Жажда III

Вот интересно, а Ушастый что, собирался скинуть нас в городе ночью? Судя по всему, да, некая месть за позор перед своими людьми. Может, оно и к лучшему, что всё пошло по другому сценарию, ведь в данный момент наше положение гораздо выгоднее. Ночной город – не самое лучшее место для прогулок.

Однако спокойно покинуть деревню нам тоже не дали. Мы даже до подлеска добраться не успели, когда позади послышался рёв моторов, а вскоре нам в спины ударил свет. Таиться больше не было никакого смысла. Грог первым припал к прицелу, два одиночных не принесли никакого результата, и он перевёл флажок в режим очереди. Несколько раз быстро вдавил крючок, и машина преследователей вильнула вправо, после чего с хрустом проломила забор.

К сожалению, на этом приключения не закончились, потому как следом из-за поворота выскочили ещё два автомобиля. Я впервые пожалел, что рядом нет ФЕТа с его пулемётом – для него такие цели на раз плюнуть. В лес за нами они, естественно, проехать не смогут, но и фора сойдёт на нет, если не исключить транспорт. Так что хочется нам это или нет, а придётся их выбивать.

– Макс, уводи баб, мы догоним, – крикнул я и вскинул своё оружие вдоль глаз.

В отличие от Грога я пользовался обычным целиком, без дополнительной оптики. Я, конечно, мог установить любой дополнительный девайс, да хоть тот же коллиматор или голографический указатель, но так мне нравилось больше. В конце концов, не всегда есть возможность затрофеить ствол с ништяками, а к хорошему быстро привыкаешь.

Предохранитель в среднее положение, прицел чуть выше света фар и спуск до упора на длинную очередь. Первыми в магазин я всегда набиваю три трассера, чтобы не считать каждый выстрел, это удобно, несмотря на то, что после приходится долго и усердно вычищать оружие. Зато я всегда знаю, что магазин опустел и пора пристегнуть следующий, чем я тут же и занялся. Пустой в сумку на боку, новый из разгрузки, и отточенным движением в приёмник. И это всё на ходу, потому как нашу позицию – в кустах у обочины, я уже «спалил». Это выстрелы Грога никто не видел и не слышал, ну разве что кроме меня.

Тем временем он тоже опустошил свой магазин, вычеркнул из уравнения третий транспорт, и мы вместе быстро рванули вглубь леса. Буквально через секунду по нашей предыдущей позиции прошлись очередями, вот только нас уже и след простыл. Нет, мы не надеялись таким образом скрыться, уроды, словно псы, довольно точно встают на след. А вот выиграть немного времени и подготовиться к очередной схватке, мы вполне в состоянии.

– Прикрой, – бросил напарник и я, припав на колено, направил ствол в сторону преследователей.

Грог тем временем довольно быстро установил растяжку. Очень грубо, даже не маскируя её. Но в темноте, ещё и в спешке, это уже детали. Да, зрение выродков позволяет лучше видеть, но не настолько, чтобы рассмотреть ловушку, к тому же во время преследования. На неё и днём можно легко не обратить внимания.

– Валим, – скомандовал он, как только закончил.

Я перепрыгнул через струну, чтобы наш след не прерывался в этом месте и мы снова пустились догонять своих. Свет фонарей нервно скакал перед глазами, но без него было вообще невозможно. Небо затянуто тучами, того и гляди повалит снег, от которого мы успели уехать на поезде. Из-за этого ночная тьма казалась совершенно непроницаемой, не видно даже пальцев на вытянутой руке. Можно, конечно, ПНВ нацепить, но на это сейчас просто нет времени, так как они упакованы в рюкзаки. Ну да, тупо с нашей стороны, вот только мы не планировали бегать по лесу посреди ночи. А первого раза нам оказалось недостаточно, чтобы мозги как следует заработали. Зарядку пожалели, даже деревню с фонарями обыскивали. Ладно, сейчас выберем место для засады и займёмся данным вопросом.

Позади прогремел взрыв, за которым последовал крик боли, так приятно ласкающий слух. А впереди замелькали фонари, значит, наших мы почти догнали. Расстояние до преследователей максимум метров пятьсот, и они наверняка прекрасно видят наше направление. А это значит – к своим их вести нельзя, нужно готовить встречу.

– Давай туда, – махнул я рукой в сторону небольшого овражка по правую руку, на ходу скидывая рюкзак.

