Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932-1934

Вместе с Ремом в правительство в качестве первого личного секретаря фюрера вошел и Гесс – странный человек с асимметричным лицом, который служил Гитлеру секретарем в ту пору, когда он, находясь в Ландсбергской тюрьме, писал свою книгу «Майн кампф». Как личный представитель фюрера, пользующийся его безграничным доверием, Рудольф Гесс, напоминавший фанатика-прорицателя, стал в партии вторым человеком после Гитлера.

Рудольф Гесс высказывается против методов СА. «Каждый национал-социалист должен понимать, что жестокое обращение с врагами свидетельствует о еврейско-большевистском складе ума и демонстрирует качества, совершенно недостойные национал-социалиста». Интересно, как человек вроде обергруппенфюрера Карла Эрнста, который смеялся в лицо пытаемым им узникам, отнесся к подобному заявлению?

Естественно, требование Гесса применять только «корректные» методы наказания не следует понимать слишком буквально. Геббельс прекрасно понял, что слова Гесса – просто эффективный способ отмежеваться от СА. Он хотел заставить их подчиниться нацистскому правительству и требовал, чтобы даже в жестокости они сохраняли порядок и методичность, которые к тому времени стали уже отличительной чертой гестапо и СС.

Предупреждения, направленные штурмовикам, появлялись все чаще и становились все более явными, но Геббельс не присоединил своего голоса к хору сторонников порядка. Он ждет, наблюдая за тем, какую позицию займут соперники, и вскоре ему становится все понятно. Геринг объявляет СА вспомогательной полицией и заявляет: «В тот самый момент, когда фюрер и канцлер национал-социалистического государства решит, что революция закончилась и начался период национал-социалистической реконструкции, всякое действие, нарушающее закон, вне зависимости от того, кто его совершит, будет безжалостно караться».

Фрик, министр внутренних дел, был еще более категоричен. «Самая важная задача для правительства рейха сейчас, – пишет он, – это консолидация абсолютной идеологической и экономической власти, сосредоточенной в наших руках. Но мы не сможем достичь успеха в этом начинании, если будут продолжаться разговоры о «следующей фазе революции» или о «второй революции». Эти слова – прямой выпад в адрес СА. Фрик заканчивает прямой угрозой: «Всякий, кто будет продолжать говорить об этом, должен зарубить себе на носу, что подобные разговоры – это бунт против самого Гитлера и что с подобными людьми будут обращаться как с изменниками». Это было написано 11 июля 1933 года.

Месяцы идут, и на штурмовиков поступает все больше и больше жалоб. Геббельс следит за всеми обвинениями в преступлениях (скрытых и явных), которые старая немецкая бюрократия, сплотившаяся вокруг национал-социализма и влиятельных лидеров партии (Геринга и Гесса), выдвигает против СА и ее руководителя.

6 октября Фрик потребовал от судов, чтобы они не отклоняли иски против штурмовиков, нарушивших закон. Далее министр внутренних дел сказал: «Административные функции национал-социалистического государства и полиции не должны больше нарушаться недопустимым вмешательством СА. Любые предосудительные действия членов СА должны стать объектом самого энергичного преследования».

Геббельс хорошо понимал, в чем заключается смысл этого заявления, – нужно поставить СА на место. Через несколько месяцев, 24 февраля 1934 года, после того как Рем стал министром, в газете «Фелькишер беобахтер» появилось новое предупреждение Гесса: «Все члены СА – бойцы партии, точно так же, как и все политические лидеры или вожди гитлерюгенда... Нет никаких причин, да и в будущем не будет, для их независимого существования».

Рему и штурмовикам придется подчиниться. Они могут и дальше распевать:

Слушайте, вы, люди ушедшего прошлого, —

Вам не удастся больше оскорбить старого бойца,

но пространство для их маневра значительно сузилось. Геббельс наблюдает, как они пытаются исправить положение, но ничего не предпринимает. У него прочное положение в Берлине, партии и правительстве, которое позволяет быть в курсе всех интриг и заговоров. Более того, он поддерживает связь с Эрнстом Ремом и внимательно слушает его, надеясь уловить в словах начальника штаба то, что выдало бы его истинные намерения: «Мы должны полностью подчинить Германию себе, сделать ее ein totaler SA-Staat»[2 - Государство штурмовиков.]. Рем исключительно упрям.

