Отдай мое сердце

Все трое мололи чушь, сохраняя полную серьезность. Однако меня не проведешь: я знал, что они сейчас хохочут. Безмолвно, но от души. И от нее же наслаждаются моим замешательством. Что по-человечески понятно. Говорят, когда я сбит с толку, выгляжу довольно смешно.

– Вы оперу любите? – спросил я.

Белолицый меня, кажется, вовсе не услышал. Зато Джуффин с Сотофой удивленно переглянулись – что это с ним? Какая может быть опера с утра пораньше? Рехнулся совсем? С чего вдруг?

Будем считать, один-один.

Не дождавшись ответа, я продолжил:

– Лично я не особо. Правда, однажды видел постановку старинной оперы, времен чуть ли не Халлы Махуна Мохнатого, и это было настолько ужасно, что уже почти хорошо. Но современная угуландская опера – развлечение совершенно не в моем вкусе. Однако некоторые неоспоримые достоинства у нее все-таки есть. Например, перед началом представления всем зрителям раздают либретто, где кратко и внятно пересказывается сюжет. Это облегчает понимание происходящего. Сразу становится ясно, что толстяк в красных штанах с воплями бегает по сцене не потому, что внезапно сошел с ума, а просто исполняет роль Ульвиара Безликого в один из самых трагических моментов жизни великого завоевателя. И полураздетые дамы висят под потолком не потому, что полные идиотки, а согласно авторскому замыслу, изображают боевой полет его разъяренных дочерей. Не то чтобы понимание делало зрелище более увлекательным, но по крайней мере, не нужно сидеть и думать, кто тут худший дурак – ты сам или певцы. Все молодцы, все на своем месте, у каждого своя роль. Я это к тому, что вот прямо сейчас мне мучительно не хватает либретто. Так что если хотите аплодисментов, будьте любезны, введите меня в контекст.

– Красиво излагаешь, – одобрительно заметил Джуффин. – В награду за это открою тебе самую смешную часть так называемого контекста: у нас в гостях, можно сказать, овеществившееся ругательство. Самый настоящий Темный Магистр. Так когда-то в незапамятные времена называли магов, принадлежащих Темной Стороне. Вернее, они сами так себя называли. А остальные внимали им, открыв рты.

– Мы просто так шутим, – объяснил белолицый. – Дразним друг друга. По-моему, «Темные Магистры» звучит очень смешно. А что вы теперь так ругаетесь – это просто прекрасно. Именно о такой славе я всегда мечтал.

– Мастер Гэйшери Мара – один из старших Древних, – сказала мне леди Сотофа. – Вот тебе и все «либретто», сэр Макс.

– Это как раз то немногое, что я уже понял. Собственно, Мастер Гэйшери Мара сам проговорился насчет восьмисот тысяч лет.

– Вы должны звать меня просто по имени, – строго сказал белолицый. – «Мастер» – официальное обращение. А вы не пришли ко мне с просьбой о помощи. И к счастью, не мой ученик. Я говорю «к счастью» не для того, чтобы вас обидеть. Просто подозреваю, что с вами я бы не справился. А не справляться я ненавижу больше всего на свете. Так бы всех и поубивал!

Он снова стукнул кулаком по полу и рассмеялся – на этот раз вслух. Я тоже невольно улыбнулся. Все-таки он был невероятно обаятельный, несмотря на жуткую белую рожу и театральный шрам.

– А вы просто так к нам пришли? – спросил я его. – Из любопытства? Посмотреть, что в итоге стало с Миром много тысячелетий спустя? Или у вас что-то случилось?

Моего невинный вопрос так возмутил белолицего, что тот даже смеяться перестал.

– У нас что-то случилось? – переспросил он. И повторил, почти перейдя на крик: – У нас случилось?! Вы с белого бонхи в болото рухнули? Случилось – у вас!

– Мастер Гэйшери любезно пересек Мост Времени, чтобы своими глазами взглянуть на Кенлех, – объяснила мне леди Сотофа.

– И теперь мы ее ждем?

