Я иду искать

– Совершено верно. Было восемь, осталось пятеро. Ну что ты так трагически на меня уставился? Я имею в виду, здесь, в Ехо, сейчас пятеро. Трое в отъезде. Менке Айро, по моим сведениям, не воспользовался возможностью досрочно вернуться из изгнания и остался в Уандуке, Хисса Лани вскоре после освобождения из Холоми уехала в Гажин и поступила в тамошнюю Высокую Корабельную Школу, а Тиба Йорди-Кун унаследовал дедовскую ферму, если не ошибаюсь, неподалеку от Квехо и отправился туда. Об этих троих я больше ничего не знаю – кроме того, что никаких проблем с законодательством Соединенного Королевства у них с тех пор не было. Как, впрочем, и у всех остальных. Аватта Лорумай еще находясь в заключении в Холоми, выиграл ежегодную Королевскую стипендию для особо одаренных абитуриентов и теперь учится в Королевской Высокой Школе. Блестящий студент, из тех, чьими достижениями похваляются друг перед другом подвыпившие профессора в «Крашеной репе»…

– Аватта – это мальчик, который говорил, что библиотека Холоми – его единственный шанс получить хорошее образование, – вспомнил я. – Здорово, что у него все получилось.

– Да, – кивнул Кофа. – И у него, и у Хиссы Лани, чье достижение кажется мне даже более примечательным. Гажинская Высокая Корабельная Школа, безусловно, лучшая в Соединенном Королевстве. Единственная, где готовят будущих помощников капитанов Невидимой Флотилии и бойцов Королевской Морской Охраны. И старинные приемы крэйской боевой магии в таком объеме преподают только там. Подготовиться к поступлению в Гажинскую Корабельную потрудней, чем выиграть столичную Королевскую стипендию – хотя бы потому, что предварительный отбор абитуриентов, которых допустят к экзаменам, представляет собой грандиозную общую драку с участием профессуры и наиболее успевающих старшекурсников. Пострадавших потом лечат за счет городской казны и отправляют по домам, а самые свирепые драчуны сразу, без бальзамов и перевязок идут решать вступительные задачки по математике или что там они нынче сдают, потому что голова настоящего моряка должна соображать даже будучи отрубленной – такой у них девиз.

– Ничего себе! – изумился я. – И маленькая леди Хисса туда поступила? Тоже подготовилась, пока сидела в тюрьме? Но как?! Математика еще ладно бы, книжки есть – ума не надо, но драться-то она где научилась? В Холоми есть специальные курсы?

– Курсы, не курсы, но совершенно не удивлюсь, если стражники вошли в ее положение и согласились дать несколько уроков рукопашной борьбы. В Холоми принято идти навстречу тем пожеланиям узников, которые не противоречат правилам их содержания. А прямого запрета на физические упражнения в свободное от сна, еды и прогулок время в тюремном уставе, насколько я помню, нет.

– А такая была с виду хрупкая барышня, – вздохнул я. – Я, помню, еще удивлялся, как она вообще затесалась в эту развеселую компанию.

– Хрупкие барышни – опасный народ, – подмигнул мне Кофа. – Удивительно, что ты до сих пор этого не понял. Самой хрупкой барышней в истории Соединенного Королевства была Ее Величество Санхти Айигокхи, старшая дочь основателя Хоттийской династии – маленькая, тощая до прозрачности, с трогательными кудряшками и детскими глазищами на пол-лица. И голос у Королевы Санхти, если верить историческим хроникам, был такой тихий, что ей приходилось всюду водить за собой служанку, обученную громко повторять слова госпожи, в точности воспроизводя присущие той интонации. Так вот, эта хрупкая барышня в течение двухсот с лишним лет держала в состоянии почтительного трепета не только надменную угуландскую знать, но и мятежных колдунов, которых в наших краях, сам понимаешь, в любую эпоху было полно. А все почему – еще в детстве попросила отца найти ей хорошего преподавателя магии, который научит, во-первых, мгновенно испепелять взглядом, а во-вторых, никого никогда не жалеть. Что действительно умеют хрупкие барышни, так это правильно расставить приоритеты.