Геббельс также следит за тем, как Гиммлер прибирает к рукам тайную полицию. Он знает, что Рем – очень самоуверенный, оптимистичный и доверчивый человек. Гиммлер его старый друг еще с героических времен Мюнхена 1922 – 1923 годов. В ту пору Гиммлер принадлежал к Рейхскригсфлагге (знаменосцам партии). Во время путча он был на баррикадах и держал в руках флаг партии. Рем любит своего старого друга Гиммлера. Рост рядов СС его не беспокоит. Он считает совершенно нормальным, если некоторые штурмовики переходят служить в СС, так как знает, что численность СС никогда не превысит десяти процентов от численности СА. Более того, весной 1934 года Геббельс узнает от своих осведомителей, что Рем и Гиммлер тайно встречались.

Рем и Гиммлер

В последние дни февраля несколько служебных машин отправились из Берлина в город Ратеноу, расположенный в семидесяти шести километрах от столицы. Они быстро промчались по улицам этого маленького городка, когда рабочие завода оптических инструментов садились на велосипеды и отправлялись на обед. Машины остановились у входа в поместье Грос-Вудик, принадлежавшее фон Гонтарду.

Из машины Рема вышли штандартенфюрер СА граф фон Шпрети, адъютант с девичьим лицом (последняя любовь Рема), группенфюрер СС Бергман, старший адъютант Рема, и, наконец, Рольф Райнер, его личный секретарь.

Из второй машины вышли Гиммлер и его адъютант оберштурмбаннфюрер СС Карл Вольф. Группа людей в коричневой и черной форме медленно направилась к дому. Они планировали пообедать здесь, разговор велся в дружеских тонах. Рем даже фамильярно взял Гиммлера под руку.

За столом разговор стал более резким. Рем, который много съел и много выпил, разговаривал с Гиммлером не допускающим возражения тоном и заявил, что СС – консервативная организация, что она защищает «реакцию» и нижние слои среднего класса. Гиммлер молча слушал его – он не привык, чтобы на него нападали на публике. Тогда его адъютант Карл Вольф, как он вспоминал через много лет, принялся защищать своего начальника и СС.

Геббельс и другие лидеры партии, и прежде всего Геринг, хорошо знали об этой встрече и ее цели. Гиммлер, как и прежде, внешне остается верным сторонником Рема, но его полицейская сеть непрерывно разрастается. Геринг общается с Ремом через посредников, особенно через Пили Кернера, который выполняет роль офицера связи между «сумасшедшим авиатором», как некоторые профессиональные офицеры называют Геринга, и лидером коричневорубашечников. Геринг заботится о своей безопасности и пытается столкнуть Гиммлера и Гейдриха с Ремом.

Йозеф Геббельс наблюдает за действиями этих людей. Он знает, что в Берлине Гиммлер и Гейдрих собрали группу «надежных» сотрудников, которых они пригласили из Мюнхена. В нее входят Мюллер, Гейзингер, Губер и Флеш. Кольцо вокруг Рема сужается.

Гестапо и армейская разведка разыскали в Берлине бывшего вестового из офицерской столовой в Химмельштадте, небольшом городке, где когда-то служил Рем. Теперь он владелец ресторана в столице. И теперь к нему приходят господа, которым никак нельзя отказать, и задают ему вопросы о прошлом капитана Рема и его личной жизни в ту пору. Бывший вестовой сообщил им, что в Химмельштадте Рем имел роман с молоденькой девушкой. Конечно, добавляет он, как владелец ресторана, все вестовые знали об особых пристрастиях Рема.

«Он всегда приставал к нам, вестовым, с непристойными предложениями».

Собеседники записывают эти слова. А когда полиция проявляет интерес к личной жизни министра, это означает, что эта тема уже не является больше запретной и что кто-то хочет собрать досье на этого человека, чтобы свалить его.

В апреле 1934 года Рем заявляет во всеуслышание, что революцию надо продолжить и довести до логического конца. «Не расстегивайте ремни!» – кричит он своим штурмовикам, и, как всегда, они говорят о необходимости «очистить свинарник».

