Дар Шаванахолы

– А, вот вы о чем, – улыбнулся шеф. – Да, знатное собрание. Гораздо интереснее, чем готовые модели из лавки Апуты Мукарана. Навбумберанда все делает сам, с нуля. Каждую деталь.

– Вот именно коробка с деталями и привлекла грабителей.

– Унесли? – озабоченно спросил Джуффин. – Бедный Навбумберанда! Насколько я его знаю, с деньгами он расстался бы охотнее.

– Если бы унесли. Грабители уселись на ковер в гостиной и принялись мастерить амобилеры. Так увлеклись, что просидели до рассвета. Потом все-таки ушли, а собранные за ночь модели любезно оставили хозяину дома. Навбумберанда заявил полиции, что ничего ужасней, чем плоды трудов этой банды, в жизни не видел. Дескать, у его малолетних внуков – и то лучше получается. Но думаю, он просто был очень зол.

– И его можно понять, – совершенно серьезно согласился Джуффин.

– Психи, – констатировал я. – По ним, похоже, не Нунда, а Приют Безумных плачет.

Кофа одобрительно кивнул.

– Однако, если верить показаниям Навбумберанды Гбэя и его слуги, запаха безумия не было, – заметил он. – И Клекхи Булибех ничего подобного не заметил. А уж с ним-то грабители натурально обнимались.

Шеф укоризненно покачал головой.

– Почему сразу «психи»? По сравнению с нашими подопечными, всеми этими мятежными Магистрами, великими и малыми, абсолютно нормальные люди. Я бы даже сказал, милые и симпатичные.

– Наши, по крайней мере, преследуют вполне понятные цели, – вздохнул я. – Власть, месть и все в таком роде.

– А эти, похоже, просто развлекаются, – усмехнулся Джуффин. – По-моему, гораздо более понятная цель. Неужели ты сам предпочел бы власть и месть хорошему развлечению? Не узнаю тебя, сэр Макс.

Крыть было нечем.

– Кроме уже перечисленных, имели место и другие нелепые события, – хладнокровно продолжил Кофа. – В частности, ограбление кондитерской Кшачишы Нямячюши. Дерзновенные взломщики вынесли оттуда не деньги, не дорогие ташерские пряности и даже не свежие булки, а мешок бумажных салфеток с добрыми пожеланиями, в которые уже много поколений Нямячюши по традиции заворачивают пирожные. Из салфеток понаделали бумажных птиц и потом до утра развлекались, выпуская их из чердачных окон чужих домов, куда тоже проникали, скажем так, без приглашения. Впрочем, случайные прохожие были в восторге от добрых предзнаменований. Не удивлюсь, если все они, включая самые невообразимые, вскоре сбудутся – вера творит чудеса. С особым вниманием лично я буду следить за старым пьяницей Бреччи, которому, согласно его показаниям, была обещана безграничная власть над человеческими сердцами. Чрезвычайно любопытно, в чем это будет выражаться.

– Когда этих коварных злоумышленников все-так поймают, – сказал Джуффин, – надо будет как-нибудь исхитриться, пришить им применение запретной магии и засадить в Холоми. Там гораздо комфортнее, чем в Нунде. И повар отличный.

– Нет проблем, – усмехнулся Кофа. – Сами знаете, старые охранные амулеты одной дозволенной магией не перешибешь – вот вам и злоупотребление. Мелочь, но формально вполне можно к этому придраться.

– Очень хорошо, – кивнул Джуффин. – Еще что-нибудь они натворили?