– Да уж, – растерянно согласился я. – Куда нашему брату.

– Тилла Бони тоже извлекла пользу из пребывания в Королевской тюрьме, – продолжил Кофа. – Хоть и несколько иного рода. Чуть ли не на следующий день после освобождения она вышла замуж за сэра Атибу Гурогая, Старшего Зимнего помощника коменданта Холоми. Ее супругу, конечно, пришлось подать в отставку по причине грубого нарушения должностной инструкции, предписывающей не устанавливать личных отношений с заключенными. И семейство Гурогаев не особо обрадовалось такому союзу. Осужденных за колдовство среди их предков и без леди Тиллы предостаточно, а вот на бывших служанках Гурогаи до сих пор не женились. Однако сэр Атиба проявил твердость, и в конце концов все как-то утряслось. Супруги живут в одном из фамильных особняков на Левобережье, сэр Атиба не стал забирать свою долю из семейного бизнеса, леди Тилла иногда появляется на светских приемах, где постепенно зарабатывает репутацию милой и необременительной собеседницы. Судя по тому, что я давно ничего интересного об этой паре не слышал, они, как минимум, не дают повода для сплетен. А значит, скорее всего, счастливы.

– Какое все-таки замечательное место наша Королевская тюрьма, – заметил я. – Похоже, нет ничего лучше для подростка из бедной семьи, чем вовремя загреметь в Холоми. Или в университет какой-нибудь поступишь, или, на худой конец, замуж удачно выскочишь. Так или иначе, а жизнь будет устроена.

– Ну, кстати, примерно так и есть, – неожиданно согласился Кофа. – На моей памяти с заключения в Холоми началось великое множество блестящих карьер. Однако воспользоваться этим рецептом непросто. В Холоми попадают только за серьезные магические преступления, а такое еще поди соверши. Да и то велика вероятность, что просто отправят в ссылку, если ты не конченый рецидивист. Ребятам крупно повезло с приговором. Это же тебе надо сказать спасибо, верно?

– А мне-то за что? – опешил я.

– Насколько я помню, Джуффин собирался отправить всю компанию в изгнание. А ты убедил его дать им выбор – изгнание или Холоми. Так было дело?

– Точно, – вспомнил я. – Мне тогда казалось, что прекрасную неизвестность и все, что к ней прилагается, надо заслужить, сделав сознательный выбор. Такой уж я был романтический дурак. Может и до сих пор им остался, не знаю. Давно не было повода проверить.

– Ничего, – утешил меня Кофа. – В твоем возрасте это нормально. Какой спрос с человека, которому еще и сотни лет не исполнилось. Ложку мимо рта не проносишь – уже молодец.

– Да, в этой области я достиг невиданного мастерства. Есть чем гордиться. Ладно. Получается, у ребят, выбравших заключение в Холоми, все сложилось как нельзя лучше. Ну и хвала Магистрам. Я-то думал: вот дураки, упустили прекрасный шанс. А что с теми, кто был в изгнании? Один, вы говорите, остался в Уандуке, но остальные-то вернулись? И как они сейчас? Чем занимаются?

– Да кто чем. Твоя подружка леди Шимора Тек по протекции матери устроилась на довольно перспективную должность в Канцелярии Забот о Делах Мира. Танита Ашури внезапно занялась организацией музыкальных концертов; одно время в «Суете Ехо» регулярно появлялись ее объявления о наборе исполнителей в какой-то новый оркестр. Чем дело кончилось, не знаю, не вникал. А Карвена Йолли ты вполне мог встретить в Доме у Моста, если бы проводил там хоть немного больше времени. И ходил бы как нормальный человек, по коридорам, вместо того чтобы скакать туда-сюда, то Темным Путем, то в окно…

– Что?! – подскочил я. – Как это – в Доме у Моста? И я до сих пор не знаю? А почему мне никто не сказал?

На этом месте сэр Кофа, разумеется, принялся набивать трубку. Молча, сосредоточенно и очень неторопливо. Его можно понять. Когда еще представится возможность быстро и без усилий довести меня до цугундера. Колдуны старой школы таких шансов не упускают.