– Да никого мы не ждем. Мастер Гэйшери ее уже видел. Поглядел издалека на спящую, этого достаточно. Заодно осмотрел всех остальных этих ваших – подследственных? подозреваемых? осужденных? Не знаю, каков в точности их юридический статус…

– Теперь уже понятно какой, – усмехнулся Джуффин. – Невинные жертвы, без пяти минут оправданные Королевским судом за преступления, совершенные в результате насильственного магического влияния на их разум и волю.

– В результате моего Благословения, – вставил наш Темный Магистр. Он выглядел ужасно довольным собой.

– Преступления под влиянием Благословения – это натурально новая эра в истории криминалистики, – одобрительно сказал я. – До сих пор как-то обходились проклятиями, скучный у нас народ. Но если вы думаете, будто я хоть что-то понимаю…

– Конечно, не думаем, – заверил меня Гэйшери. – Просто лично мне пока абсолютно все равно, понимаете вы или нет. А ваши коллеги пусть сами выкручиваются. С удовольствием послушаю, как они будут вам все объяснять. Может, тоже хоть что-нибудь пойму. Например, с какой стати они вообще подняли переполох.

– Мастер Гэйшери создал… – начал было Джуффин, но белолицый его перебил:

– Не «создал», а просто выклянчил у Темной Стороны. Как и все остальные свои приемы, от которых есть хоть какая-то польза. Какой прок от магии, придуманной людьми?!

Джуффин невозмутимо кивнул и продолжил:

– Мастер Гэйшери выклянчил у Темной Стороны и первым применил на практике магический прием, известный его современникам под названием «Благословение Гэйшери». Я сам узнал о нем только сегодня, прежде никто, включая самого Мастера, ни о чем подобном мне не рассказывал. И вроде бы ни в одном из дошедших до нас письменных источников никаких упоминаний о Благословении Гэйшери нет. Но леди Сотофа, как я теперь понимаю, все-таки была в курсе. По крайней мере, сразу сообразила, к кому обращаться за помощью.

– На самом деле я тоже впервые слышу об этом Благословении, – призналась леди Сотофа. – Просто удачно совпало. Я соскучилась по Мастеру Гэйшери. И воспользовалась твоей просьбой, как предлогом с ним повидаться и попросить со…

– Вот это самое ужасное во всех вас! – воскликнул Гэйшери, поочередно срываясь то на басовитый рык, то на негодующий визг. – Почему я ненавижу – так и знайте, не-на-ви-жу! – связываться с родившимися в вашу эпоху: для того, чтобы повидаться со старым другом, вам недостаточно просто соскучиться. Вам нужен, мать вашу через три тысячи гаснущих звезд, какой-то сраный предлог!

Сотофа и Джуффин слушали его брань без тени обиды. Я бы сказал, с умилением. Даже с нежностью, словно он был буривухом. Того гляди, Курушевы орехи ему отдадут.

– Нет, ну правда, это же нелепо, – неожиданно спокойно добавил Гэйшери. – Взрослые люди, сознательно посвятившие себя высшей магии, и при этом деловитые и расчетливые, как купцы. Никуда не годится! Маг должен слушать свое сердце, и только сердце. Это у дурака главное – голова.

– Однако вы тоже довольно долго нас не навещали, – заметил Джуффин. – И – разумеется, это просто случайное совпадение – пропали из виду сразу после того, как мы благополучно завершили некоторые общие дела.

– Ну вы сравнили! – возмутился Гэйшери. – Я – совсем другое дело. Я же… Я действительно очень, просто очень, вы даже не представляете насколько занятой человек!

– И правда, совсем другое дело, – согласился Джуффин. А леди Сотофа тихонько, как школьница, прыснула в кулачок. Только я рассмеялся в голос, как невоспитанное хамло.

Впрочем, ко мне тут же присоединился сам Гэйшери. Он каким-то образом вдруг оказался рядом, на подоконнике и заговорщически пихнул меня локтем в бок.

– Когда я веду себя, как полный придурок, меня надо очень внимательно слушать, – шепнул он. – Потому что именно в эти моменты я говорю дельные вещи. А в остальное время – что на язык подвернется, как и вы все. Так что про сердце запомните. Слушайте только его. И никому не давайте сбить себя с толку. Даже этим двоим. Они все-таки слишком умные. Я бы сказал, возмутительно умные! Впрочем, сам знаю, что иначе нельзя. В ваши нелепые времена простодушные редко доживают даже до совершеннолетия. Я бы сам небось не дожил.