В конце месяца Гиммлер просит Бергмана и Рольфа Райнера устроить ему еще одну встречу с Ремом. О чем говорилось на этой встрече – точно неизвестно, но, вполне возможно, Гиммлер решил дать Рему последнюю возможность одуматься. Геббельс узнал о ней только после того, как она состоялась. Вероятно, Гиммлер предупредил Рема: «Гомосексуализм представляет большую опасность для режима». Он не назвал самого Рема, но указал на обергруппенфюрера СА Хайнеса, Коха, Эрнста и некоторых других, которые не скрывали своей ориентации. «Разве это не огромная опасность для нацистского движения, – спрашивает Гиммлер, – если любой человек может заявить, что лидеры нацистов избираются по сексуальным предпочтениям?»

Рем не отвечает; он просто кивает и пьет. Гиммлер говорит о слухах, которыми полон Берлин: о том, что лидеры СА организовали сеть призывных пунктов, опутывающую всю Германию, которая направляет молодых красивых новобранцев в Берлин для участия в оргиях Рема и его адъютантов. Гиммлер убежден, что защищает интересы государства, которые для него превыше всего. Рем неожиданно разражается рыданиями и, обняв Гиммлера за плечи, горячо благодарит его за совет. Все это выглядит так, будто под влиянием алкоголя Рем осознал свои ошибки и обещает исправиться, воспользовавшись советом старого друга Гиммлера.

Лидеры СС и СА покидают уединенную гостиницу, где состоялась их встреча. Однако на следующее утро агенты Гиммлера сообщают, что минувшей ночью в штаб-квартире Рема состоялась одна из самых разнузданных оргий, которую им приходилось видеть. Из окон вылетали бутылки, которые разбивались о тротуар, а ночную тишину нарушали взрывы дикого хохота. Рем провел там всю ночь со своими проститутками-мужчинами. Гиммлер пришел в ярость. Позже, когда он услыхал, что Рем проехал по всей Германии, инспектируя соединения СА, он понял, что нельзя больше откладывать решающую схватку. Через несколько дней после поездки Рема он посещает ряд городов Германии, отдавая приказы СС.

Йозеф Геббельс, везде имеющий своих осведомителей, также чувствует, что гроза надвигается. Он узнает, что Гейдрих уже начал составлять списки врагов партии, к которым Гиммлер и Геринг добавляют фамилии своих врагов. Гиммлер уже называет Виктора Лутце вероятным преемником Рема.

Геббельс, разумеется, не единственный, кто знает о разногласиях между Ремом и другими лидерами нацистов. К концу марта корреспондент Ассошиэйтед Пресс в Берлине, решивший прозондировать почву, задает несколько вопросов, но пресс-служба Канцелярии с негодованием называет их глупыми шутками и отказывается отвечать. Но, как это часто бывает в политике, отказ только усиливает подозрения. Гитлер хорошо понимает, что он никого не убедил, и через несколько дней лично принимает Луи П. Лохнера, американского журналиста. С привычной для американских репортеров дерзостью и прямотой, Лохнер сразу же задает ему каверзный вопрос: «Господин канцлер, говорят, что среди ваших близких сподвижников есть люди, которые хотят вас сместить. Говорят также, что среди самых выдающихся из них есть человек, который пытается расстроить ваши планы?»

Но Гитлера не пугает этот вопрос. Он улыбается. «Он принялся описывать мне людей, которые были его ближайшими соратниками, – пишет Лохнер, – и пытался создать впечатление, что он всеми доволен». Потом канцлер заявил, что среди его окружения нет ни одного человека, который мог бы соперничать с ним. «Конечно, – продолжал Гитлер, – меня окружают не ничтожества, а реальные люди. Нули имеют круглую форму, и, когда дела принимают плохой оборот, они катятся прочь. Зато близкие мне люди прямые и стойкие. У каждого свой характер, свои амбиции. Если бы они не были честолюбивы, они не достигли бы нынешнего положения. Я восхищаюсь честолюбивыми людьми». Канцлер подчеркивает эти слова. «В группе, состоящей из людей с амбициями, трения неизбежны. Но никто из этих людей никогда не пытался навязать мне свою волю. Наоборот, они всегда подчинялись моим желаниям».