Ночник послушно обхватил голову, и мир окрасился в чёрно-зелёные тона. От прямого взгляда нас укрыл природный окоп, по которому мы двинули навстречу противнику. Нужно перехватить их чуть раньше, пока они не обнаружили наш манёвр, который очень чётко отпечатался в небольшом снегу. Скрываясь за стволами деревьев, мы осторожно поднялись по склону и приготовились к встрече. Злые не заставили себя долго ждать, появились буквально через пару минут. В отличие от нас, они не бежали, хотя передвигались довольно быстрым шагом. Хан тут же занял боевую стойку и оскалился, однако при этом не издал ни единого звука. Умный пёс, ему лишние команды не нужны.

А мы тем временем быстро подсчитали количество противника и при помощи жестов распределили сектора. Всего семь уродов, не так уж и много. Однако все они выглядели вполне серьёзно, у троих даже бронежилеты имелись, вот только их класс защиты оставлял желать лучшего. Ноги и шея открыты, да и по внешнему виду разве что пистолетную пулю остановить способны. Не факт, разумеется, могли и плиты заменить, но всё равно, открытых участков более чем достаточно.

Я взял на прицел первую тройку, выжидая, когда они поравняются с моей позицией, расстояние здесь настолько смешное, что можно бить, не используя прицел – всего каких-то двадцать метров. И тут, идущий первым урод замер и, словно почуяв нас, повернулся. Мне даже показалось, будто наши взгляды встретились, а значит, нет больше смысла ждать, и я потянул спуск.

Короткая очередь выбила облако крови из его головы, а я уже перевёл ствол на следующего. Снова короткая очередь, на сей раз в незащищённую грудь противнику, и в этот момент прилетела ответка. Мы едва успели соскользнуть вниз, откуда Грог бросил уродам две гранаты. Не сговариваясь, мы рванули по дну оврага в том направлении, откуда за нами пришли уроды.

Вскоре дважды грохнуло, а через секунду нам вслед вновь затрещали очереди. Гранаты дали небольшую фору, но за это время мы не преодолели и сотни метров. И прежде чем уроды открыли по нам огонь, мы успели упасть на землю, ориентируясь на взрывы. Овражек небольшой, его глубина вряд ли превышает два метра, деревья прекрасно растут на его склонах и на дне, тем самым прикрывая нас от свистящих пуль. И судя по тому, что мы даже не видим автоматных вспышек, ещё и скрывают от прямого взгляда, чем мы незамедлительно и воспользовались.

– Хан, вперёд, – скомандовал Грог, и пёс моментально рванул в атаку.

Но не тупо по прямой, он принялся обходить врага по небольшому кругу, да и мы в свою очередь тоже на месте не сидели, короткими перебежками двинули в сторону, на выход из природного окопа. И манёвр снова оправдался. Уроды, прикрывая друг друга и не прекращая поливать свинцом пространство перед собой, начали спуск, в то время как мы уже появились на правом фланге. Пара коротких очередей, и два трупа слетели вниз по склону, откуда атакующие тут же ударили в новом направлении. Но в этот момент в схватку вступил Хан, наводя панику в стане противника. Не теряя ни секунды, мы с Грогом выскочили на край оврага и словно в тире перебили остатки преследователей.

– Валим, – тут же скомандовал я, и мы помчались догонять своих.

Хана даже звать дополнительно не пришлось, как только он закончил со своей жертвой, сам догнал нас и безошибочно встал на след ушедшей вперёд группы. Догнали их мы лишь спустя полчаса. Без ориентиров и компаса они сильно забрали влево, но это не беда, главное – преследования больше нет. А с неба повалил густой снег, огромные хлопья которого вскоре скроют наши следы. Наконец можно выдохнуть, ну почти.

– Уходим, – махнул я, как только мы объединились. – Нужно забраться поглубже, отойти от места схватки.

* * *

Ночевать зимой в лесу без палатки и без необходимого оборудования – то ещё удовольствие. Костёр тоже не развести, потому как он попросту демаскирует нашу позицию. В итоге до утра так никто глаз и не сомкнул. Но сутки без сна пережить ещё можно, даже двое вполне нормально даются. Только на третьи мир вокруг становится странным, а мозг периодически отключается на ходу, но нам до этого ещё далеко. Усталость, конечно, даёт о себе знать, однако пока всё терпимо.

