Вселенная Ехо. Том 2

– Как это – откуда? Из твоего сна, откуда же еще? Между прочим, когда-то давно тебе не раз удавалось заснуть дома, а потом просыпаться рядом со мной. Только тогда ты здорово испугалась, помнишь?

– Не столько испугалась, сколько разозлилась, – смущенно сказала она. Потом мечтательно улыбнулась, словно воспоминание о нашем диком скандале было лучшим в ее жизни, и гордо добавила: – Да, я тогда ужасно разозлилась и решила, что тебе нужно хорошенько врезать, чтобы неповадно было.

– Но сейчас ты не будешь драться, правда?

– Не буду, – великодушно согласилась она. – Подожди, Макс, ты хочешь сказать, что ты – не во сне, а на самом деле?

А потом она уткнулась холодным носом в мою шею и разревелась. Я бы и сам с удовольствием к ней присоединился, если бы у меня получилось. Но сейчас я мог только зачарованно смотреть на темный пух коротко остриженных волос на ее затылке и осторожно прикасаться ладонями к ее плечам. Плечи были самые настоящие – теплые, гладкие, загорелые. И вообще вся Меламори, от макушки до пят, была настоящая. Нормальная живая женщина из костей, мяса и кожи. И это было так здорово, что голова шла кругом.

В нашем распоряжении оказалась почти целая вечность. Мы остались на той самой мокрой кочке, где мне посчастливилось вернуться к жизни, поскольку не знали, куда нам следует идти. Да и не хотели мы никуда идти, если честно.

Мы почти не обращали внимания на тусклый солнечный свет, сменивший темноту ночи, которая, впрочем, снова окутала нас спустя какое-то время. К счастью, в моем распоряжении была Щель между Мирами, откуда я по мере надобности извлекал горячие напитки и теплые вещи. Как ни крути, а на одних поцелуях мы бы долго не продержались: зима есть зима, а уж застрять зимой на болоте – то еще удовольствие.

Меламори почти ничего не помнила о своих похождениях в облике буривуха – ни как ей удалось меня найти, ни каким образом она умудрилась вытащить меня из трясины, – вообще никаких подробностей. Когда я расспрашивал ее, она начинала нервно посмеиваться, а ее глаза становились пугающе пустыми, так что я быстро оставил эти попытки: нам и без того было о чем говорить.

Иногда она засыпала, благо мои колени вполне соответствовали ее представлениям о подходящей подушке, а я растерянно озирался по сторонам в поисках того, кому можно было бы сказать спасибо за такой невероятный подарок. Я-то давным-давно научился жить с мыслью, что растрепанная головка леди Меламори никогда не окажется на моих коленях. Вернее, мы оба научились с этим жить – и она, и я. Наизусть вызубрили так толком и не доказанную теорему сэра Джуффина Халли, которая гласит, что у хорошей дружбы есть свои преимущества перед страстью, – тем и довольствовались. Учились обходиться без сентиментальных воспоминаний, ревности и надежды, заботливо помогали друг другу смириться со смутной, потаенной нежностью, которая не мешала нам быть счастливыми рядом с другими людьми – ну, скажем так, почти не мешала… И вот как оно вдруг повернулось.

Я так и не обнаружил официальной делегации представителей высших сил, командированных в гугландские болота специально для того, чтобы выслушать мою благодарность. Поэтому все мои многочисленные «спасибо» достались небу над нашими головами. В глубине души я до сих пор по-детски уверен, что все «высшие силы» обитают где-то там, наверху.

На рассвете – кажется, это был уже третий рассвет, который мы с Меламори встретили вместе, – откуда-то из густых зарослей болотной травы появился маленький (он явно не доставал мне до пояса) коренастый человечек. Он был укутан в меховой плащ с капюшоном, из-под капюшона блестели сердитые зеленоватые глаза.

– Ты и есть Тайный сыщик Макс? – хмуро осведомился он у меня.

– Во всяком случае я знаком с целой кучей людей, которые совершенно уверены, что я – он и есть. Так что, опираясь на мнение осведомленного большинства, я могу с некоторой долей уверенности предположить, что вы пришли по адресу, – от удивления я стал непомерно многословен.

– Эк закрутил! – неодобрительно отозвался сердитый гном. – Сам-то хоть понял, что сказал?.. Ладно, пошли. Тебя ищут.

– Кто меня ищет? Нумминорих?

Только в этот момент я осознал нечеловеческие масштабы собственного свинства и был потрясен до глубины души.

– Не знаю я никакого Минориха, – буркнул гном. – Стал бы я из-за него по болотам бегать. Тебя ищет сам старый Тумата Бонти – вот кто!

– Ну, если сам Тумата Бонти – тогда конечно, какой разговор, – рассмеялся я.

– Это кто, Макс? – настороженно спросила Меламори. – И кто такой этот Тумата Бонти, если уж на то пошло?

– Понятия не имею, – признался я. – Но, как я понимаю, этот сердитый малыш собирается вывести нас из болота – что нам, собственно говоря, и требуется.

– Не так уж тут плохо, ты не находишь? – усмехнулась она.

– Тут просто великолепно. Но мы вполне можем позволить себе продолжение в более комфортных декорациях. Лично мне ужасно хочется залезть в горячую ванну, а потом – в настоящую человеческую постель, под теплое одеяло.

– Я всегда подозревала, что ты не способен оценить по-настоящему романтические обстоятельства, – вздохнула моя прекрасная леди, величественно кутаясь в плед – он вполне заменял теплое лоохи. Я сделал то же самое.

