Нефанатка

– Ох, какая красавица пришла! И тебе не хворать! – отвечает мне сосед Егора.

Ему лет сорок-пятьдесят, такой крепкий мужчина с суровым лицом. Но мне он улыбается, и глаза его лучатся тёплым каре-зелёным светом. Улыбаюсь в ответ и перевожу взгляд на Егора. Он сидит на краешке кровати и смотрит на меня с такой радостью, что его глаза будто светятся. Парень широко улыбается, и мне становится так тепло внутри от того, что он ждал меня. Но я снова перевожу взгляд на соседа и не могу понять, что же меня смущает. Они оба смотрят на меня и улыбаются, и мне кажется, что они чем-то похожи. Мотаю головой, чтобы сбросить наваждение, и снова смотрю на Егора. Парень раскидывает руки в нетерпении, и я бросаюсь в его объятия. Сидим рядом и просто прижимаемся друг к другу, и я понимаю, как сильно я по нему успела соскучиться. Наконец отрываюсь от него.

– А я тебе кое-что принесла. Кушать будешь? – он с таким восторгом кивает, глядя на контейнер в моих руках, что я счастливо смеюсь.

Егор тут же берётся за ложку, а я обращаюсь к его соседу:

– У меня ещё есть. Вас угостить?

– Нет, спасибо, милая. Я сегодня на бульоне, вчера только операцию сделали. Меня, кстати, Петром Александровичем звать.

– Ксюша, – улыбаюсь ему.

– Парень?то у тебя, Ксюша, какой-то молчаливый. Немой что ли?

– Нет, что вы. У него голосовые связки повреждены, ему пока нельзя говорить. Но он может писать, и мы так общаемся.

– Тогда ясно. Ладно, воркуйте, голубки! – и мужчина отворачивается к стенке.

Егор откладывает пустой контейнер, и я помогаю ему прилечь на подушки.

«Чем занималась сегодня?»

– Гуляла по парку. Там так здорово. Вот выпишешься, обязательно туда вместе сходим, – и ведь почти не вру ему, но всё равно в душе как-то неприятно.

Он кивает и берёт мои руки в свои. Начинает нежно целовать пальцы, водя по ним губами. Глаза его прикрыты, но я вижу, какой в них полыхает огонь. Смущаюсь и мягко отнимаю руки.

– У нас ещё два часа. Может, посмотрим какой-нибудь фильм? У меня наушники с собой есть, – предлагаю Егору, и он соглашается.

Забираюсь рядом с ним на кровать, и Егор зачем-то прикрывает нас одеялом. Включаю на планшете один из американских боевиков, передаю один наушник парню, и мы начинаем смотреть. Вернее, я начинаю смотреть, а у Егора, видимо, другие планы. Он ложится набок и начинает расстёгивать пуговки на моей рубашке. Я пытаюсь возмутиться, но он уверенно убирает мою руку и продолжает пробираться к груди, одновременно покусывая мочку моего уха. У меня перехватывает дыхание, и планшет падает из рук. Чувствую, как Егор усмехается и продолжает рисовать языком на моей шее. Его рука тем временем сдвигает вниз чашечку бюстгальтера и довольно обхватывает грудь, потирая большим пальцем сосок. Крепко держу планшет, но не вижу, что там происходит в фильме. Мои глаза прикрыты от наслаждения, я глубоко дышу и мысленно молю Егора не останавливаться. Он медленно опускает руку, лаская мой живот и подбираясь к краю джинсов. Я закусываю губу, чтобы не застонать, и поворачиваю голову к Егору. Смотрю в его глаза и тону… Меня уже слегка подбрасывает от нетерпения, а он дразнится, водя пальцами вдоль пояса и чуть засовывая их под край ткани. Хочу дальше… хочу глубже… Выгибаю спину и чувствую, как его губы улыбаются у моей шеи. Вдруг мы слышим слабое похрапывание, и движения Егора становятся смелее. Он расстёгивает молнию на моих джинсах, привстает и впивается в мои губы. Помогаю ему чуть стянуть с меня штаны и неистово целую в ответ. Мы стараемся всё делать бесшумно, но чёрт его знает, насколько хорошо у нас это получается. Сосед спит или притворяется, и в любой момент кто-то может войти, но это придаёт ощущениям ещё больше остроты. Рука Егора в моих трусиках, он умело ласкает меня там, и кажется, я схожу с ума. Он кусает мою губу, его дыхание такое же рваное, а мои руки дрожат, но держат планшет так, будто мы смотрим фильм. Палец Егора уже во мне, я чуть шевелю бедрами, насаживаясь на него. Будто чувствуя, что мне нужно больше, парень добавляет второй, а потом и третий. Одновременно умудряется продолжать ласкать меня там подушечкой большого пальца, и это так круто! Я выгнута как струна, в голове какой-то вязкий туман, мягко кусаю его губы и посасываю язык. Напряжение внутри меня всё нарастает и – вдруг … какой-то оглушительный взрыв в моих ушах. Испуганно распахиваю глаза и вижу море огня на экране планшета. Видимо, взрыв в фильме совпал с пиком моего оргазма, и я вздрагиваю, сжимая пальцы Егора внутри себя. Он отстранился чуть в сторону, но продолжает нежно меня поглаживать. Перевожу на него свои затуманенные глаза и вижу взгляд, полный триумфа, и улыбку на опухших от моих поцелуев губах.