Что это, двуличность Гитлера или, скорее, надежда на то, что в борьбе людей, окружающих его, еще можно будет достичь компромисса? В любом случае, Геббельс хорошо знает о сомнениях фюрера. Он поддерживает связь с Ремом и служит посредником между Гитлером и начальником штаба СА. В то же самое время, если Гитлер подаст четкий знак, что он решил убрать Рема, Геббельс без колебаний бросит друга. Более того, Геббельс соблюдает осторожность в контактах с Ремом – они встречаются в тихих, уединенных гостиницах, подальше от любопытных глаз. Геббельс хорошо знает, что списки Гейдриха быстро растут и каждое имя в нем обозначено порядковым номером. Он также знает, что Гесс, Мартин Борман и майор Вальтер Бух, президент Верховного трибунала партии, собирают доказательства коррумпированности и развращенности лидеров СА; что показаний на Хайнеса, принимавшего участие в убийстве Ратенау, становится все больше и больше.

Всем известно, что круглолицый обергруппенфюрер СА, несмотря на все его попытки казаться спокойным, добропорядочным чиновником, ухоженным и обладающим чувством собственного достоинства, на самом деле гомосексуалист. Он также один из самых близких сотрудников Рема и участник всех его оргий. В 1926 году Гитлер исключил его из рядов СА, но по настоянию Рема Хайнес был вновь принят в ряды штурмовиков и получил командную должность.

В 1934 году он стал руководителем полиции в городе Бреслау. Его свита похожа на свиту Рема – это все объекты нежной страсти своего начальника. Гомосексуалист Энгельс имеет чин оберштурмбаннфюрера, а молодой Шмидт является адъютантом Хайнеса. Этот парень, которому всего двадцать один год, – последняя прихоть босса. Что бы ни натворил этот юный блондин, он уверен, что любовник его защитит. Однажды, напившись, Шмидт при свидетелях убил ножом своего собутыльника, но шеф полиции запретил общественному прокурору вмешиваться в это дело. Шмидтом на самом деле движет стремление выдвинуться, а не любовь к Хайнесу; будучи членом гитлерюгенда, он уступил его домогательствам, поскольку нуждался в деньгах. В ту пору ему было всего семнадцать лет. Рядом с этой парой Энгельс, прожженный интриган и развратник, играет роль злого гения Хайнеса. Он один из тех, кто набирает в штурмовых отрядах и организациях гитлерюгенда участников для своих эротических игрищ. Более того, некий Петер Гранингер, пользующийся безграничным доверием лидеров СА, получает ежемесячную зарплату в двести марок за поиски «друзей» и организацию фестивалей разврата, которые Рем и его компания просто обожают.

Геббельс все это знает. Но он хорошо знает и то, что Рем и его ближайшие соратники возбуждают в людях жгучую ненависть, что майор Вальтер Бух и его зять Мартин Борман имеют с ним давние счеты, что из соображений нравственности они пытались свалить его еще тогда, когда он только что вернулся из Боливии, чтобы возглавить СА. А Рем и не скрывает своих пороков. «Я и не считаю себя «хорошим» человеком, – сказал он однажды. – У меня нет таких претензий».

В 1932 году Бух разработал план ликвидации Рема и его штаба; графы фон Шпрети и дю Молэн Эккарт, а также агент разведки СА Георг Белл получили сведения о группе наемных убийц, которой руководили бывший штандартенфюрер Эмиль Траугот Данцейзен и некий Карл Хорн.

Но Хорн испугался и рассказал о плане Буха штурмовикам. И когда однажды утром убийцы безуспешно попытались убрать его, Рем, фон Шпрети и дю Молэн Эккарт поняли, что Хорн не лгал.

Встревожившись, они сообщили о покушении в полицию, и в октябре 1932 года Эмиль Данцейзен предстал перед судом и был приговорен к шести месяцам тюрьмы за подготовку убийства. Чтобы защитить себя, Рем даже обратился за помощью к врагам нацистов – демократам.

Члены группы Буха – Бормана чувствовали себя оскорбленными. Они не прекратили сбора материалов на Рема и весной 1934 года напряженно работали, пополняя свои досье и составляя списки. Только теперь они действовали уже как представители правящей партии. Рейхсфюрер СС Гиммлер, Гейдрих, глава гестапо и СД, а также рейхсминистр Геринг разработали новую операцию. В 1932 году Гиммлер не выступал открыто против Рема, наоборот, он служил посредником между ним и майором Бухом. Возможно, он еще помнил свою первую встречу с Ремом в мае 1922 года в «Арцбергер Келлер» в Мюнхене, где тот убедил его вступить в националистическую организацию Рейхскригсфлагге.

