Все сказки старого Вильнюса. Это будет длинный день

Кое-как задремала и почти сразу подскочила от воя Мак-Кински. Молодец, что тут скажешь. Хороший сторож. Предупредил.

– Ну как? – с порога спросил ангел смерти.

Строго говоря, не с порога, а из угла, в котором он материализовался. Но не один ли черт.

– А никак, – мрачно откликнулась Марьяна. – Мой друг, единственный человек на свете, которого Мак-Кински худо-бедно терпит, уезжает буквально на днях. На форумах мрак и ужас, даже не ожидала. На одном мне вообще написали: «Да вы не переживайте, если что, его усыпят». Их счастье, что взглядом через экран не убивают… хотя я все-таки надеюсь, что убивают, просто с отложенным эффектом. Не описать, как я зла. Утешили, благодетели! Ну правда, одна девочка дала мне ссылку на сайт приюта. Вроде вполне ничего, кошки там сытые и ухоженные. И не в клетках сидят, а валяются на диванах, как домашние. А по стенам специальные полки развешаны, чтобы лазать, и домики, чтобы прятаться – красота! Была бы кошкой, лопнула бы от зависти. У них там[12 - Судя по описанию, речь о вильнюсском приюте для животных «Lese».] веб-камеры в каждой комнате, так я целый час смотрела, не могла оторваться… Ладно, неважно. В общем, действительно неплохой приют. Я им сразу позвонила. Соврала, что умерла старушка соседка, остался кот, некуда девать. Но у них сейчас ни одного свободного места, даже на трех кошек больше, чем они объективно могут содержать. Сказали: «Позвоните через неделю-другую, может, появится место, у нас часто кого-нибудь забирают». Но, сами понимаете, никаких гарантий. В общем, я – пас.

– Я так и думал, – вздохнул ангел смерти. – С самого начала все было ясно. Чего уж теперь.

– Слушайте, – сказала Марьяна, – неужели я одна такая? А как же другие одинокие люди, у которых коты, собаки, или там, не знаю, аквариумные рыбки, и никого, чтобы за ними присмотреть? Как они соглашаются умереть? Это же безответственно!

– Так их никто и не спрашивает, – пожал прозрачными плечами ангел смерти. – И вас бы никто не спросил, если бы не досадное стечение обстоятельств. В смысле, если бы ваш кот меня не учуял и вас не разбудил. А я оказался недостаточно убедителен, чтобы повернуть все по-своему. В нашем деле нужна харизма. Вот у моего брата ее столько, что на сотню ангелов смерти хватило бы! Можно сказать, из одной харизмы и состоит. И еще из неумолимости. А у меня того и другого – ноль.

– Да ладно вам! – возмутилась Марьяна. – Не наговаривайте на себя. Вы очень обаятельный. И вызываете доверие. Я сегодня весь день думала, что смерть, оказывается, совсем не страшная штука. Даже интересно теперь, куда бы вы меня увели. Если бы не Мак-Кински, пошла бы с вами, подпрыгивая от нетерпения. Хотя раньше ужасно боялась умирать – как наверное все нормальные люди. Но вы полностью изменили мое отношение к этому вопросу; надеюсь, навсегда.

– Правда? – улыбнулся ангел смерти. – Вы после встречи со мной перестали бояться смерти? Спасибо. Очень приятно об этом узнать. Значит, кое-что у меня все-таки получается! – и, внезапно помрачнев, добавил: – Хотя, по большому счету, полный провал.

– Просто я – тринадцатая, – напомнила Марьяна. – И еще у меня Мак-Кински, страшный черный кот. Тоже, между прочим, плохая примета. Просто ужасная! Так и скажите своему брату. Не горюйте, все у вас будет хорошо.

– Муаааааау! – подтвердил со шкафа Мак-Кински. Довольно противным голосом, но далеко не худшим из возможных. Видимо, решил тоже проявить сочувствие и симпатию к юному ангелу смерти. Ну и проявил – как смог.

