Вселенная Ехо. Том 2

– Я – нет. Умерла только та девочка, хозяйка трактира «Армстронг и Элла». – Она немного помолчала, потом предложила: – Давай прогуляемся, Макс. Ты ведь всегда хотел погулять со мной по своему городу, я знаю. У нас не слишком много времени, но это лучше, чем ничего.

– Почему у нас нет времени?

– Потому что мне довольно трудно выглядеть таким образом, – улыбнулась она, проводя руками вдоль своего тела, укутанного в просторный плащ.

– А как ты выглядишь на самом деле?

Я почти не слышал своего голоса. Больше всего на свете мне хотелось заткнуться, обнять ее, зарыться лицом в мягкие серебристые кудряшки, но что-то заставляло меня оставаться неподвижным.

– Почти никак не выгляжу, – Теххи пожала плечами. – Во всяком случае, не думаю, что тебе удалось бы меня разглядеть. Разве что в темноте. И я вряд ли смогла бы поговорить с тобой. А ты, наверное, хочешь узнать, почему я сбежала из Ехо.

Я отчаянно помотал головой. Мне действительно было абсолютно все равно, почему она это сделала – какая разница! Совсем иные вопросы волновали меня сейчас.

– Неважно, я сама хочу, чтобы ты об этом узнал, – упрямо сказала Теххи.

– Ладно. Тогда давай действительно пройдемся, если ты не передумала. – Я поднялся со стула и вопросительно посмотрел на нее: – Можно я возьму тебя за руку?

– Можно. Только не очень долго, ладно? – Она беспомощно поморщилась. – Мне трудно объяснить, Макс. Просто мы теперь сотканы из совсем разных материй.

– Тогда не буду брать тебя за руку, – решил я и неторопливо зашагал по узенькой извилистой улочке.

Теххи шла рядом, но, судя по всему, я не мог позволить себе роскошь обнять ее хрупкие плечи, укутанные тонкой тканью плаща, – о большем я уже и не мечтал.

– Макс, я очень хочу, чтобы ты знал, почему я сломя голову удрала из Ехо, даже не дождавшись тебя, – наконец сказала она. – Откровенно говоря, у меня просто сдали нервы. Анавуайна – это, пожалуй, единственное, чего я по-настоящему боюсь. Вернее, боялась. Очень грязная, отвратительная болезнь. И она вполне могла убить меня по-настоящему. Я имею в виду, что умерла бы от нее, как умирают обыкновенные люди – навсегда. Ты ведь уже знаешь, что я не очень-то похожа на человеческое существо?

– Какая разница, – отмахнулся я.

– Для тебя – никакой, я знаю, – улыбнулась она. Потом нахмурилась и опустила голову. – Макс, я смогла выдержать всего два дня. Я сидела в своем подвале, ждала тебя, пыталась убедить себя, что ты вернешься и все будет хорошо. Но в конце второго дня я почувствовала, что эта дрянь скоро до меня доберется. В последние годы я была слишком счастлива, и это не пошло мне на пользу. От моего прежнего могущества почти ничего не осталось.

– Жаль, – вздохнул я. – Если бы я знал, я бы постарался сделать тебя несчастной. С другими девушками мне это в свое время пару раз удавалось.

– Ну, положим, со мной у тебя ничего не вышло бы. Чтобы сделать меня несчастной, тебе пришлось бы умереть. Иные способы недостаточно эффективны, – Теххи тихо рассмеялась и покачала головой. – Словом, на рассвете третьего дня этой грешной эпидемии я покинула подвал, оделась и положила в карман лоохи волшебный камешек, твой подарок. Я решила разыскать город, который родился из твоих снов, – если уж у меня не хватало мужества остаться в Ехо и дождаться тебя самого. Я взяла твой амобилер, отвезла в Мохнатый Дом Эллу и Армстронга. Сказала девочкам, что собираюсь запереться в подвале, а котят надо кормить, так что они ничего не заподозрили. А потом я села в амобилер и поехала дальше, в направлении ворот Кагги Ламуха.