Наконец он снизошел до объяснений:

– Ну а чему ты так удивляешься? Управление Полного Порядка – это же не только Тайный Сыск. Кроме нас есть еще Городская Полиция, казначейство, специальные представительства Королевского Двора и Канцелярии Скорой Расправы, отдел Малой Явной Помощи, который занимается организацией работы уборщиков, возниц и другого технического персонала. И, наконец, штатные знахари Управления, включая Мастера Сопровождающего Мертвых.

Кофа снова умолк и принялся раскуривать свою грешную трубку.

– И что? – нетерпеливо спросил я.

– А то, что у сэра Скалдуара Ван Дуфунбуха есть ассистенты, численность и состав которых постоянно меняется, поскольку работа, сам понимаешь, довольно специфическая, а платят за нее немного. Около двух лет назад сэр Скалдуар принял на службу Карвена Йолли, в прошлом осужденного изгнанника, недоучившегося студента-гуманитария – просто от безвыходности, от него тогда как раз все помощники в очередной раз разбежались. Брал его временно, чтобы хоть кто-то был под рукой, пока найдутся более подходящие кандидаты. Тем не менее, Карвен Йолли до сих пор работает, и старик настолько им доволен, что недавно самолично ходил в казначейство Управления хлопотать об увеличении его жалования.

– Надо же какое интересное занятие он себе нашел, – удивился я. – Ладно, лишь бы самому нравилось. А кстати, жалование-то ему в итоге увеличили?

– Представь себе, да. По-моему, просто от растерянности. Донди Мелихаис говорит, на его памяти такое случилось впервые. Прежде сэр Скалдуар не интересовался жалованием своих помощников. Он и за собственным приходить вечно забывает. Ван Дуфунбухи слишком богаты, чтобы всерьез интересоваться такими пустяками, как оплата вдохновенного труда.

Я невольно улыбнулся. Все-таки когда речь идет о патологоанатоме, словосочетание «вдохновенный труд» приобретает совершенно особый смысл.

– Таким образом, подробные сведения о Карвене Йолли ты, если захочешь, можешь получить в нашем Большом Архиве, где хранится информация обо всех штатных сотрудниках Управления Полного Порядка, – заключил Кофа. – Я же знаю только, что он снимает квартиру на улице Синих Часов, живет там один, ночует нерегулярно, как минимум несколько раз в год посещает Квартал Свиданий, не поддерживает отношений с родственниками, зато довольно часто видится со своими бывшими товарищами по «Клубу Дубовых Листьев». И состоит в постоянной переписке с троими отсутствующими. Похоже, он – единственный, кто старается сохранить былую дружбу. Все остальные встречаются и переписываются с ним, но не друг с другом. Разве что делают это тайно, не попадаясь на глаза моим осведомителям. Или просто довольствуются Безмолвной речью? Вполне возможно. Специально я, как уже говорил, ни за кем из них не слежу.

– И за Айсой тоже? В смысле за леди Шиморой. Все-таки она верховодила этой компанией. И вся ответственность за их художества, по большому счету, на ней. А остальные «новые великие магистры» просто случайно подвернулись под руку – Айсе и своей судьбе. Теоретически на их месте мог оказаться кто угодно.

– Да, я тоже так думаю. И поначалу действительно следил за леди Шиморой Тек. Мне тогда очень не понравилось, что Джуффин распорядился выдать ей лицензию на использование магии без ограничений. Всем остальным – еще куда ни шло. Но шустрой девице, на чьей совести кража чужой силы и какая-никакая, а все-таки попытка создания нового магического Ордена – это ни в какие ворота. Как по мне, лучше уж между каторжанами в Нунде воз рогаток Бабум в лотерею разыграть. По крайней мере, последствия гораздо более предсказуемы, и подготовиться к ним можно заранее.

– Я вообще против ограничений, – мрачно сказал я. – Любых! Но только теоретически. И боюсь, в этом споре был бы на вашей стороне.

– Спасибо, сэр Макс. Всегда подозревал, что здравого смысла в тебе много больше, чем кажется. Однако в те дни тебя здесь не было, а Джуффин уперся и слушать ничего не желал: «талантливым детям следует давать шанс», «мне интересно, что из этого выйдет», «да ничего она нам не устроит, хотите, поспорим на сотню корон». Ну, ты его знаешь.

