Всадники равнин

– Нет, это я так. Не обращай внимания! – замахал руками Хейл. И тут его будто прорвало: – Питер, неужели ты ничего не понял? Твой кузен станет самым значительным, самым влиятельным человеком во всей округе! Слышишь меня?

– Слышу, – подтвердил Питер.

– Черт возьми! – воскликнул отец. – И тебя это, похоже, ничуть не беспокоит!

– Беспокоит ли это меня? Конечно нет. Я очень рад за кузена Чарли, только и всего.

– К черту кузена Чарли! А денежная сторона вопроса, стало быть, для тебя ничего не значит?

– Да зачем все это? – спросил Питер. – Меня бы вполне удовлетворил и скромный доход.

Отец утер пот со лба и наконец пробормотал:

– Конечно, есть много путей, которыми может воспользоваться образованный человек, чтобы сделать деньги, и с моей стороны было бы очень глупо это отрицать. Слушай, Питер, ты ведь, кажется, говорил, что у тебя склонности к юридическим наукам. Полагаю, ты мог бы стать адвокатом в Самнертауне?

– Стать адвокатом? – воскликнул Питер. – Отец, но для того, чтобы им стать, нужно учиться еще целых три года после окончания общеобразовательного курса.

Мистер Хейл покачнулся и поспешно схватился за спинку стула.

– Еще… три года? – задохнувшись, переспросил он.

– Да, по крайней мере три.

– Еще три года! – повторил мистер Хейл и засмеялся каким-то очень странным смехом. – Но, может быть, ты все же готов заняться чем-нибудь другим? Вообще-то, сынок, ты никогда не писал мне много о себе, о своей учебе. Так откуда же мне знать, кем ты можешь быть, а кем нет?

– Это так, – согласился Питер. – Боюсь, я и в самом деле не держал тебя в курсе своих дел.

– Когда девять лет назад ты переломал ноги, – сказал Росс Хейл, – мне пришлось выложить за лечение почти полторы сотни долларов. Слушай, Питер, может быть, ты можешь работать доктором, если уж на адвоката тебя не выучили? Доктора неплохо зарабатывают.

Питер покачал головой.

– Курс медицины вдвое длиннее курса юриспруденции, – сказал он. – Нужно проучиться четыре года, а затем еще два года стажироваться в больнице. Еще шесть лет после окончания колледжа!

Ранчеро был окончательно сражен этим известием.

– Ладно, – пробормотал он, обретя наконец дар речи, – значит, на изучение законов и медицины нужна целая вечность! Но ведь хоть чему-то в университете все-таки должны научить, не так ли?

– Есть технические отделения, – сказал Питер, – где учат на инженеров и других специалистов в этой области.

– Добыча серебра, строительство мостов и тому подобные вещи! Замечательно! Надеюсь, ты выучился всему этому, Питер! – воскликнул отец.

– Меня никогда не привлекали точные науки, – сказал Питер. – Большинство ребят посещали так называемый общий курс. И я тоже.

– А что представляет собой этот общий курс? – спросил, совсем упав духом, отец. – Немного того, немного этого и ничего конкретного?

– Можно сказать, так, – согласился Питер, очевидно не замечая ноток отчаяния и горестного разочарования, появившихся в голосе отца. – Я еще не знаю, чем именно я сейчас могу заняться. Может быть, стану работать учителем. Я могу преподавать в средней школе… греческий или историю… или латынь.

– Учителем! – вскричал Росс Хейл. – Учителем! В школе! И это мой сын?!

Он рассмеялся нервным, дребезжащим смехом и опрометью выбежал из комнаты.

Сын же даже не попытался вернуть его. Оставшись в одиночестве, он выждал еще какое-то время, понимающе глядя на голое, без штор окно, сквозь которое струились потоки солнечного света. Наконец, собравшись с духом, Питер направился к кладовой, задумав провести ревизию имевшихся в доме съестных запасов. Он нашел пустой мешок из-под сахара, остатки ветчины – в основном один жир, четверть мешка подгнившей картошки, фунтов пять-шесть грубой кукурузной муки, немножко соли и полфунта очень дешевого кофе.

Каждую находку Питер оглядел самым внимательным образом. Когда с осмотром кладовой было покончено, он развернулся и проворно отправился дальше по коридору, к двери своей комнаты. Здесь он отлично обходился и без костылей, обладая поразительной способностью передвигаться с помощью опоры, придерживаясь за нее руками – такой опорой вполне могли послужить и стены коридора. Выбрасывая далеко вперед скованные железными скобами ноги, он быстро продвигался по коридору огромными, неестественно широкими шагами.