– А как же. У Кеццуари Менноха, отставного придворного Мастера Сохраняющего Высочайшие Высказывания – проще говоря, одного из бесчисленных бывших Королевских Секретарей – сперли Королевскую печать. Не настоящую, конечно, а памятный сувенир, подаренный ему ко дню окончания службы. Серьезные документы с такой не подделаешь. Было бы логично предположить появление самых диких бумаг, заверенных краденой печатью. Ан нет, ничего подобного не случилось, а печать через несколько дней нашлась в «Крашеной репе». Лежала на дне горшка с супом, профессор Сю Клю Ай Ху чуть зуб об нее не сломал и был в таком гневе, что поклялся больше никогда не переступать порог заведения. Теперь жалеет, конечно, а толку-то – зарок есть зарок… Еще неизвестные злоумышленники проникли в дом Чебе Гуйбугу, владельца сети мастерских по ремонту и отделке домов. Вскрыли не только входную дверь, но и хозяйский кабинет, и даже сейф, что, прямо скажем, было весьма непросто. И все это только для того, чтобы до отказа набить его дешевым женским бельем, украденным накануне из лавки Канмакхи Чойи; там, впрочем, такой бардак, что ни вторжения посторонних, ни пропажу не заметили, пока не заявились полицейские с краденым добром… Да, еще совершили весьма своеобразное нападение на поэта Пеншчебамбаоро; был бы здесь наш сэр Шурф, сказал бы – и поделом. Он стихи Пеншчебамбаоро терпеть не может, считает их печальным свидетельством упадка культуры и охотно говорит об этом при всяком удобном случае. Не знаю, чего он так взъелся на беднягу, по-моему, стихи, как стихи… Так вот, что касается нападения. Пеншчебамбаоро засиделся с приятелями в «Сытом Скелете» и отправился домой сильно заполночь. А живет он неподалеку от Собачьего Моста – район, прямо скажем, не лучший для ночных прогулок. За несколько кварталов от дома его окружили дюжие незнакомцы в карнавальных масках, силой затащили в амобилер, до рассвета возили туда-сюда по городу, а потом выгрузили у входа на Зеленое Кладбище Петтов и уехали. Ничего не отняли, никаких требований не выдвинули, даже бесед с ним не вели, а когда Пеншчебамбаоро сам попытался заговорить, велели заткнуться. Парень, впрочем, доволен приключением и теперь, говорят, не вылезает с Зеленого Кладбища Петтов, где прежде никогда не бывал. Небось пишет там новую поэму, на горе нашему сэру Шурфу. А может и на радость, кто их обоих разберет… Ну и самое последнее происшествие. Не далее как вчера утром Хечма Нагондах, хозяин большой обувной лавки на площади Побед Гурига Седьмого, обнаружил, что ночью у него побывали воры и унесли полторы сотни левых туфель всех возможных размеров и фасонов. Одновременно поднял тревогу другой обувщик, Кхенга Бахонмамгон. У этого, напротив, не убыток, а навар – все левые туфли ему достались, в обмен на взломанные замки и, не знаю уж, ради какой надобности выбитое окно.

– Выдыхаются ребята, – огорчился Джуффин. – Недотянули. Надо было не полениться, забрать у Бахонмамгона все правые туфли и отнести в лавку Нагондаха. А то ерунда какая-то получилась. Незавершенный жест. И фальшивой Королевской печатью они, на мой взгляд, легкомысленно распорядились. И с краденым младенцем, похоже, сами не знали, как поступить. Самое время их поймать, пока окончательно не испортили себе репутацию… А что вы решили? Будете ввязываться в это дело? – Спросил он Кофу.

– Даже не знаю. С одной стороны, меня просили только помочь разыскать ребенка, который уже сам благополучно нашелся. С другой стороны, не верится, что полиция сможет поймать этих шутников, а оставлять все как есть рисковано – если уж они детей похищать начали. Неровен час, войдут во вкус. С третьей стороны, серьезной угрозой безопасности Соединенного Королевства эту возню при всем желании не назовешь, а мне и без них есть чем заняться. С четвертой…

На этом месте Кофа надолго умолк. Повертел в руках пустую кружку, снова поставил ее на стол. Набил трубку, но раскуривать не стал. Наконец, раздраженно пожал плечами и сказал:

– Меня почему-то тревожат эти дурацкие истории. Не как государственного служащего, а как частное лицо. Будят какие-то смутные воспоминания. Готов поклясться, что пока я был начальником Правобережной полиции, ничего подобного не происходило, и, в то же время, не могу отделаться от ощущения, что все это я уже когда-то не то слышал, не то читал. Хотя где, интересно, я мог такое читать? Разве только в газете. Но бы тогда читали и все остальные. И кто-нибудь обязательно вспомнил бы – вот вы, к примеру.

– В газетах ничего подобного не писали, – согласился Джуффин. – Я бы не забыл.

