Мчащиеся мустанги

Со ступеней раздался зычный голос:

– Какого дьявола порете чепуху? Старый Трэверс никогда не давал столько за двух лошадей, не говоря уж об одной!

– Спускайтесь сюда, сэр, поглядите сами и тогда убедитесь, почему он готов столько заплатить.

– Чтобы он?… Черт побери… дурость какая-то и ложь! – Мистер Уильямс стал спускаться по ступенькам. Огромный, светловолосый, краснолицый. Жирная шея изрезана глубокими складками. Усы до того пламенные у корней, что казалось, обжигают кожу. – Тысяча четыреста? И старина Трэверс?

Юный Дэвид Пэрри приподнял перед ним шляпу:

– Хотел посмеяться над вами. Конечно, только ради этого.

– Старый скряга! Посмеяться надо мной? – Уильямс вдруг запрокинул голову и расхохотался. – Видно, надоело глотать пыль всякий раз, когда я его обгоняю, а? Хочет гордо проплыть мимо меня, так, что ли?

На Уильямсе были пальто, брюки и домашние туфли. Шлепая ногами, он спустился вниз и остановился, одобрительно разглядывая лошадь.

– Стойка что надо, – заметил с удовлетворением.

– Всю ночь скакала, сэр.

– Что?

– За ночь мы покрыли семьдесят миль. Хотели поспеть к этому поезду.

– Ваше счастье, что не покалечили. Она еще молодая для такой езды. Слишком, черт возьми, молодая! – оттянув губу кобылки и разглядывая зубы, добавил он.

– Поставьте против нее своего лучшего скакуна, сэр! – предложил Дэвид Пэрри.

– Вот еще! – воскликнул Уильямс. – Я и так вижу. Да мой гнедой жеребчик сделает ее как миленькую!

– Она к вашим услугам, сэр.

– Тысяча четыреста! Бред! Как насчет родословной?

– От Мафусаила, – с готовностью выпалил Том.

Богач неопределенно хмыкнул:

– Где на нее бумаги?

– Будут позже. Мы проследим, – заверил Дэвид.

– Даю восемьсот наличными, – заявил мистер Уильямс.

Том Глостер ошеломленно заморгал. Он сроду не слыхал о такой цене за лошадь.

– Попробуйте, – предложил Дэвид Пэрри.

– И попробую!

Уильямс вскочил в седло, развернул серую и пустил ее прямо на привязь высотой не меньше четырех футов. Кобылка, хотя и уставшая, птицей перемахнула через препятствие.

– Вот это да! – воскликнул мистер Уильямс. – Лошадка что надо… без дураков!

Глава 9

Не на той стороне

Пять долларов, полученные от покойного Капры, были самыми большими деньгами, которые Том Глостер когда-либо держал в руках. А здесь за десять минут получил десять сотенных банкнотов казначейства Соединенных Штатов и пять сотен увесистым золотом. Мистер Уильямс злорадно произнес:

– Пускай годок-другой посидит в печенках у этого проходимца, старого скупердяя. Никогда бы не подумал, чтобы он положил глаз на такую лошадь!

Распрощавшись с богачом, приятели удалились. Том, задержавшись на миг, погладил серую по лбу. По пути избавились от седел и коня, на котором ехал мальчишка. Таким образом, на руках у них оказалось, по мнению Тома, несметное богатство, даже мальчишка был чуть опьянен успехом. Стоимость билетов до Сан-Франциско при таком состоянии была сущим пустяком.

Тома Глостера стал одолевать страх. Ему все больше казалось, что мальчишка надул Уильямса. Поэтому, когда вышли на платформу, все-таки мрачно спросил:

– Трэверс на самом деле предлагал за кобылу тысячу четыреста долларов?

Мальчишка быстро обернулся и, странно прищурившись, поглядел на своего великовозрастного приятеля:

– А как ты думаешь?

– Вообще-то я думаю, что ты никогда здесь не был и до разговора с хозяином фургона ничего не слыхал о Трэверсе.

Мальчишка, закрыв лицо ладонями, закашлялся:

– Ты так думаешь?

– Ага.

– Знаешь, – ухмыльнулся Дэвид, – дело в том, что Трэверс уже давно пытается заполучить эту лошадь.

– Правда?

– Конечно.

– А откуда тебе это известно? Ты же ничего не знал о ней, покуда случайно не увидел у Райли.

Дэвид с видом превосходства рассмеялся:

– Это ты так считаешь! Тогда почему Капра был готов заплатить за нее такую большую цену? Он, разумеется, знал, какая он резвая, вот только не знал, до чего она выносливая!

Тому стоило большого труда не доверять кому-либо, а особенно тому, с кем он уже побывал в переплете. Поэтому не стал дальше распространяться, хотя многие подробности не совсем вписывались в повествование Дэвида. Просто почувствовал, что лучше не докапываться до конца, осознавая ограниченность своих умственных способностей.

К станции, замедляя скорость, подходил поезд. Задрожали, засверкали стальные рельсы.

Мимо проплыла чудовищная машина и, тяжело пыхтя, остановилась. Глостер растерянно оглянулся на темнеющие по склонам гор сосны и бледно-голубое небо над головой. При воспоминании о доме кольнуло в сердце. Войдя в вагон, он побрел следом за парнишкой, отыскавшим два места в самом конце.

Перед глазами протянулись два ряда голов и плеч. Тома поразили размеры вагона, показавшиеся ему огромным домом. Ведь он еще никогда не бывал в поезде. Поэтому в благоговейном страхе долго молчал, пока его спутник не обратил внимание, что им здорово повезло с местами, откуда можно было видеть всех, не поворачивая головы.