– А когда я вернулся и прислал тебе зов, тебя уже не было в Ехо? Ну да, меня легко провести, я не так силен в Безмолвной речи, чтобы определить, где находится мой собеседник. То-то мне становилось так муторно после наших разговоров! Но почему ты сразу не сказала, что происходит?

– Я не хотела говорить тебе правду. К тому моменту ты уже ничем не мог мне помочь. Даже если бы ты отправился за мной и попробовал что-то исправить, вышло бы только хуже. После того как ты прислал мне зов и сказал, что вернулся, мне пришлось остановиться в какой-то дрянной гостинице на границе Угуланда и графства Шимара, чтобы ты мог поговорить со мной, если захочешь. Мои дела к тому времени были совсем плохи – в том смысле, что тело не желало сохранять человеческую форму. Если бы я поехала дальше, уже через несколько часов окончательно стала бы существом, с которым невозможно поддерживать Безмолвную связь, – таким, как сейчас. Я сидела в этой грешной гостинице и старалась сохранить в себе остатки прежней человеческой жизни, пока ты не сказал, что снова уходишь на Темную Сторону. Я не хотела, чтобы ты знал, что меня больше нет. Зачем? Тебе было бы еще хуже, чем сейчас, потому что тогда ты думал, что Ехо больше никогда не станет тем городом, который ты любил. Теперь у тебя нет только меня, а тогда ты бы мог решить, что у тебя вообще ничего не осталось.

– Мог бы, – согласился я. – Если честно, я и сейчас так думаю.

– Но это быстро пройдет, – мягко сказала она. – Гораздо быстрее, чем ты думаешь. Можешь мне поверить, Макс, я знаю тебя гораздо лучше, чем ты сам. Особенно теперь.

– Может быть.

Я вдруг понял, что у меня уже не осталось сил еще куда-то идти, и уселся прямо на краю тротуара. Теххи устроилась рядом. Мимо прошла какая-то симпатичная парочка. Я проводил их удивленным взглядом: эти ребята были такие настоящие! Наверное, куда более настоящие, чем я сам.

– Когда я был здесь в последний раз, этот город напоминал смутный сон, – сказал я Теххи. – А теперь он, кажется, совсем ожил. Или мне мерещится?

– Нет, все так и есть. Еще недавно этот город был только тенью, а скоро ничем не будет отличаться от множества других населенных мест. Хотя все-таки будет. Твой город – самое лучшее место во Вселенной! Ты был абсолютно прав, здесь всегда царит твое настроение. Бродить по этим улицам – даже лучше, чем просто находиться рядом с тобой. А парк за городом – самое волшебное место, какое мне когда-нибудь доводилось видеть. Там притаились невероятные чудеса – и не только твои…

– Выходит, я действительно сделал тебе хороший подарок? – печально улыбнулся я.

– Это правда. Самый лучший из возможных и невозможных даров. Знаешь, меня теперь ничто не привязывает ни к этому месту, ни к какому-то еще. Я могу оказаться, где пожелаю. Даже самым опытным путешественникам через Хумгат не снились те чудеса, которые видели мои глаза за это короткое время. И все же я всегда возвращаюсь на эти узкие улицы. Я не знаю слов, чтобы описать, как мне тут хорошо. И мне пока не хватает могущества, чтобы позволить тебе это почувствовать. Как несправедливо!

– Что несправедливо? – удивленно переспросил я.

– Мне теперь очень хорошо, Макс. Мне хорошо, а тебе плохо. И я ничего не могу исправить. Я даже не могу оставаться рядом с тобой. Еще немного, и я исчезну, а тебе опять будет больно. Все это ужасно несправедливо!

