Сновидения Ехо (сборник)

Впрочем, я уже так устал от Безмолвной речи, что только обрадовался передышке.

– Пойду погуляю, если не возражаете, – сказал я коллегам. – Тоже хочу посмотреть, где какого цвета ветер. И как выглядит граница между его наличием и отсутствием – если я до нее доберусь. И что делается в городе. И вообще…

Ответом мне было гробовое молчание и дружное пыхтение трубок. Даже Куруш не обращал на меня внимания, видимо, уснул, утомленный зрелищами и хлебом, перепавшим ему с нашего стола. Так что я махнул на них рукой и, не договорив, спрыгнул с подоконника. Прямо в ярко-оранжевый воздушный поток.

Цветной ветер дул еще часа два. В надежде найти, где он все-таки начинается – или заканчивается? – я успел добраться до Ворот Кехервара Завоевателя. Сам не знаю, за каким чертом меня понесло именно туда, но факт остается фактом.

Цвет исчез мгновенно – раз, и все. Как будто ничего и не было. И я сразу почувствовал себя полным идиотом – забрел в экстазе на самый край города, выбирайся отсюда теперь. Можно, конечно, вызывать служебный амобилер, но ждать его придется в лучшем случае полчаса. Знаю я темпы наших возниц.

«Закончилось», – сказал сэр Шурф.

Я сперва даже не сообразил, что он просто прислал мне зов, и принялся вертеть головой – где прячется? Судя по громкости, совсем рядом должен быть. Вот уж никогда не думал, что способен перепутать Безмолвную речь с обычной. Только на второй фразе понял наконец, что происходит.

«Спасибо, что рассказал мне о разноцветном ветре. Это действительно очень необычное и красивое зрелище, которое обидно было бы пропустить, – говорил тем временем мой друг. – И как же я рад за наших горожан, что им выпало счастье стать свидетелями этого события! Особенно, конечно, за поэтов».

«Именно за поэтов? – удивился я. – А почему не за художников?»

«Да просто потому, что поэзия интересует меня гораздо больше, чем изобразительное искусство. Эгоистичное поведение в подобных делах вполне естественно для человека. Я всегда горько сожалел, что ни один из ныне живущих великих поэтов не обладает способностью проникать на Темную Сторону Мира – этот опыт мог бы их обогатить и самым неожиданным образом проявиться в новых работах. Джуффин утверждает, что невозможно провести на Темную Сторону человека, которого она не соглашается принимать, но я все равно планировал когда-нибудь попробовать. И, положа руку на сердце, надеялся, что ты не откажешь мне в помощи. Поскольку кого и просить о невозможном, если не тебя».

«Отличные у тебя были планы совместного досуга, – растерянно сказал я. – Даже не знаю, чего мне сейчас хочется больше: поблагодарить за доверие или стукнуть тебя как следует, чтобы даже мысленно не впутывал меня в свои безумные литературоведческие авантюры. Но поскольку в драке с тобой у меня никаких шансов, придется остановиться на первом варианте».

«Разумное решение, – хладнокровно заметил Шурф. И после некоторой паузы добавил: – Это были планы на настолько отдаленное будущее, что не имело смысла обсуждать их с тобой заранее. Я хочу сказать, в ближайшее время тебе не стоит опасаться никаких авантюр. В том числе литературоведческих. На них у меня просто нет времени. К тому же сегодня столичные поэты уже получили опыт, вполне сопоставимый с кратковременным визитом на Темную Сторону. Я вполне удовлетворен. Теперь можно начинать ждать первых результатов».

«Ну и хвала Магистрам», – вздохнул я.

По идее, вздыхать мне следовало с неописуемым облегчением. Но на самом деле огорчился, конечно. Вечно так.

Однако Шурф истолковал мою печаль по-своему.

«Слушай, ты действительно думаешь, что в моих устах выражение «просить о помощи» тождественно «требовать в ультимативном тоне»?»

Я задумался.