Оказавшись в своей собственной комнате, он с той же тщательностью осмотрел каждую вещь: все было на месте. Комната осталась в точности такой же, какой была прежде, когда он уезжал. Все тут содержалось в порядке. В воздухе не стоял нежилой запах пыли и сырости, который неизбежно появляется в долго пустующих помещениях. Напротив, здесь пахло свежестью и дышалось легко; очевидно, комната регулярно убиралась и проветривалась. Это и стало ответом на все вопросы, не дававшие покоя Питеру.

Он медленно двинулся дальше, завершая обход старого дома. В какой-то момент у него появилось ощущение, что он бродит по пепелищу среди голых останков уничтоженной пожаром постройки. Он помнил этот дом совсем другим – в жаркие летние дни здесь царила приятная прохлада, а зимой жарко горел огонь в очаге, было тепло и уютно. Теперь же все разительно изменилось: во дворе ранчо больше не росли раскидистые деревья, в тени которых когда-то утопал их маленький домик, и не нужно было обладать сверхпроницательностью, чтобы понять, почему их спилили.

Все, что только можно было продать, было распродано, а деньги пошли на оплату его учебы, книг, учебников и прочих расходов, которые он всегда делал с такой легкостью. Другие тоже посылали своих сыновей учиться в колледж. А сам он никогда не задумывался о том, что все это время единственной его опорой был неискушенный в денежных делах отец, за душой у которого не было ничего, кроме этого небольшого ранчо.

Первые подозрения закрались в душу, когда он увидел двух понурых кляч, запряженных в ожидавшую его на станции повозку, и выцветший старый сюртук отца. Вид дома и покосившаяся конюшня лишь красноречиво дополняли безрадостную картину царившей в хозяйстве разрухи. Хотя то, что довелось увидеть в самом доме, глубоко запало ему в сердце.

На заднем дворе раздался стук топора. Выйдя из дома, он застал отца за колкой дров. Но сухое дубовое полено было очень твердым, а топор оказался тупым; к тому же руки Росса Хейла в этот день странным образом ослабели и предательски дрожали. Ни слова не говоря, Питер забрал у него топор.

Глава 9

Дым воспоминаний

– Так ты что, и топором можешь махать? – спросил отец.

– Еще как! Гляди!

Было очень странно видеть, как Питер встал, расставив ноги, и, для большей устойчивости вогнав в землю концы железных скоб, обеими руками взялся за топор. Бревно оказалось очень неподатливым, и до этого момента топор в руках Росса Хейла лишь беспомощно отскакивал от древесины. Теперь же, когда за дело взялся Питер, все изменилось. Самым первым ударом он вогнал топор в дерево до половины лезвия; второй удар отколол полено толщиной в две человеческих руки. И с каждым новым взмахом звон топора разносился по округе громким эхом, похожим на ритмичные выстрелы из длинноствольной винтовки.

Росс Хейл изумленно наблюдал за каждым движением сына, глядя на то, как взлетает вверх и стремительно обрушивается вниз лезвие топора и думая… Эх, а что бы было, не стань сын великан калекой…

– Этого хватит?

Большая дубовая колода была наколота на поленья среднего размера, вполне годившиеся для растопки плиты, и Питер с улыбкой стоял рядом, небрежно облокотившись на рукоятку топора. Он взглянул на отца, но гордость на лице Росса Хейла соседствовала с выражением невыразимой словами муки, и Питер поспешил отвести глаза.

Над землей начали сгущаться ранние сумерки, и по дороге в лучах догоравшего заката со скрипом и грохотом катилась тяжелая повозка, запряженная дюжиной ритмично покачивающих головами мулов.

– Повозка из каменоломни! – воскликнул Питер. И вдруг залился радостным смехом. – Неужели она, пап?

– Ну да, – подтвердил Росс Хейл. – А что тут такого?

– Последний раз я видел нечто подобное одиннадцать лет назад. Уже почти и забыл, что на свете есть такие места, как каменоломни!

– Теперь не забудешь! – заверил его отец. – У них работа кипит вовсю и дела идут хорошо, как никогда. С той только разницей, что возят оттуда уже отнюдь не камни! А кое-что поценнее. В той стороне нашли серебро. Так что теперь денежки льются рекой!

– Серебро! – воскликнул Питер. – В старых каменоломнях?

– Ага, серебро. И этот негодяй Джарвин…

– Старый Майк Джарвин?

– Да.