Спала Марьяна после этого визита, как ни странно, крепко. То ли уже привыкла болтаться между жизнью и смертью, то ли просто устала переживать. А проснувшись и выпив наскоро кофе, принялась за уборку, хоть и говорила себе, что это неблагоразумно: наверняка отсрочка окажется совсем короткой. Нынче вечером вернется из отпуска этот хваленый старший брат, а я тут, как дура, стараюсь.

С другой стороны, надо же чем-то себя занять.

…К вечеру ее осенило: надо постоянно держать открытым хотя бы одно окно. На улице уже довольно тепло, а Мак-Кински, небось, не дурак, не выскочит. Вот прямо сейчас точно не выскочит – пока у нас все хорошо. На всякий случай, провела разъяснительную работу. Подозвала кота, усадила на подоконник, сказала, указывая на щель:

– Если вылезешь и сбежишь, будешь распоследним дураком. Ничего особо хорошего на улице нет, ты это должен помнить. Как был рад, когда я забрала тебя оттуда в дом! Но если я все-таки умру, пусть у тебя будет выход. А то действительно еще усыпят, придурки. Чем так, лучше и правда во двор.

Кот внимательно ее слушал, но на слова «если умру» ответил таким душераздирающим воем, что Марьяна даже немного испугалась. Хотя давно могла бы привыкнуть к его вокальным возможностям. Но свою речь довела до конца. Пусть орет сколько хочет, а на ус все равно мотает. Благо есть, на что намотать.

В эту ночь неумолимый старший брат ангела смерти за ней не явился. То ли задержался в отпуске, то ли слишком много пришлось исправлять за помощником, и до Марьяны у него просто руки не дошли.

Не пришел он и на следующий день. И в выходные. И первая Марьянина рабочая неделя на новом месте прошла без помех. Понемногу она почти перестала вспоминать об удивительном происшествии с ангелом смерти, а когда вспоминала, думала: «Мне приснилось. Да, два раза подряд. Ну и что».

Однако окно в доме постоянно держала открытым, даже когда в конце апреля ненадолго вернулись холода. Это ее успокаивало. Из любой ситуации, включая квартиру, всегда должен быть выход. Хотя бы для отдельно взятого кота.

Ангел смерти посетил Марьяну только в начале мая. В субботу, в пять часов – пополудни, а не утра. Зато не стал таинственно мерцать в углу прозрачным туманом, а просто позвонил в дверь.

Марьяна как раз ждала курьера из магазина, поэтому открыла, не спрашивая, кто там. Но когда увидела своего гостя, сразу поняла, кто он. А еще прежде, чем поняла, почувствовала, как волосы встают дыбом. И сразу захотелось вспрыгнуть на шкаф и заорать – по примеру героического Мак-Кински. Ясно теперь, почему он тогда так выл.

Впрочем, на этот раз кот не вопил, а спокойно сидел в коридоре и внимательно разглядывал высокого темноволосого мужчину в длинном черном пальто, в отличие от своего брата, почему-то совсем не прозрачного. Зато загорелого, сразу видно, что хорошо отдохнул. И, пожалуй, слишком красивого для своей профессии. Или ангелам смерти, наоборот, положено быть красавчиками, чтобы жертвы поменьше сопротивлялись? Значит, младший действительно не дотягивает. Только и счастья, что прозрачный, а так-то – обычный пацан.

– Тоже мне защитник, – укоризненно сказала Марьяна коту. И обернулась в сторону гостиной, проверила, открыто ли окно. Подумала: «Ладно, Мак-Кински у меня злющий, как-нибудь и на улице справится. А вот окрестным котам крупно не повезло».

Но все равно, конечно, хреново, что о ней вспомнили. Надеялась, пронесло.