«Нннннннуууу… возможно, не всегда. Но это неважно. Мне же только подай дурацкую идею, остальное я сделаю сам. Так что проблема не в том, что ты тиран. А в том, что ты – опасный катализатор. Впрочем, если подумать, это тоже не проблема, а просто естественный ход моей жизни, в рамках которой опасным катализатором может стать практически все, что угодно».

«То-то же, – удовлетворенно заключил мой друг. – Тогда переходим к следующему вопросу. Чем ты сейчас занят? У меня есть примерно полчаса – не так много, как хотелось бы, но гораздо больше, чем ничего. По кружке камры выпить точно успеем. Строго говоря, даже по четыре, если специально задаться такой целью».

«Отличное предложение. Но за полчаса я до тебя даже не доберусь. Потому что решил пройтись через всю эту красоту и в экстазе добрался аж до ворот Кехервара Завоевателя».

«Неплохая прогулка».

«Да, ничего себе. Но как отсюда выбраться, вот вопрос. Никто не позаботился заранее проложить для сироты Темный Путь, а сам я разве что амобилер вызвать могу. И ждать, пока он приедет – как раз те самые полчаса, которые у тебя есть».

«А ты там где? У самих ворот?»

«Да, буквально в нескольких шагах. Здесь уже ни домов, ни даже мастерских каких-нибудь, только дорога и лес, который из вежливости прикинулся городским парком. Впрочем, я бы не сказал, что он очень старается».

«Ясно. Я сейчас».

Сказать, будто я сразу его узнал, у меня не поворачивается язык. Ну то есть узнал, конечно. Но только потому, что кроме нас возле этих грешных ворот не было ни одной живой души. Появись тут еще какая-нибудь деревенская старушка с мешком спелой пумбы на продажу или наряженный по ташерской моде лысый толстяк, я бы и то, пожалуй, засомневался, кому махать рукой. Потому что не может же быть этот нескладный белобрысый подросток сэром Шурфом Лонли-Локли, бывшим Мастером Пресекающим Ненужные жизни, а ныне временно исполняющим обязанности Великого Магистра Ордена Семилистника. Только и общего, что тоже долговязый. Рост труднее всего изменить, как объяснял мне Джуффин. То есть возможно, но так хлопотно, что ну его к лешему. Сэр Кофа это умеет, но тоже кстати проделывает далеко не каждый день, экономит время и силы. Так то Кофа, великий мастер преображения, лучший из лучших в этом ремесле. Остальным еще сложнее.

– На самом деле выглядеть подростком довольно просто, – сказал Шурф в ответ на мое немое изумление. – Вообще без магии можно обойтись. Достаточно соответствующим образом изменить мимику, походку и осанку. Подростки тем и отличаются от взрослых, что еще не освоились в своем внезапно выросшем теле. И никак не могут сообразить, куда девать эти неудобные длинные конечности. При этом сил и энергии у них невообразимо много, а понимания, что с этим делать, нет вообще. Прибавь к этому отсутствие четких представлений о Мире, правилах игры и даже собственном статусе – одни и те же люди с утра говорят тебе, что ты уже взрослый, а вечером называют тебя «ребенком». И ни то ни другое не похоже на правду. В силу всех изложенных причин походка становится дерганой и неуклюжей, жесты разболтанными и нелепыми, а выражение лица растерянным. То есть оно может быть каким угодно, но в фундаменте должна лежать именно растерянность. Такой, знаешь, немой вопрос Миру: «Где я вообще? Зачем? И что теперь делать?»

– Очень знакомое состояние, – усмехнулся я. – Однако ты даешь! Я ждал тебя, а все равно в первый момент засомневался. А ведь ты, похоже, даже с лицом ничего особенного не делал. В смысле, не менял его черты. А только вытаращился, как мои кошки на солнечный зайчик, и рот приоткрыл. И сразу вообще другой человек.

– Просто я уже довольно долго практикуюсь, – скромно заметил «другой человек». – Лет двести примерно. Было время отточить мастерство.