– Времена изменились, – заметил я. – И продолжают меняться – вот прямо сейчас. Так что теперь наверное будут… будем доживать.

– Не примазывайтесь! – звонко рассмеялся Гэйшери. И добавил уже серьезно: – Вы, к сожалению, совсем не простодушны. Просто пока довольно неопытны, это разные вещи. А жаль!

Он еще больше искривил свой и без того перекошенный рот, не то от досады, не то просто дразнился. И вдруг исчез. Вернее, оказалось, что он уже сидит не на моем подоконнике, а на подлокотнике кресла Джуффина. И что-то шепчет ему на ухо. А у шефа Тайного Сыска при этом настолько озадаченный вид, что я, пожалуй, и не припомню, видел ли его таким хоть когда-нибудь.

Однако у меня в этом деле был свой интерес. Буйный Темный Магистр с ужасным лицом и двумя голосами, озадаченный Джуффин, притихшая леди Сотофа – все это прекрасно и поучительно. Однако если уж эти красавцы подняли меня до рассвета, чтобы я посмотрел, как они развлекаются, пусть платят за ущерб, нанесенный моей хрупкой психике. Подробные объяснения плюс три кружки камры – мой обычный тариф.

Но ни одного кувшина с камрой в обозримом пространстве не обнаружилось. Стол Джуффина, обычно уставленный посудой из «Обжоры Бунбы», сейчас был девственно чист. Видимо, наш гость ненавидит горячие напитки примерно с такой же страстью, как Иафах.

– Такое предложение, – сказал я. – Я не буду ныть, что никто не угощает меня камрой, а смиренно добуду себе из Щели между Мирами горькую черную пакость, которую вы даже нюхать не можете, и, не поморщившись, выпью ее у вас на глазах. А за это вы мне скажете человеческими словами, что за Благословение такое, почему от него становятся нелепыми хулиганами, и какого лешего сэр Гэйшери осчастливил несколько дюжин наших современников. И почему не кого-то, а именно их?

– А это не я! – звенящим от возмущения детским голоском выкрикнул белолицый.

Я натурально почувствовал себя директором школы, вызвавшим на ковер расшалившегося ученика.

– Это правда не он, – серьезно подтвердила леди Сотофа. В роли заботливой классной руководительницы обвиняемого она была упоительно хороша.

– В том-то и дело, сэр Макс, – сказал Джуффин. – Это и есть самое интересное. По всему выходит, кто-то в Ехо не только теоретически знает о существовании древнего Благословения Гэйшери, но и умеет его применять.

– Да было бы что уметь! – фыркнул белолицый. – Научиться способен любой, для этого вообще колдуном быть не надо. И сила Сердца Мира не нужна, мое Благословение светом небес Темной Стороны питается. Так изначально и было задумано – чтобы все подряд могли где угодно, без посторонней помощи и особых усилий друг друга благословлять. У нас это отлично работает: люди довольны, не скучают, никому не завидуют, и каждый заведомо благодарен всем подряд. Даже интересно, почему эта традиция не прижилась, забылась со временем? Что стало не так?!

Я все-таки достал из Щели между Мирами чашку кофе. Потому что кофе – это тоже своего рода Благословение. Узкоспециализированное, только для меня.

Джуффин и леди Сотофа традиционно скорчили брезгливые рожи. На самом деле, запах кофе им до одного места, просто они любят меня дразнить. Зато Гэйшери переметнулся на подоконник и буквально сунул в чашку свой здоровенный нос.

– Вытащили из другого Мира? – обрадовался он. – Ну вы молодец! Ловко выкрутились, чтобы избежать напитков, приготовленных при помощи этой вашей так называемой «Очевидной магии», которая только портит естественный вкус.

Я не стал говорить, что ничего такого не избегаю, а преспокойно смешиваю одно с другим. А то, чего доброго, снова начнет стучать кулаком и орать: «Ненавижу!» Мило, не спорю, но это представление я уже видел. А от повторов быстро впадаю в тоску.