С тех пор прошло двенадцать лет, и ситуация изменилась. Теперь Гиммлер стал противником Рема.

ГЛАВА 4

Пятница 29 июня 1934 года

Бад-Годесберг, отель «Дреесен»

22.00-22.30

Неожиданно Гитлер встает, и Геббельс замечает, что к ним спешит эсэсовец, которого он хорошо знает. Это группенфюрер СС Зепп Дитрих. Он среднего роста, с квадратным массивным подбородком и ослепительно-белыми зубами, которые часто обнажает в широкой спокойной улыбке. Его улыбка особенно бросается в глаза благодаря этим зубам – крепким, белым и твердо сжатым, как у хищника. Позолоченные дубовые листья, обозначающие его звание, сияют на фоне черного кителя. Фюрер, должно быть, вызвал его в конце дня, и Дитрих, вероятно, сразу же отправился в Годесберг. Он прилетел из Берлина в Бонн, а оттуда приехал на машине. Геббельс стоит позади фюрера, в нескольких шагах от него. Появление Зеппа Дитриха свидетельствует о том, что фюрер скоро примет решение. Он уже готовится к действиям.

Дитрих послушный исполнитель приказов; его жизнь протекает среди близкого окружения Гитлера. Он командир личной охраны фюрера – подразделения СС, в котором состоит около двухсот тщательно отобранных бойцов. Охранники безоговорочно преданы Гитлеру, они также хорошо знают военное дело. Все они отличные стрелки и превосходные спортсмены, отобранные в результате длительных и сложных испытаний. Гитлер уверен в Зеппе Дитрихе, а Дитрих уверен в своих людях, и это очень важная вещь, поскольку фюрер живет в вечном страхе покушения, и охрана отвечает за его жизнь. Всякий раз, когда он появляется на публике, его тройным кольцом окружают сто двадцать человек охраны. В сентябре 1933 года в Нюрнберге на одной из первых публичных церемоний нового режима, рейхспартайтаге, при свете тысяч горящих факелов, которые держали нацисты, фюрер придумал имя для своей личной охраны: лейбштандарт СС «Адольф Гитлер». Фюрер знает, что он может положиться на свою гвардию и ее командира – у этих людей глаза фанатиков, готовых убивать или быть убитыми.

Группенфюрер СС приветствует рейхсканцлера. Фюрер отдает короткий приказ: «Летите в Мюнхен. Как только прибудете, позвоните мне сюда, в Годесберг».

Дитрих вскидывает руку, щелкает каблуками и удаляется. Через несколько секунд все слышат, как заводится мотор его машины и она быстро уезжает. Зепп Дитрих – надежный офицер. Вскоре он будет уже в столице Баварии. Оттуда, если потребуется, он сможет быстро добраться до маленького городка Висзее.

Бад-Висзее расположен на западном берегу Тегернзее. В водах озера отражаются деревянные дома и отели, выстроенные в стиле начала века. Озеро окружают горы, на склонах которых пастбища чередуются с лесами. Мирное царство зелени прерывается узкой конусообразной полоской озера, похожей сверху на огромную водяную каплю, которую питают горные ручьи.

По главной улице Висзее прогуливаются парочки, расходящиеся потом по отелям и лечебным павильонам. Висзее славится своим умиротворяющим воздухом, здесь бьют мощные сернистые, йодированные, богатые железом источники. Говорят, что их целебная вода исцеляет любую болезнь – от ревматизма до сердечно-сосудистых заболеваний, от подагры до нервных расстройств. Семьи спешат – надо успеть на лечебную ванну или массаж.

В последние дни июня 1934 года в Висзее прохладно. Вершины окружающих гор – Вальберг, Баумгартенберг и Риссеркогель, любимое место для прогулок отдыхающих, – часто закрыты облаками. В горах идут дожди, так что курортники проводят свободное время в городе, любуясь озером или плавая по нему на маленьких лодках, которые курсируют между Эгерном, Роттахом и Висзее. Есть еще замок в городке Тегернзее и обширный монастырский парк. Можно забраться и на ротонду под названием «Зонтик великана», с которой открывается великолепный вид на озеро и всю долину Висах. В эту пятницу 29 июня, спасаясь от влажной духоты баварской столицы, в Висзее понаехало много мюнхенцев. Некоторые расположились лагерем – все пастбища усыпаны палатками. Быть может, это молодежь из гитлерюгенда.