Все сказки старого Вильнюса. Начало

От сборника остались очень противоречивые впечатления. Многие рассказы понравились, многие - нет. Но не смотря на это, читалось легко и бросать не хотелось. Слог интересный, а описания улочек так и манят.. В целом все рассказы можно рассматривать, как самостоятельные произведения, объединенные местом действия, но иногда герои перекликались. Через многие истории проходит несколько повторяющихся тем: сновидения, кофейная одержимость, смерть/жизнь после смерти. Если тема снов обыгрывалась по-разному , то к середине сборника постоянное упоминание кофеен начинает напрягать (хотя я очень люблю кофе). Также мне тяжело довались рассказы, связанные со смертью, но это лично мои ощущения. Всего о Вильнюсе написано 147 рассказов, а значит только треть позади. Планирую продолжить знакомство с циклом, но не так лавинно, как с первой частью, а по несколько рассказов в неделю.Стоит отметить, что в данном сборнике безумно красивое оформление и держать книгу в руках одно удовольствие, но улицы идут по …Далее

Я живу в небольшом сибирском городке. В нём тоже есть Старый Город (условно назовём его так), История и всяческая Хтонь. Город моложе Вильнюса, а Духи, в нём обитающие, как это не удивительно, старше. Когда зимой крашеный спирт скукоживается в термометре на самом дне, на город опускается едкое марево из морозного воздуха пополам с угольным дымом, плевки замерзают в воздухе, а персонажи Джека Лондона начинают чувствовать себя как дома, эти духи любят слушать истории о чём-то близком по сути, но далеком по внешней оболочке. О чудесных далеких уголках, где зимой тепло, цветут в феврале каштаны, а люди не носят двое штанов и не отмораживают себе носы. Сказки эти хорошие, добрые, глупые и однообразные. И зачем-то отсортированные по алфавиту. И когда читаешь Духам этот странный путеводитель, они подмечают, что все герои этих рассказов маниакально любят поговорить о кофе (возможно, в сборнике и нет ни одного рассказа, где кофе не был бы упомянут), обожают, когда на улице перед кафешкой стоят …Далее