– И как, вы сделали ставку? – оживился я.

– Ну уж нет! – ухмыльнулся Кофа. – Здравый смысл здравым смыслом, а с Кеттарийцем пари заключать нет дураков.

– Вы рассказывали, шеф Айсу даже на работу хотел взять, – вспомнил я. – Чем это закончилось?

– Как видишь, ничем. Подозреваю, ничего такого он на самом деле не планировал, а просто меня дразнил. С другой стороны, чем только Темные Магистры не шутят, может он ее и звал? Я не спрашивал – от греха подальше, чтобы не напоминать. Но, по идее, Джуффин вполне мог сделать ей предложение и получить отказ.

– Да ну!

– Вероятно тебе будет непросто в это поверить, однако далеко не для всякой юной леди из хорошей семьи служба в Тайном сыске – предел мечтаний. И, в частности, не для леди Шиморы. Похоже, у нее сейчас совсем другие интересы. После возвращения из ссылки девочка поступила на службу в Канцелярию Забот о Делах Мира, к матери под крылышко. Леди Агорра Тек – Старшая Советница, очень важная персона. Без ее официального одобрения ни один из коллег лишний раз чихнуть не отважится. И уж что-что, а теплое посольское кресло она своей дочке обеспечить способна. Я перестал пристально следить за леди Шиморой, когда выяснил, что ее мать предпринимает шаги, которые еще до конца года неизбежно приведут к отставке нашего постоянного посланника в Суммони. Ясно, зачем ей это понадобилось.

– Постоянного посланника в Суммони? – растерянно переспросил я. – Но зачем ей?..

– Ну как – зачем, – пожал плечами Кофа. – Да хотя бы просто насладиться реваншем. Приятно вернуться в блеске и славе туда, где еще недавно влачил унылое существование изгнанника.

– Думаете, Айса настолько проста?

– На самом деле это всего лишь одна из версий. Но, как по мне, довольно правдоподобная. А я, сам знаешь, неплохо разбираюсь в людях.

– «Неплохо» – это слабо сказано, – невольно улыбнулся я. – Но все-таки…

– Что?

– Все-таки у Айсы настоящее призвание к магии, это даже мне очевидно. И вкус подлинной силы она уже успела ощутить. И эти первые неожиданно легкие победы, от которых голова кругом: получается! Я все могу! Ух что сейчас будет! Думаете, от этого можно отказаться?

– Да запросто. Многие отказываются – из страха, или в надежде на заманчивую карьеру, или повинуясь требованиям семьи. Или просто от растерянности, потому что учителя вовремя не нашлось. Принято считать, будто подлинное призвание нельзя игнорировать, а на самом деле, еще как можно! Просто не всю жизнь. Рано или поздно наступает момент, когда призвание снова напоминает о себе, но уже не как обещание, а как невосполнимая утрата. И это, конечно, становится настоящей трагедией. Я встречал людей, которым удавалось после долгого перерыва вернуться к магии и начать все заново, практически с нуля, но таких, положа руку на сердце, немного. А вот обезумевшим, наложившим на себя руки или просто пустившимся во все тяжкие, чтобы заглушить боль на месте отсеченной судьбы, нет числа.

– Какой ужас.

– Да не то чтобы именно ужас, – флегматично возразил Кофа. – Вполне обычный путь талантливого мага, которому не удалось вовремя встретить хорошего наставника или хотя бы правильно расставить приоритеты. Я и сам вполне мог так влипнуть, поскольку на толковых учителей мне в юности совсем не везло. Зато мне очень повезло с отцом: он так настойчиво запрещал мне заниматься магией, что пришлось посвятить ей себя целиком. Сперва из чувства противоречия, а потом как-то незаметно оказалось, что назад дороги уже нет. И это, надо сказать, большая удача.

– Вот это я очень хорошо понимаю, – невольно улыбнулся я.

– Не сомневаюсь, сэр Макс. Если бы я думал иначе, не стал бы ничего рассказывать. Нет занятия глупее, чем говорить о себе с собеседником, не способным понять, о чем речь.