равно не было. Тащить добычу в город – не вариант. Даже если донесу, куда ее девать? Светить нельзя – сразу возникнут вопросы. Качественно спрятать тоже не получится. У меня, конечно, имелся тайник в одном из так и не восстановленных технических коридоров, но его надежность с самого начала вызывала большие сомнения, и я хранил там только дешевую снарягу, в которую переодевался для выходов в Руины. Прятать там ценные артефакты, которые запросто могли превратиться еще и в опасные улики, представлялось мне совсем уж странной идеей.

Проще всего, как ни странно, оказалось решить вопрос с телами погибших старателей. На нейтралке, как и везде в Руинах, хватало мест, соваться в которые никто в здравом уме никогда бы не стал, и я довольно быстро нашел одно из них. Здесь когда-то прогремел неслабый взрыв, пробивший перекрытие между нулевым и минус первым ярусами. В нешироком проломе на глубине около метра маслянисто поблескивала чем-то изрядно загаженная вода, и воняло оттуда какой-то неприятной химией. Реквизированный у Тироя войсковой прибор мониторинга среды неуверенно пискнул в том смысле, что не лез бы ты туда, хозяин. Сдохнуть не сдохнешь, но и радости не принесет. Над проломом нависал изрядный кусок пластобетонной плиты, бывшей когда-то межъярусным перекрытием. Лучше и не придумаешь.

Повозиться, конечно пришлось изрядно. Прятать тела рядом с убежищем, где произошла схватка с Тироем, я не хотел, поэтому тащить их пришлось довольно далеко, гравикорректор мне в помощь. Особенно много проблем доставил огромный Дженго, но, в конце концов, все погибшие старатели оказались на краю пролома.

– Простите, парни, что всё вот так, – негромко пробормотал я, глядя на четыре мертвых тела, одно из которых обрело свой нынешний статус моими стараниями. – Думаю, вы знали, что в Руинах редко бывает по-другому.

Я аккуратно спустил тела в пролом и извлек из рюкзака вибробур. Плита и без того висела на соплях, так что через пять минут борьбы с остатками удерживавшей ее арматуры она с шумом обрушилась вниз, замуровав дыру в перекрытии. Привлечь внимание грохотом обломков я не слишком опасался. В Руинах постоянно что-то обваливается и рушится, а иногда и взрывается. Эхо так и не закончившейся войны…

Времени у меня оставалось меньше двух часов, а мне еще предстояла неблизкая дорога обратно в интернат, и очень хотелось пройти ее, не попавшись никому на глаза. Свой сканер и генератор маскировочного поля я разбил о камни, а обломки выбросил куда подальше. По поводу генератора я уверен не был, но сканер точно содержал предательскую программную закладку, способную выдать меня в любой момент. Ходить по Руинам с таким оборудованием казалось мне делом крайне опасным. Вместо уничтоженных приборов я сначала взял сканер и генератор Тироя, но чуть позже заменил их снаряжением Дженго. Иметь при себе вещи, снятые с лидера, я не хотел. Они, конечно, заметно качественнее и надежнее, но случись какая-нибудь неожиданная встреча, избежать ненужных вопросов мне точно не удастся. А так… Ну кто может знать, какой именно комплект дешевого снаряжения выдал мне лидер? У Дженго оно, конечно, было не таким дерьмовым, как у меня, но и особо вызывающе для новичка тоже не выглядело.