– Спокойствие, только спокойствие! – копируя интонации Карлсона из старого мультфильма объявил незнакомец в черном, запирая за собой дверь. – Танцев не будет. В смысле никто никуда не умирает, проехали, можете не переживать. Ваше дело закрыто. Временно, но готов спорить, надолго. В истории уже было несколько случаев, когда людям удавалось отбрехаться и не пойти с ангелом смерти; все эти упрямцы потом прожили очень долгую жизнь. Подозреваю, просто потому, что никто из наших не хотел с ними связываться. Вот и тянули с этими красавцами до последнего, ждали, пока им самим надоест эта волынка… Кстати, вы совершенно напрасно радуетесь. На самом деле, вы, можно сказать, проиграли в лотерею. Вернее, своими руками порвали и выбросили выигравший билет. Мой младший братишка – самый добрый ангел смерти, какого только можно вообразить, так что вы много потеряли. Я сто раз советовал ему пойти учиться на ангела-хранителя – вот к чему у него настоящий талант! Но мальчик уперся: хочет быть таким, как я, и точка. С младшими братьями часто возникают подобные проблемы. Я в свое время много об этом читал, но так и не понял, что с ним делать. Может, еще передумает, как считаете? Вы же преподаватель, должны знать психологию молодежи…

– Бывший преподаватель, – вставила ошеломленная его напором Марьяна. – Очень устала от молодежи и ее психологии. Больше никогда!

Но гость не стал ее слушать. Аккуратно отодвинул Марьяну в сторону, чтобы не загораживала проход, и сел на корточки перед Мак-Кински. Смотрел на него, как будто никогда раньше не видел котов. И Мак-Кински отвечал ему полной взаимностью. В смысле, таращился во все глаза. И, что самое поразительное, не рычал. Даже не шипел.

Наконец незнакомец протянул руку и положил ее на загривок Мак-Кински. Марьяна невольно зажмурилась, представив, что сейчас будет. Весь коридор в крови ангела смерти – интересно, она вообще отмывается? И не ядовита ли для кота?

Но ничего страшного не случилось. Мак-Кински сохранял олимпийское спокойствие, обычно ему не свойственное. Ну и гость не особо наглел. В смысле, не стал фамильярно тискать малознакомого кота. Осторожно погладил и сразу убрал руку. Сказал:

– Рад с тобой познакомиться, Мак-Кински. За этим собственно и пришел, – добавил он, обернувшись к Марьяне. – Не хотел вас зря беспокоить, но, в конце концов, как видите, не удержался. Никогда прежде не видел котов, способных отменить человеческую смерть самим фактом своего существования. А я любопытный. При этом о котах знаю непростительно мало, хотя в юности мечтал стать ангелом именно кошачьей смерти. Но не прошел собеседование. Там очень строгий отбор.

– Строгий отбор? – растерянно повторила Марьяна.

– Строжайший! А как вы думали? Меня признали недостаточно ласковым и терпеливым. Хотя до сих пор уверен, что у меня могло бы получиться. Кошки меня обычно любят. Даже ваш Мак-Кински, как видите, согласен иметь со мной дело. Огромная честь!

– Слушайте, – наконец опомнилась Марьяна, – а как вы смогли его погладить? Вы же состоите из другой материи. Мне ваш брат так сказал.

– Ну так он совсем молодой еще, – отмахнулся гость. – Неопытный. Не освоился с многообразием возможностей. Лично я состою из той материи, из какой захочу. Вернее, из какой надо для дела. Или просто удобней в данный момент лично мне. У плотной материи есть свои достоинства: некоторых удовольствий в другом состоянии не испытать. Кстати, об удовольствиях. Могу показать отличный фокус. Готов спорить, вы еще никогда не видели, как ангелы смерти пьют чай с конфетами. Так вот, чай за вами. А конфеты у меня есть.

Обнаружив себя у плиты с заварочным чайником, Марьяна окончательно поняла, что имел в виду юный ангел смерти, когда рассказывал о неумолимости своего старшего брата. Такому и правда не возразишь, сделаешь все, что потребует. Скажет: «Пора умирать», – ляжешь и помрешь, как миленькая. Потребует чаю – пойдешь заваривать чай. И даже Мак-Кински на него не шипит. Ужасный человек. Ладно, не человек, но все равно совершенно ужасный. Таких надо запретить.