Дернул плечом, шмыгнул носом и одновременно смущенно почесал ухо. В исполнении сэра Шурфа Лонли-Локли, обычно практически лишенного мимики, это выглядело даже круче, чем ходьба в полуметре от земли, огненные фонтаны из рукавов, пробежки по потолку, так увлекшие меня несколько дней назад и прочие новомодные фокусы.

– Потрясающе, – вздохнул я. – Но зачем так стараться? Здесь же никого нет.

– «Нет» не тождественно «не может быть», – объяснил Шурф. – К тому же по дороге ездят амобилеры. И возницы наверняка прекрасно знают меня в лицо, как и все остальные жители Ехо. А быть узнанным в неподобающей обстановке – это не дело. Непрофессионально, я бы сказал.

Он смущенно переступил с ноги на ногу, обхватил себя руками за плечи, криво ухмыльнулся, сплюнул и мечтательно уставился в небо, словно бы внезапно забыл, что я все еще тут.

Надо же, такой потрясающий спектакль – и мне одному.

– Придется все-таки научить тебя ходить Темным Путем, – внезапно сказал этот незнакомый подросток. – Это, получается, в моих же интересах. Пить камру, сидя в кабинете, мне нравится несколько больше, чем бегать за тобой по городским окраинам, наспех прикинувшись малолетним балбесом.

– Правда, что ли, научишь? – обрадовался я. – А когда?

– Как – когда? Сейчас, конечно. Я рассчитывал оставить это удовольствие Джуффину, но если уж все так сложилось, почему нет. Тем более что я вдруг понял, как объяснить тебе основной принцип. Давай только отойдем от дороги и найдем какое-нибудь раскидистое дерево, на которое сможешь залезть даже ты.

– Это нужно для обучения? – изумился я, поневоле вспоминая все, что я знал о хождении Темным Путем и прикидывая, каким концом можно приспособить к этому процессу дерево.

В сознании вспыхивали картины настолько фантасмагорические, что впору было начинать искать на себе кнопку, которая отключает воображение. В некоторых ситуациях без него гораздо спокойнее.

– Ну что ты, – утешил меня сэр Шурф. – Просто я люблю устраиваться с комфортом, а сидеть на дереве гораздо приятней, чем болтаться у дороги, по которой то и дело проезжают амобилеры.

– Ага, с комфортом значит, – ухмыльнулся я.

Но на дерево, конечно, полез как миленький. С сэром Шурфом и так-то не особо поспоришь, а уж сейчас, когда он вдруг решил научить меня вожделенному трюку, я бы и под землю закопался, лишь бы он не передумал.

– Что такое Темный Путь, ты, хвала Магистрам, знаешь, поскольку уже не раз проделывал его по чужим следам, – важно сказал сэр Шурф, когда мы вскарабкались на дерево, которое он по какому-то недоразумению счел удобным.

То есть сказал это все тот же нелепый белобрысый подросток, одновременно дернув коленкой и почесав нос об плечо. Я предсказуемо заржал.

– Кончай дурака валять. Здесь-то нас точно никто не увидит. А пока ты так выглядишь, довольно затруднительно относиться к твоим словам всерьез.

– Сейчас мне следовало бы посоветовать тебе не уделять столь большого значения поверхностным впечатлениям от облика собеседника, – вздохнул Шурф. – Но, пожалуй, не стану. Не так много у нас с тобой времени, чтобы заниматься всем сразу.

И наконец-то стал похож сам на себя. То есть прекратил пучить глаза, дергаться и кривляться. И речь его сразу зазвучала гораздо более убедительно. Что и следовало доказать.

– Твое тело уже умеет ходить Темным Путем, – продолжил он. – По чужому следу, но это неважно, опыт есть опыт. Осталось научить сознание, как давать ему правильную команду. Собственно поэтому я и хотел, чтобы тебя учил Джуффин. С твоим сознанием договариваться – то еще развлечение. Все равно что пленного дикаря Энго приручать. Никогда заранее не знаешь, когда он спокойно возьмет еду, а когда цапнет тебя за палец.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил я, постаравшись вложить в это короткое слово все запасы отпущенного мне природой сарказма.

Зря старался, он и бровью не повел.