– Не так давно мне пришлось убить одну милую леди – только потому, что у меня не хватило могущества ее вылечить, – сказал я. – И перед тем как умереть, она пыталась меня утешить, можешь себе такое представить? Так вот, она успела довести до моего сведения, что человеческая жизнь совершенно не соответствует нашим представлениям о справедливости. Она вовремя позаботилась о моем образовании, теперь я знаю, что такого экзотического блюда, как справедливость, попросту нет в дежурном меню… Впрочем, меня вполне устраивает тот факт, что тебе хорошо. Я, конечно, чрезвычайно завистлив, но с такой новостью уж как-нибудь смирюсь.

Теххи тихонько рассмеялась. Я посмотрел на нее и заметил, что ее тело стало почти прозрачным. Она уже исчезала, медленно таяла, как утренний туман.

– Можно я еще когда-нибудь приду тебя навестить? – спросил я.

– Может быть, я и сама когда-нибудь приду тебя навестить, – эхом откликнулась она.

Придвинулась поближе и вдруг обняла меня. Теперь ее прикосновение было похоже на дуновение теплого ветра. Неописуемо сладкая волна прошла по моему телу снизу вверх, а потом все закончилось – так быстро, что я не успел осознать: это было прощание.

Наконец я понял, что остался один. Поставил себя на ноги и велел идти – хоть куда-нибудь. Какая-то часть меня настойчиво твердила, что так надо.

Я до сих пор не помню подробностей моего возвращения. Просто в какой-то момент обнаружил себя возле посадочной площадки канатной дороги, сел в одну из кабинок, с облегчением прислонился затылком к холодному дереву обшивки и закрыл глаза.

Когда я их открыл, вокруг была безлунная ночь. Бархатно-черное небо искрилось какими-то незнакомыми созвездиями. Странно – когда я гулял по городу, там вовсю светило неяркое осеннее солнце, дело даже не шло к закату. Впрочем, может быть, эта канатная дорога была проложена вовсе не сквозь горные ущелья, а сквозь темноту вечной ночи?.. Я немного подумал об этом, а потом равнодушно пожал плечами – какая, к черту, разница? От меня не осталось почти ничего, даже мое знаменитое любопытство тихонько положило на стол прошение об отставке – я и не заметил, когда оно успело.

Я снова закрыл глаза и задремал. Мне снилось что-то бесконечно сладкое – в качестве компенсации за все, что случилось наяву, я полагаю.

– Э, нет, так не пойдет, коллега. Сколько можно болтаться между небом и землей?

Бодрый голос Махи Аинти прозвучал не в моем сознании, а наяву. Я открыл глаза и увидел, что он сидит напротив на узеньком жестком сиденье кабинки, которая действительно болталась между небом и землей – неподвижно замерла над пропастью, дна которой, вполне возможно, вовсе не существовало.

– Откуда вы здесь взялись? – сонно спросил я.

Махи лениво улыбнулся в рыжеватые усы и пожал плечами.

– Странный вопрос. А откуда ты сам здесь взялся, можешь мне объяснить?

– Не очень, – растерянно согласился я. – Нет, вообще-то могу, наверное, но это такая длинная и путаная история.

– Ну вот, у меня, считай, тот же случай. А если учесть, что на этот раз я решил встретиться с тобой вовсе не для чтения лекций…

– А для чего? – насторожился я.

– Представь себе, только для того, чтобы тебя разбудить, – усмехнулся Махи. – Ты выбрал не самое подходящее место для послеобеденного отдыха, коллега. Уснуть на границе двух Миров, еще толком не родившихся… Да уж, такое, пожалуй, способен учудить только ты! Вообще-то я мог не суетиться, благо шутник Мёнин упаковал в твою грудь очень хороший будильник. Еще немного, и тебе бы пришлось проснуться от куда менее приятных ощущений, чем мой голос.

– А мне очень понравилось здесь спать, – вздохнул я. – Не помню, что мне снилось, но так хорошо мне давно уже не было. Может быть, вообще никогда.

– Охотно верю, – кивнул он. – Но не все приятное полезно. И наоборот.

– Вы говорите как доктор, – улыбнулся я.