– А вы мне нравитесь! – одобрительно сказал гость. – Отлично держитесь в непростых обстоятельствах. И Мак-Кински у вас – что надо. Не кот, само совершенство. И чай завариваете по-человечески, почти как я. В наше время это большая редкость. Люди так привыкли к якобы удобным пакетикам с чайной пылью, что утратили элементарные навыки. Например, ополаскивать заварочный чайник кипятком. И лить воду на чайные листья длинной струей, чтобы остывала до нужной температуры, попутно насыщаясь кислородом. И переливать потом чай из чайника в чашку и обратно, три раза, потому что три – счастливое число. А вы молодец, все сделали правильно. Я теперь даже рад, что братишке не удалось вовремя оборвать вашу жизнь. По ту сторону выдающихся личностей и без вас полно, а мире живых каждый человек, способный хорошо заварить чай, на счету. Так что все к лучшему. Впрочем, все вообще всегда к лучшему, судьба умнее любого из нас. Я мелкому это уже раз сто говорил, но не помогает. Он очень расстроен неудачей с вами. Ходит как в воду опущенный. Не знаю, как с ним быть!

– Просто еще раз съездите в отпуск, оставив его работать за вас, – посоветовала Марьяна, разворачивая уже третью по счету конфету. Они оказались какие-то невыносимо прекрасные: мягкий черный шоколад в твердом черном шоколаде. Неизвестно, каков этот тип в качестве ангела смерти, но в радостях жизни он определенно знает толк.

– В отпуск? – удивился тот. – Но я совсем недавно вернулся. И отлично отдохнул.

– Ну так не в вас же дело. Просто ваш брат переживал, что вы больше не сможете ему доверять. И поэтому никогда не поедете в отпуск. И ужасно устанете. И все из-за него.

– Ну и каша у него в голове!

– Да не то слово, – согласилась Марьяна. – Но в его положении это нормально. Быть вашим младшим братом – то еще везение. Я имею в виду, на вашем фоне легко ощущать себя никчемностью. Вы очень яркая личность. К тому же, старше, а значит, гораздо больше знаете и умеете. Что естественно, но совершенно невыносимо, особенно когда ты молод и обожаешь свой недостижимый идеал.

– Но на самом деле он в сто раз лучше меня! – горячо сказал ее гость. – Добрей и гораздо талантливей. И…

– И способен одним своим присутствием отменять страх, – кивнула Марьяна. – Это я на своей шкуре поняла. Он говорит: «Вы должны умереть», – а у меня ни страха, ни паники. Если бы не Мак-Кински, с удовольствием бы умерла.

– Вот именно! Но когда я его хвалю, он не верит. Думает, я просто из жалости. А я… – он осекся и махнул рукой. Дескать, что толку объяснять.

– А он знает, что у вас тоже не все всегда получается? – спросила Марьяна. – Например, что когда-то вас не взяли учиться на кошачью смерть.

– Нет конечно. Кто же станет в здравом уме младшему брату о своем позоре рассказывать?

– А откуда ему еще узнать, что ошибки и неудачи это совсем не такая катастрофа, как кажется? Вы как раз отличный пример. Можно сказать, ходячая реклама житейских поражений: хочешь быть так же хорош, как я? Провались пару раз на важном экзамене, и дело в шляпе!

– Справедливости ради, я не провалился на экзамене, а всего лишь не получил нужное число рекомендаций при собеседовании. Да и то только потому, что господина Мак-Кински в приемной комиссии не было, – подмигнул ей гость, показывая под стол.

И правда, было на что посмотреть. Гордец и мизантроп Мак-Кински лежал на ноге ангела смерти и почти беззвучно, но сладострастно урчал.

– Да, собеседование вы, пожалуй, прошли, – согласилась Марьяна. – Задним числом, зато строжайшее. Но как раз об этом вашему брату лучше не знать: еще больше расстроится. Мак-Кински на него страшно рычал.