Остров Банды пяти

Борис поставил им пластинку с записью мелодии «Волшебный полёт» французской группы «Спейс», потому что любил космическую музыку без слов. Один Вася заметил, что сразу зазвучала не заглавная композиция, и начал вдруг тараторить:

– Это «Танго в космосе»! Да это же «Танго в космосе»! Это же «Танго в космосе»!

Его, как часто бывало, никто не услышал… Пока наконец Филипп не обратил внимание:

– Это – «Танго в космосе»? А мы-то на Земле!

Его все услышали и на мгновение умолкли, напуганные, но никто толком не понял, что он этим хотел донести до народа.

– О-кей. Слушайте «Танго на Земле», – среагировал диск-жокей Борис.

– Тадари-дарара! – запел было Серёжа, но коллекцию пластинок, в которую Борис только что хотел углубиться, уже разворошили два пацана из команды Филиппа – Жора и Вова, самовольно откладывая себе альбомы, которые решили взять «напрокат». С грустью и с трудом Борису удалось подсунуть им те пластинки, безвозвратную потерю которых пришлось бы ему пережить не так больно.

Атмосфера в компании вследствие прослушивания атмосферной космической музыки заметно ухудшилась.

Да и пляски гостей, больше похожие на дикие скачки, и не в такт музыке, и аж по праздничному столу, её не улучшили. Хохоча, тургоякцы пинали тарелки и наступали на вилки, как на грабли, так что те подпрыгивали вверх. В пике общего беспредела Филипп, который дошёл до того, что стал раскачиваться на люстре, хлёстко оттуда провозгласил:

– Итак, мы хорошо поели, попили, потанцевали. Спасибо, молодцы, ребята, а теперь можете убираться в свою родную Джетыдыру!

Лицо именинника окаменело.

– Не Джетыдыра, а Джетыгара! – сурово прошептал он. – Это наша родина.

– Молчи! – рассвирепел Кайрат, который, несмотря на кавардак вокруг, единственный продолжал безмятежно сидеть за столом и обжираться.

– И это говоришь ты! Ты! Человек с казахскими, а то и казахстанскими корнями! – взорвался Цыпа.

– Чихал я на ваш Казахстан! – возразил Кайрат. – Нас и здесь неплохо кормят!

Тут Цыпа не выдержал, взял свой ещё не тронутый именинный торт, большой такой масляный торт, и метнул его по столу до противоположного края. Прямо Кайрату в морду – ба-бац!

Цыпин бросок дня стал сигналом для Серёжи, Матвея и Васи (которые скромно сидели в ряд на диване, тесня друг друга) протереть от слёз глаза и перейти к атаке. Завязалась общая драка. Стульями. Тарелками, которые теперь валялись где попало, и ими можно было пулять в противника…

В общем, при равных силах гостей удалось прогнать с острова. Чем была выиграна только битва, но не война.

Самого главаря Филиппа в наказание посадили «в тюрьму». Заперли его на время в комнате Цыпы, оснащенной самой надёжной дверью, имевшей изнутри и снаружи, по специальному желанию Цыпы, с полдюжины различных хитроумных замков, будто дверь в сейф.

И не думал именинник после такого грандиозного дня рождения, что эпохальному событию, которое им всем впоследствии запомнится на всю жизнь, ещё предстояло произойти.

Вечерело…

Друзья ещё немного посидели, попивая лимонад. Обсуждали, как быть дальше с Филиппом. Надеялись, что больше никогда не придётся видеть столько летающих тарелок, как во время потасовки, да собирать столько фарфоровых черепков…

Вдруг Вася глянул в окно… да так и застыл!

– Что ты, Вася, так дико смотришь в одну точку? – спросил его Матвей.

– Пос-смотр-рите в ок-кно! – заикаясь, проговорил Вася.

Товарищи, как на команду, выглянули в окно…

На них оттуда смотрело вытянутое, явно не человеческое лицо с тёмными, слегка овальными глазами. Казалось, лицо было покрыто плёнкой цвета турмалина или разрезанного арбуза.

– Неужели – инопланетяне? – ахнул Серёжа.

Тут Цыпа, поняв, в чём дело, и замурчав песенку:

– Я раскрываю свой секрет,
Я о контакте не молю,
Схожу-ка лучше в туалет
И дверь там накрепко запру, –

мигом слинял из гостиной и заперся в туалете.

Инопланетянин чуть ли не трёхметрового роста с закруглённой конусообразной головой и слишком длинными руками мысленно попросил хозяев открыть ему окно. Борис, как ни в чём не бывало, встал и пошёл открывать.

– Борь, ты чё, не открывай окно! – запротестовал Серёжа.

Но Боря всё же это сделал, и инопланетянин молниеносно очутился в гостиной, словно только в ней и был.

– Никто не хочет со мной полетать? – спросил он уже на чисто русском языке, шевеля при этом своим утончённым ртом.

Матвей и Борис неожиданно согласились, кивнув головами, словно загипнотизированные. Прямо через окно они побрели вслед за гуманоидом к самому настоящему НЛО, что парил за домом в метре над землёй, мерцая разноцветными огоньками в определённых точках своей окружности. Его форма больше всего была похожа на шляпу, тулья которой с пунктом управления высилась изящной жемчужиной. После нескольких завораживающих минут летающая тарелка совершенно бесшумно взлетела.

– Не видать нам теперь нашего командира и его заместителя, – промолвил Серёжа, испугавшись пустоты в гостиной.

Полетав в тарелке, ребята с гуманоидом опустились на том же месте за домом. Инопланетянин в пункте управления спросил Бориса:

– Не хотел бы ты, юный житель Земли, побывать в иных местах?

– С удовольствием! Лишь бы это дало что-то познавательное.

Тогда гуманоид забрал невозмутимого, любознательного Бориса в «свои места». А Матвей, ко всеобщему удивлению, пешком через сад вернулся в гостиную.

Серёжа и Вася всё ещё не верили, но не на шутку взволнованному Матвею удалось убедить их рассказом о полёте:

– Мы пролетели, наверно, всю страну, и всего за час! Вот это скорость!

– А где же Борис?

– А Борис сейчас где-то… там.

Тем временем струсивший Цыпа сидел в туалете и слушал их разговоры. Так он там и торчал, пока не заснул, сидя на унитазе. На следующий день Цыпа уже от стыда оставался в туалете, а Серёжа из соседней ванной комнаты через форточку подавал ему завтрак и обед. Потом повар торопливо бежал к пленнику Филиппу и проделывал то же самое. Но там ему приходилось стоять с блюдом в руках перед дверью и ждать, когда Филипп отворит все замки.

Только к полднику Цыпа наконец-то вылез из туалета.

Следующий диалог между Кайратом и рыжеволосым Жорой имел место тёплым ранним утром двадцать девятого июля в ещё спящем посёлке.

Жора был ещё зелёным, немного робким парнишкой. Он, хоть всю жизнь и провёл в родной деревне, с ранних лет увлекался техникой и иностранными языками. До звания главного товарища Филиппа, типа как Кайрат, ему было ещё далековато, тем не менее он приходился тому семиюродным братом.