Интернальность

С другой стороны, факт есть факт. Виталий, после своего внезапного исчезновения и последующего чудесного возвращения, действительно изменился. Будто в свое отсутствие он познал какую-то сокровенную тайну жизни, истину, позволившую ему скинуть с себя бремя вины. И это приводило в замешательство.

– Хорошо, допустим, ты говоришь правду.– сказал, наконец, Егор.– Смог бы ты отвезти меня туда?

– Я? Тебя?– удивленно посмотрел на него старший брат.– Нет, ни за что.

– Ты чего-то боишься?

– Да, боюсь. Боюсь, что тыне справишься и тогда мы тебя навсегда потеряем. Навсегда.

– С чего ты решил, что я не справлюсь?– возмутился Стрельцов.– Ты же смог. Или что, ты вновь мне в няньки набиваешься? Считаешь, что это не могу, то не могу. Всегда так считал. А я, как видишь смог в жизни сам кое-чего достичь. Квартиру купил, семью завел…

– Ага. И потерял.– Виталий серьезно посмотрел на своего брата. Тот же замолк, получив серьёзный «укол в больное место».

– Спасибо, брат. Спасибо за откровенность.– произнес после небольшой паузы, с горечью и обидой Егор.– Лишний раз о сыне мне напомнил.

– Я не про сына тебе говорил. Я не зверюга, чтобы людей истязать, давя им на слабые места. Я про Лизу тебе говорил. И про то, что ты ее бросил. Ты не развелся с ней. Ты ее бросил. Оставил одну в доме, где было все то, что вас объединяло. Наедине с горем. А сам бежишь.

Виталий посмотрел на Егора с укором. Тот посмотрел на своего брата, как загнанный зверь на охотника.

– Что скажешь? Неправду говорю? Не бежишь? А думаю, что бежишь. Так же, как и я пытался отстраниться с помощью алкоголя, ты пытаешься отгородиться от всего своими высокими намерениями. Но эта вина она всегда будет с тобой, где бы ты не был. Будь ты в пьяном угаре, или в другом городе. Память, вот кто главный предатель. Думаешь, что все забыл, что стало дышать легче, а тут раз! На тебе! И снова достаешь из кармана сигареты. А может думаешь и выпить слегка. Да только вся суть в том, как ты реагируешь на все эти воспоминания. Либо покуришь украдкой, вздохнешь пару раз, успокоишься и живешь дальше. Либо сжигаешь все мосты и несешься прочь от всего, как товарный поезд. А последний вагон не отцепил. Да и не можешь отцепить. Вот и тянет он тебя обратно, в прошлое. Куда бы ты не ехал, и как быстро ты не ехал. Так и с тобой, братишка.

Виталий закончил свою речь и закурил в третий раз. Часто моргая на ветру, он смотрел в даль и нервно сжимал губы, каждый раз выпуская дым. Наверно, он уже жалел о том, что рассказал. Слишком далеко зашел этот разговор.

Егор тоже молчал. Он понимал, что брат прав. От начала и до конца.

Так они и стояли, не говоря ни слова.

3.

И вновь дорога пробегала за окном. Вновь машина неслась по трассе.

Братья не проронили ни слова за последние пол часа.

Говорить больше было нечего.

Егор пытался представить себе, как он будет жить дальше, на новом месте. Куда пойдет работать, где и какое жилье постарается себе подобрать, что будет делать потом….

Потом…

Странное слово. Оно лишено конкретной привязки ко времени или месту. Словно после этого слова вообще ничего существовать не будет. Бескрайняя пустота, из которой должно появиться нечто, что обретет форму, время и место, став будущим. Тем будущим, которое представляют себе люди, планируя свою дальнейшую жизнь. Тем будущим, к которому стремятся, которое пытаются превратить в реальные вещи, наполняющие человеческое окружение. Но вот в чем проблема. В мыслях Егора не было никакой конкретики. Какая работа, какое жилье, какое будущее. Только слова и не больше.

Стрельцов чувствовал себя кораблём в порту, который рвется в море, хочет отдаться всецело власти волн и ветра, но могучая цепь и тяжелый якорь не позволяют ему вырваться на свободу. Вместо этого жестокие шторма угрожают перевернуть судно, и тот груз, что лежит на дне и не дает сдвинуться с места, стремиться утянуть в пучину. Егор знал, что было этим якорем. Но перерубить связующую цепь у него никак не получалось.

А что если и на новом месте все повторится заново? Душа не обретет покой и прошлое вновь потянет на дно. Что тогда? Бросить всех и всё? Снова бежать?

Но разве можно делать это бесконечно!

Нужно разорвать круг! Нужно разорвать цепь!

И вновь мысли Егора вернулись к разговору о таинственном МЕСТЕ.