Спустя пару часов после рассвета мы наконец выбрались к населённому пункту под названием Ленинский. Ещё час ушёл на поиск транспорта, и пока Грог пытался завести старенький «Прадик» ещё девяностой серии, да к тому же с правым рулём, мы с Максом отправились на поиск топлива.

Разговаривать не хотелось, да и пацан выглядел очень измождённым. Только позже до меня дошло, в чём дело, когда я случайно порезал палец об острый край хомута, что удерживал бак грузовика. Не знаю, у кого как, а я по привычке тут же вставил его в рот, хотя знаю, что так делать не следует, ведь на зубах дерьма больше, чем в заднице.

Взгляд Макса, брошенный на меня в этот момент, рассказал всё. Думал я не долго, оголил запястье и протянул его парню.

– Можно? – смущаясь, поинтересовался он.

– Нужно, пей, – с серьёзным видом ответил я.

– Да я если что, свободно до вечера продержусь, просто ночка выдалась весёлой.

– Ты долго будешь, как баба, ломаться?

Больше слов не требовалось. Макс впился в руку, но при этом я совершенно ничего не почувствовал, даже спросить хотел: «Чего ты там возишься?» Однако когда тот оторвался, я отчётливо рассмотрел множество мелких отверстий в районе вен. Они затянулись прямо на глазах, как, впрочем, и рана на пальце. А ведь я впервые за всё это время позволил испробовать моей крови.

Но, насколько я знал, от таких как Макс или Лёха заразиться невозможно. Уроды, что обрушили нашу жизнь, претерпели мутации, не без нашей помощи, конечно, потому их физиология несколько отличалась. Природа лучше знает, как и что делать, в отличие от человека. Мы играли с ней, словно слепые котята, и думали, будто сравнялись с богом. Вот только нам никогда не видать этой силы, не доросли мы до неё и вряд ли вообще сможем. По крайней мере, до тех пор, пока не начнём уважать любую жизнь во всех её проявлениях. А это уже из разряда фантастики, потому как изначально устроены иначе.

На удивление, после укуса у меня даже в мозгах прояснилось, появилась некая бодрость и желание двигаться. Эффект покруче кофеина и, пожалуй, стоит взять его на вооружение. Пацан, к слову, тоже взбодрился, хотя всё ещё продолжал смущённо отводить взгляд. Я его понимаю, в таком возрасте не хочется отличаться от сверстников. Даже несмотря на то, что его природа делает пацана на голову выше остальных. Тем не менее в обществе это всегда будет восприниматься как уродство. А если учитывать, что мы всё это время боремся с подобными ему, так и вообще говорить нечего. Но со временем он поймёт, осознает все плюсы и, возможно, даже перестанет стесняться.

Грузовик дал нам достаточное количество солярки, мы ещё дважды возвращались к нему. Вначале, чтобы залить бак под пробку, а затем для запаса в дорогу. Владелец этой, скажем так, не совсем простой машины, серьёзно увлекался путешествиями. Заточена она была под любой жизненный случай, вплоть до того, что придётся ночевать под открытым небом. Видимо, он собирался на ней свалить, но немного не успел, в том числе и заправиться, и она осталась стоять возле подъезда, упакованная в лучших традициях кемпинга. Странно, что на такое чудо до сих пор никто не позарился.

Канистры снова привязали на заднюю дверь, загрузились в просторный салон и отправились в путь. Я уселся за руль, так как единственный из всех чувствовал себя бодро. Грог тут же отключился, хотя должен был вести нас в качестве штурмана, а потому я передал атлас Максу, который так же, как и я, оставался единственным неспящим на заднем диване.

Снег всё так же валил, и за его огромными хлопьями с трудом удавалось рассмотреть дорогу. Ситуацию очень сильно усугубляло то, что дорожное полотно никак не отличалось от обочины, особенно в тех местах, где проходили поля, примерно в один уровень с трассой. От этого скорость я держал черепашью, всего шестьдесят километров в час. Частенько приходилось ловить дорогу, можно сказать на ощупь, то и дело цепляя обочину.

Всё это жутко напрягало, но, увы, таковы реалии нового мира, больше никто не выгоняет технику на уборку снега, даже колеи никакой нет от проехавших часом ранее машин, что позволяет хоть как-то ориентироваться. Расстояние вроде не большое, особенно в уме современного человека, который привык использовать транспорт – каких-то сто восемьдесят километров, но при данных условиях до Рязани мы тащились почти четыре часа. Однако до темноты, времени оставалось ещё вагон и маленькая тележка, так что я ни разу не расстроился.