Возвращаем мою одежду на место и досматриваем фильм, обнявшись. «Ты поняла, зачем он там всех убил?» – спрашивает меня Егор о фильме.

– Не-а, – шепчу я ему и улыбаюсь.

«Это потому, что мы были заняты более интересными вещами»

«Захочешь повторить – обращайся»

– Непременно, – обещаю ему и целую в губы.

Уходить так не хочется, но уже пора. Посылаю ему воздушный поцелуй и тихонько прикрываю за собой дверь. Кажется, это было лучшее свидание в моей жизни.

Я совсем не спала этой ночью. Позвонила вчера папе и попросила помочь переехать сегодня в одиннадцать. Он обещал договориться с соседом. Егора выпишут уже послезавтра, и я хочу, чтобы к его приезду новая квартира имела более-менее жилой вид.

До утра собирала вещи, периодически заправляясь кофе и конфетами. Нашла в бумагах договор аренды с перечислением вещей, которые принадлежат хозяйке. У Егора нет мебели, и это меня порадовало. Из тяжёлого – только компьютеры, но я почти для всего нашла коробки и надежно всё упаковала. Пришлось повозиться с его огромным гардеробом, но тут меня спасли вакуумные пакеты.

В десять утра всё готово. Коробками и пакетами заставлен весь коридор, и я убираюсь в остальной части квартиры. Подумать только, пятьдесят процентов этой кучи – подарки поклонниц Егора, процентов тридцать – одежда и обувь, а остальное – аппаратура, компьютеры и разные мелочи, вроде средств гигиены и оставшихся продуктов.

Звоню хозяйке (оказывается, она живет этажом ниже) и отношу ключи. Она спрашивает про мотоцикл в гараже, и я обещаю, что заберём его дня через три-четыре. Нехотя соглашается. А я думаю теперь, куда мы будем девать мотоцикл. Этого я не предусмотрела. Представила себе Егора, гоняющего на нём по городу, и поняла, что хотела бы сидеть сзади и обнимать его за талию. И чтобы ветер свистел в ушах, а огни ночной Москвы проносились мимо нас… Интересно, сможет ли он теперь на нём ездить…

Мы всё перевезли, и я даже успела к четырём в больницу. Когда поднималась по лестнице на четвёртый этаж, закружилась голова, наверное, от усталости и недосыпа. Я остановилась у окна, чтобы отдышаться.

– Опять к нему идёшь? – раздаётся за спиной насмешливый голос.