Говорил ли правду Виталий? А если нет, то зачем ему сочинять такие нелепые сказки? Он ведь понимает, что его младший брат уже не маленький ребенок. Однако, что-то было не так в этой истории. Рассказ Виталия лишен деталей. Тех самых деталей, которые делают реальной даже самую невероятную историю. Поехал в это МЕСТО. А когда прибыл, то стало страшно. Но потом вернулся и смог начать жить заново. Вот и всё. И ничего о том, что увидел, как выглядит это МЕСТО, что так напугало и как в итоге смог исцелить свою израненную душу. Спрашивать снова было бесполезно. Виталий явно не хотел углубляться в эту историю. Но почему? Он до сих пор напуган? Давал клятву молчать? Почему так не хочет, чтобы его брат отправился в это МЕСТО? Неужели лишь только потому, что не верит в него?

Егору вдруг захотелось это выяснить, и он нарушил молчание.

– Брат, ты действительно уверен, что я не способен справиться со своим чувством вины?

Виталий ответил не сразу.

– Потерять любимого человека, зная, что его смерть стал последствием твоих поступков, незавидная судьба. Сердце разрывается на части. Поначалу даже жить не хочется. А когда это чувство проходит, то ты словно дерево, глубоко ушедшее корнями в землю, неспособен сдвинуться с места. Я был таким деревом. И ты сейчас такой же, как и я.

– Но ты смог преодолеть себя. Смог измениться. В том самом МЕСТЕ.– подхватил его слова Егор.– Почему же ты думаешь, что я не смогу?

– Я просто боюсь тебя отправлять туда.– признался Виталий.– Риск слишком велик. Я бы не хотел потерять младшего брата.

– А сам, тем не менее, отправился.

– Видишь ли, меня туда направил посторонний человек. Он не был мне ни другом, ни отцом, ни братом. Ему-то терять точно было нечего. Если уж он вернулся оттуда, значит у него все хорошо было. А тут родная кровь. Пойми, я не прощу себе, если и ты пропадешь где-то далеко, в неизвестном МЕСТЕ. Я ведь даже не смогу найти тебя тогда.

Егор посмотрел на Виталия и с удивлением заметил, что у того наворачиваются слезы. Впервые за долгое время, он видел своего старшего брата готовым заплакать. Впервые за много лет.

Но вопрос уже созрел в голове Егора. Он не мог не задать его.

– А что бы ты предпочел? Чтобы твой брат пропадал у тебя на глазах?

Машина взвизгнула тормозами и замерла у обочины.

Виталий, тяжело вздыхая отстегнул ремень и собирался снова выйти из машины, но его Стрельцов остановил его, крепко схватив за руку.

– Брат, постой! Хватит курить.– взмолился Егор.– Если ты не врешь и все правда. Если в этом МЕСТЕ я могу исцелиться. Мне нужно туда. В конце концов, если я не справлюсь, то хуже точно не станет. Ты же понимаешь, что есть вещи и похуже смерти. Ты же это понимаешь!

– Я не говорил о смерти.– Виталий отрицательно покачал головой.– Там я увидел, что может быть страшнее смерти.– он ненадолго закрыл лицо рукой, явно напряженно размышляя о чем-то.– Ну, да бог с тобой! Хочешь в это МЕСТО. Будет тебе это МЕСТО.

Машина снова завелась и поехала, но уже совсем в другом направлении.

За окном пробегали неизвестные Егору деревеньки, леса и озера, проплывали на горизонте небольшие города, словно огромные корабли в море. Солнце постепенно подползало к краю неба. Вечерело.

Братья не разговаривали.

Каждый принял свое решение и говорить теперь больше было ни о чем.

4.

К тому времени, как перед глазами Егора возникла табличка с надписью Северск, была уже ночь. Табличка выскочила из сгустившейся темноты, и он едва успел прочитать название города. Об этом населенном пункте Стрельцову не было известно ровным счетом ничего. Типовые двухэтажные жилые дома пролетали за окном. Изредка между ними вырастали более привычные жителю большого города пятиэтажные и девятиэтажные коробки. Потом в ночи потянулся показавшийся бесконечным высокий забор из бетонных плит, которым обычно обносили промышленные объекты. Наверняка это небольшой город, с населением не более ста тысяч, коих много на необъятной территории нашей страны. Скорее всего, в прошлом, во времена СССР здесь располагался какой-нибудь крупный завод, или фабрика, обеспечивающий работой большую часть населения. Местное предприятие было ядром города, вокруг которого вращалась вся жизнь: строились магазины, новые дома, прибывали и убывали различные грузы. Потом, в девяностые, после распада страны, развалился и сам завод, также и другие подобные ему градообразующие предприятия. Теперь этот город был городом без явного будущего. С одинаковой вероятностью он мог, как зачахнуть окончательно, так расцвести заново. Большего сказать было нельзя: было слишком темно. однако, Виталий вел машину уверенно, не особо сбавляя скорость.

– Ты знаешь куда ехать?– Егор посмотрел на брата.

– Знаю, конечно. В этом городе особо не заблудишься.– голос Виталия прозвучал глухо. Было видно, что он сильно вымотался за время пути. К тому же явно он сильно переживал по поводу принятого им решения. Наверно, еще не поздно было сказать «нет» и повернуть. Но Виталий этого не делал.