Управлять этой машиной было сплошным удовольствием. Бывший владелец очень ревностно следил за ней, такое видно сразу и даже годовой слой пыли и грязи не смог этого спрятать. Ничто нигде ни гремело, не скрипело, всё работало как швейцарские часы. Дизельный двигатель едва поглотил четверть бака, что в свою очередь стало очередным плюсом в пользу «Прадика». Расставаться с ним очень не хотелось, а потому я решил продолжить путь в заповедник прямо на нём. Насколько я помнил из старой жизни, по проходимости, со старой японкой от компании «Тойота» мало кто мог посоревноваться.

Мы уверенно въехали в лес, все спали, даже Макс дремал, а меня накрыло ностальгическое настроение. Честно говоря, я ожидал немного иных эмоций, скорее, мрачных, связанных со смертью Марины. Но нет, даже если я и испытывал сейчас некую грусть, всё же она была приятна. Я провёл здесь немало хороших дней, а эта дорога так и вообще была очень хорошо знакома.

То ли царящая вокруг атмосфера покоя меня так расслабила, а возможно, навеянное воспоминаниями настроение тому виной… Короче, ощущение опасности я попросту проигнорировал. Вот только что машина уверенно месила снег, как в следующую секунду раздался негромкий хлопок, после чего в руль, да и вообще по всему кузову, пошла дикая вибрация. Я не первый день за рулём, а потому быстро сообразил, что всё это означает: мы только что потеряли колесо, в смысле пробили.

И вот здесь я совершил огромную ошибку: остановил машину и покинул салон в одиночку. Более тупого поступка просто не придумать. Но ведь сейчас день, интенсивность ультрафиолета хоть и перекрыта тучами, но всё ещё достаточна, чтобы не позволить уродам разгуливать по поверхности. Никаких видимых угроз я тоже не обнаружил, а пробить колесо в лесу, ну не очень сложная задача, случается всякое.

Все эти оправдания я успел перебрать в голове, одновременно покрывая себя самыми последними словами. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять: пробой в колёсах очень далёк от случайного. Ну невозможно зараз потерять все четыре. Однако мозг человека никогда не реагирует на опасность мгновенно, всегда требуется некоторое время на осмысление и его с лихвой хватило тому, кто выставил здесь шипы.

Затылок взорвался болью, в глазах начало темнеть, и я даже пикнуть не успел, как колени подломились, а перед глазами образовалась тьма.

* * *

Сознание возвращалось очень тяжело. Голова просто раскалывалась, к горлу постоянно подкатывала тошнота. Ощущения знакомые, очень похоже на сотрясение мозгов, которых у меня, судя по произошедшему, быть не должно. Я попытался открыть глаза, но быстро отказался от этой затеи, потому как меня едва не вырвало. Сам того не желая, я издал слабый стон.

– Очнулся… Он очнулся, – на пределе слышимости раздалось чьё-то бормотание. – Я сам вижу, без тебя всё вижу. Их нужно убить, убить. Нет нельзя, просто так нельзя, настоящий охотник не может убивать просто так.

Бормотал один и тот же человек, это точно, тембр голоса не менялся, но тем не менее разговор выглядел так, словно общаются двое. Я сделал очередную попытку разлепить веки и посмотреть на того, кто с такой лёгкостью пленил нас и при этом ведёт себя столь неадекватно. Голова закружилась просто невыносимо, тошнота прыгнула к горлу и сдержать её я уже не смог, даже когда вновь закрыл глаза. Хорошо, что я лежал на боку, потому как руки и ноги оказались связаны, это я понял сразу, когда попытался встать на четвереньки, дабы облегчить себе работу по опустошению желудка.

– Ага, я предупреждал, предупреждал тебя, теперь будешь убирать блевотину, убирать будешь. Нужно было убить их, убить сразу, а теперь будешь убирать, – тут же затараторил голос. – Заткнись, заткнись, я тебе сказал! Нельзя нам убивать, нельзя просто так. Мы охотники, мы не можем без причины. У нас ещё много еды, очень много, а значит, нельзя, нельзя пока, очень рано ещё, нельзя.