Узнаю по приторным духам медсестру Тамару и недоумённо оборачиваюсь. Она как всегда слишком ярко накрашена, в коротком халатике и на каблуках.

– Дурочка такая, – презрительно кривит губы. – Егор тобой только пользуется, а всем говорит, что ухаживает за ним его любимая Тасенька. Они даже жить вместе собираются после выписки.

– Что вы такое говорите? Зачем вы меня обманываете?

– Новости посмотри, вчера по всем каналам их показывали, – неприязненно хмыкает она и уходит.

А я стою потерянная и не могу унять бешеного стука сердца в груди. Она врёт мне. Просто врёт из зависти, что у нас с Егором всё хорошо. Ведь он не мог… Он говорил, что это ложь, они пара лишь для публики… для пиара… Может, эта Тася сама чего-то навыдумывала и рассказала журналистам, чтобы о ней все говорили.

Я должна сама увидеть. Включаю вчерашний выпуск новостей и вставляю наушники. Перематываю несколько раз туда и обратно и никак не могу найти тот сюжет. Снова промахиваюсь и, наконец, вот он:

Популярный певец Егор Бро всё ещё находится в больнице. Его жизни больше ничего не угрожает, и он стремительно идёт на поправку. Рядом с ним всё своё свободное время проводит его девушка, Тася Белкина, известная во всем мире фотомодель.

«Не знаю, что бы я делал без моей красавицы! Она – мой лучик света» – пишет нам Егор на листке бумаги, ведь только так он пока может общаться с людьми.

– Это так романтично, – улыбается Тася, держа Егора за руку, – он написал мне уже десятки посланий с признаниями в любви, я обязательно сохраню их все.

Смотрю, как они улыбаются, глядя друг на друга, и в сердце будто нож проворачивается. Я не верю. Не может ТАК быть!

– Конечно же, я не могла его бросить, – признается Тася с грустью в глазах. – Пришлось отложить все съёмки, чтобы быть рядом с Егором. Первые дни я даже кормила его с ложечки, сама приносила бульон, потому что больничная еда… ну, вы сами понимаете… – презрительно морщит носик, и репортёр понимающе кивает. Показывают фото, где Тася кормит Егора из того контейнера, который я приносила. Я понимаю, что она врёт, но ведь эти фото и видео – не монтаж. Вот же он, Егор, влюблённо смотрит на неё и поправляет прядку волос.

«А после выписки Егор переедет ко мне, – радостно сообщает Тася. – Чтобы я могла продолжать ухаживать за моим любимым. Мы наконец?то будем жить вместе, и я очень счастлива!»

Она говорит ещё что-то, и Егор кивает, держа её за руку. Но я уже не слушаю. Выключаю телефон и просто смотрю в окно. Ничего не вижу, в голове шумит, и я пытаюсь мысленно сложить детали какой-то картинки. Вокруг туман и я плохо вижу, но что-то явно не сходится. Умом понимаю, что где-то здесь ложь, но сердце кровоточит от боли и предательства. Прокусываю губу, пытаясь не закричать. Машинально стираю пальцами кровь и заставляю себя глубоко дышать. В голове понемногу проясняется. Теперь я словно заледенела внутри. И я готова идти к Егору.

Глава 13. Ну ты и мудак, парень!

– Это правда? – спрашивает Ксюша с порога, и я понимаю, что случилось самое страшное.

– Здравствуй, красавица! – басит мой сосед.

– Здравствуйте, – сухо отвечает ему девушка и снова переводит взгляд на меня.

Она изменилась. Стала какая-то чужая, вся будто скованная льдом и больше не светится изнутри.

– Это правда? – повторяет Ксюша, подходит ко мне и садится рядом.

Я понимаю, о чём она спрашивает, но всё же вопросительно поднимаю брови.

– Твоя официальная девушка, Тася Белкина, приходила сюда? – чётко произносит она.

Так страшно мне ещё никогда не было. Я шумно сглатываю и киваю.