– Ну что ты. В глубине души я законченный романтик, просто очень грязный, – объяснил я. – Еще дюжина дней такой замечательной жизни, и на мне начали бы расти грибы. Ты любишь мужчин, на которых растут грибы?

– Пока не знаю, – задумчиво сказала Меламори. – Надо бы, конечно, попробовать.

– Идемте скорее, – гном начинал сердиться. – Делать мне нечего – слушать, вашу болтовню. И откуда взялась баба? Мне сказали, что ты один.

– Сам ты баба, – буркнул я. – И вообще, не твое это дело, сэр ворчун! Может быть, это моя тень – как тебе такая идея?

– Это еще кто чья тень! – грозно сказала Меламори. – Ишь, разбежался.

– Ладно, тогда я буду твоей тенью, – миролюбиво согласился я. – Между прочим, со мной по-прежнему очень легко договориться, разве ты не заметила?

– Я еще ничего не успела заметить, – улыбнулась она. – Я же все время пялилась на тебя и ждала, когда ты засияешь лиловым пламенем и растаешь в воздухе, а я проснусь. И буду реветь до следующего заката.

– Ничего в таком роде не произойдет, – пообещал я. – Я, конечно, на многое способен, но сиять лиловым пламенем и исчезать – это уж как-то слишком.

– Так вы идете? – рявкнул гном.

– Идем, идем, – сказал я. – Не сердись, дяденька.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно кивнул гном. Похоже, ему действительно пришлось по вкусу мое обращение.

Вскоре нам стало не до разговоров. Гном оказался на редкость шустрым ходоком, так что мы с Меламори едва за ним поспевали. Впрочем, она-то была в отличной спортивной форме, а вот я выдохся очень быстро. Примерно через полчаса ко мне пришло легендарное второе дыхание, еще минут через десять – третье… После того как ко мне пришло двадцать девятое дыхание, мои внутренние ресурсы исчерпались окончательно, так что последние несколько минут я уже не шел, а волок куда-то вперед свое тело, совершенно неприспособленное к столь продолжительному кроссу по пересеченной местности.

Это издевательство закончилось совершенно неожиданно. Внезапно я обнаружил, что зыбкая почва под ногами стала твердой, высокая белесая болотная трава сменилась рыжеватой щетиной жесткого лесного мха, и нас обступили толстые, позеленевшие от вечной сырости стволы деревьев. За деревьями блестел корпус моего амобилера и алело зимнее лоохи Нумминориха.

Нам навстречу устремился белоснежный вихрь – Друппи успел здорово соскучиться! Не добежав до нас несколько метров, он затормозил и изумленно уставился на Меламори. Некоторое время пес нерешительно переводил взгляд с меня на нее, пытаясь понять, чей нос следует облизывать в первую очередь. Поразмыслив, он решил начать с Меламори. Друппи всегда отличался галантностью.

– Ну вот и ваш сэр Макс в целости и сохранности, да еще и с барышней, а вы переживали, – произнес чей-то незнакомый голос.

На куче сухих листьев позади Нумминориха сидел совершенно седой старик, сморщенный, как сушеная слива. Его пышные белоснежные усы свисали почти до земли.

– Я вам не барышня, – хмуро сказала Меламори.

Я улыбнулся, потому что узнал высокомерные интонации старой доброй леди Меламори. Не так уж она изменилась, оказывается. Но она тут же рассмеялась, повернулась ко мне и комично развела руками.

– Это называется – добро пожаловать домой! В Арварохе я была такая важная персона, сама от себя шарахалась. А здесь опять «барышня»… Защити мою честь, сэр Макс, будь так любезен. А то я вспомню все, чему меня научили в Арварохе. Буду полдня грызть землю, чтобы прийти в священную ярость, а потом еще дюжину дней – методично убивать всех, кто под руку подвернется. Как тебе такая перспектива?

– Страсти какие, – уважительно сказал я. – Ладно, давай ее сюда, твою честь, – пусть пока побудет у меня. А когда доберемся до Ехо, положу ее в сейф – самая надежная защита.

Меламори тихонько засмеялась, а к Нумминориху наконец вернулся дар речи.

– Макс, где ты был? – строго спросил он.

– Только постарайся не превратиться в мою мамочку, ладно? – попросил я. – Интонацию ты уже освоил, сейчас, того гляди, начнешь обрастать бюстом и прической. Берегись!

– Тебе смешно, – сердито сказал Нумминорих. – Знаешь, как я испугался?

– Могу себе представить, – покаянно вздохнул я. – Свинство с моей стороны, конечно. По-хорошему, убить меня мало. Но почему ты просто не прислал мне зов? Я-то, положим, обезумел, забыл, что ты меня ждешь и волнуешься. Если честно, я вообще ни разу не вспомнил, что в этом Мире есть какие-то другие люди. Даже с Джуффином не связывался. Но ты же мог просто прислать мне зов, и все.

– Не мог, – возразил он. – Я много раз пытался это сделать, но у меня ничего не получалось. Можно было подумать, что тебя вообще нет в этом Мире и никогда не было. Поэтому я так испугался.

– Это все болота, – меланхолично заметил усатый старик. – Они любят такое устраивать. Человек, который заплутал на болотах, еще жив, а близкие не могут послать ему зов – так, словно бы он уже давно умер. Ну, все хорошо, что хорошо кончается. Я рад, что у вас все в порядке. А теперь я, с вашего позволения, откланяюсь. Я старый человек, и мне вредно подолгу сидеть на сырой земле. Пошли, Коппи. Проводишь меня по старой дружбе?