– И детективов у вас никто не сочиняет, – завел я свою любимую скорбную песнь. – А то было бы ясно, где такую ерунду можно вычитать.

– Чего у нас не сочиняют? – рассеянно переспросил Кофа.

– Детективов. Книжек с вымышленными историями про вымышленные преступления, которые распутывают ничуть не менее вымышленные, а потому гениальные сыщики.

– Книжек? – Кофа посмотрел на меня так, словно я только что совершил выдающееся научное открытие. – Слушай, а ведь точно!

– Что? – хором переспросили мы с Джуффином.

Не знаю, почему так удивился шеф, а лично я был потрясен – неужели в Соединенном Королевстве все-таки пишут и издают детективы? И как тогда могло получиться, что о них не слышал ни призрачный библиотекарь, ни даже всеведущий сэр Шурф? Вряд ли он стал бы скрывать от меня столь важную информацию.

– Книга, – коротко сказал Кофа. – Я вам потом расскажу. Сперва надо обо всем этом хорошенько подумать. Извините.

Он поспешно избавился от тюрбана-клумбы, снял увешанное погремушками лоохи, под ним оказалось еще одно, старое, цвета, как сказал бы сэр Мелифаро, печальных воспоминаний о расстройстве желудка, но, в отличие от предыдущего, вполне пригодное для появления в общественных местах, и поспешно вышел. Мы с Джуффином изумленно переглянулись.

– Неужели он действительно читал такой детектив? – спросил я.

– Вряд ли, – задумчиво сказал Джуффин. – Потому что у нас ничего подобного не пишут. И, насколько мне известно, никогда не писали. Да и зачем бы?

– Ради развлечения, – усмехнулся я. – Сами же говорили, что это – понятная цель.

– До сих пор никому не приходило в голову развлекаться таким образом, – пожал плечами шеф.

– Вот то-то и оно, – укоризненно сказал я. Как будто ответственность за это упущение лежала именно на Джуффине.

В каком-то смысле так оно и было. В конце концов, именно сэр Джуффин Халли заманил бедного наивного меня в чужой незнакомый Мир, не предупредив, что тут даже почитать на досуге толком нечего.

Зато с шефом можно поговорить, и обычно это гораздо интереснее любого детектива. Поэтому я спросил:

– Что вы думаете обо всех этих историях?

– Что с ними придется разбираться Кофе, хочет он того, или нет. А это означает, что я могу о них вовсе не думать.

Ловко выкрутился.

– Ладно, – вздохнул я. – Пойду тогда умру от любопытства в ближайшем темном углу.

– Не советую. В «Обжоре Бунбе», как назло, ни одного темного угла, все светлые. А ты, меж тем, похож на человека, забывшего, что слово «завтрак» имеет утилитарное, практическое и очень приятное значение.

– Ладно, – согласился я, – как скажете. Тогда умру от любопытства в светлом углу, сразу после практического и приятного завтрака. – Я взял со спинки кресла лоохи с погремушками. – Как вы думаете, Кофа не рассердится, если я позаимствую эту красоту?

– Зачем оно тебе? – опешил Джуффин.

– Как – зачем? Людей пугать. По-моему, это гораздо эффектней, чем Мантия Смерти, которая, по правде сказать, изрядно мне надоела.

– Я прожил очень долгую и непростую жизнь, – с неприсущим ему пафосом заявил шеф. – Постиг несметное множество тайн, совершил не одну сотню великих дел, обрел невиданное могущество и практически неограниченную власть. Будучи человеком неглупым и склонным к философствованию, я не раз задавался вопросом: ради чего было так суетиться? И вот наконец ответ мне ясен.

Сказать, что я охренел от такого его выступления – это ничего не сказать.

– Весь мой жизненный путь, – продолжал ораторствовать сэр Джуффин, – был средством для достижения великой цели: стать однажды твоим начальником. И в один прекрасный день, когда дальнейшая судьба Мира будет целиком зависеть от моего решения, твердо сказать тебе: «Нет». Нет, сэр Макс. Ты не станешь бегать по улицам в таком виде. Это исключено.

– Уффф, – выдохнул я. – Ну и напугали вы меня! Я уже было подумал…