Преисподняя «Заря-2»

Весь пол так же, как и раньше, был засыпан различным мусором – кирпичи, куски цемента, ошметки от каких-то картонных упаковок, обрывки шлангов, рассохшийся целлофан… Света от фонаря было немного, а у меня и в мыслях не возникло необходимости светить себе под ноги. Именно из-за недостатка освещения и разбросанного на полу мусора я и не заметил той самой вентиляционной шахты, в которую ранее провалился Андрей…

Нога ушла вниз так резко, что я от неожиданности охнул, раскинул руки в стороны и, не удержав равновесия, рухнул вниз. Тело по инерции потащило следом за ногой. Фонарь вылетел из рук и грохнулся на пол, откатившись от края на неизвестное расстояние.

Больно ударившись левым плечом о край стального короба и зацепившись коленом об угол, я попытался удержаться другой рукой, но ничего не вышло. Неестественно завалившись внутрь, я лишь успел ухватиться одной рукой за какой-то внутренний выступ и таким образом замедлить свое падение.

Пальцы другой руки заскользили по бетону, но удержаться таким образом в почти отвесной шахте было сложно. Но я все-таки смог. Упершись локтями и коленями в стороны, я добился того, чтобы мое падение остановилось. Пришлось напрячь все тело, набрать в легкие побольше воздуха. Содрав кожу с ладоней, я провисел так несколько секунд, а затем медленно и осторожно сменил позу. Заглянув вверх, я понял, что до верхнего края было около полутора метров.

Последовательно передвигая руки и ноги, кое-как, медленно, сантиметр за сантиметром, я начал медленно карабкаться вверх, словно огромный слизняк с четырьмя конечностями.

– Ага, хрен тебе! – мысленно подумал я, а вслух произнес: – Думала остановить меня, да? Врешь, не возьмешь, сволочь!

Я имел в виду саму «Астру», словно бы она огромное живое существо, пыталась всеми силами остановить мое продвижение на свободу. Не помню, сколько раз я возвращался к этой мысли и когда я вообще стал представлять себе комплекс в женском образе… Но запоздалая мысль, промелькнувшая в моей голове, все расставила по своим местам. То ли я сходил с ума, то ли просто подбадривал себя таким вот странным способом…

В любом случае, как бы там ни было, но до верха я добрался, снова и снова обзывая виновницу разными нецензурными словами. Выбравшись наружу, я обессиленно повалился на засыпанный мусором пол и громко закричал. Просто закричал. А затем истерически расхохотался.

Через несколько минут я успокоился и поднялся с холодного бетонного пола. Ладони горели огнем. Содранная кожа – вещь весьма болезненная. А учитывая, что руки мои были загажены всем, чем только можно представить… Как бы еще и заражение крови не подцепить. Оторвав от второго рукава тонкую полоску материи, я обмотал ее вокруг наиболее пострадавшей ладони и утвердительно хмыкнул.

– Лучше, чем ничего.

Расчистив ногами мусор у шахты, я дал себе слово впредь смотреть под ноги. Если бы я реально провалился вниз, в лучшем случае повторил бы приключения Андрея, правда, уже без дрезины. Ну а в худшем… Свернул бы шею или сломал ноги.

Подобрав фонарь, я с сожалением отметил, что при падении он пострадал – треснуло стекло и вырубились пять из девяти светодиодов. Похоже, внутри что-то отошло или отвалилось. Постучав по корпусу ладонью, я добился лишь того, что устройство заморгало и едва не вырубилось полностью. Решив не испытывать судьбу, я оставил попытки отремонтировать свой карманный источник света и вновь двинулся в направлении ракетного комплекса.

Менее чем через пять минут я добрался до кирпичной стены, за которой и должен был находиться советский военный объект. Нырнув в темный узкий проход, я шустро пополз вперед. Не обошлось без травм – пару раз приложился головой о торчавшие тут и там острые углы креплений проводов и шланг.

Пришлось повозиться, схема постройки этих туннелей мне была неизвестна, а наше прошлое путешествие вывело нас в пещеру с паровой машиной совершенно случайно… Вот и сейчас, пару раз уткнувшись в тупик, я все-таки нашел способ вернуться обратно в шахту пуска ракет. И способ оказался очень простым.

Густая пыль на полу местами была вытерта теми, кто проходил тут многим ранее. Чем не нить Ариадны?

Несколько минут, и я кое-как смог разогнуть закоченевшую спину. Прямо передо мной был муляж крана-платформы, которая в действительности должна была направлять запускаемую ракету. Вот только этот ни на что не годный, частично поржавевший муляж был предназначен для совсем других целей. А именно, создавать обманное впечатление. Как и все остальное вокруг. Суть я уловил, но для чего это было сделано, так и не понял.

Обойдя кран и пусковую платформу по широкой дуге, я бросился к массивной двери, которая перекрывала шахту пуска ракет от винтового коридора. Дверь оказалась прикрытой. С силой толкнув ее ногой, я с удивлением отметил, что та практически не сдвинулась с места.

– Да ладно? Серьезно? – не поверил я и вновь толкнул ее ногой.

И снова эффект минимальный. Повозившись с минуту, я смог приоткрыть ее лишь на десяток сантиметров. В конце концов, я вновь спустился в шахту, отыскал металлическую трубу и, используя ее как примитивный рычаг, смог сдвинуть дверь так, чтобы протиснуть туда свое тело. А едва мне это удалось, я сразу нашел и причину нарушения работы механизма.

В паре метров от двери лежало мертвое, уже начавшее попахивать тело. Судя по обмундированию, это был наёмник. Точно такая же форма была и на Прометее.

Стены здесь были покрыты мелкими выбоинами, которых раньше здесь не было. Похоже, его человек погиб здесь неслучайно. Здесь что-то взорвалось, возможно, даже граната. А выбоины на стенах и потолке – следы от разлетевшихся осколков. Но откуда здесь граната?

На полу я нашел тонкий стальной тросик и остатки разорванной в клочья консервной банки. Похоже, кто-то целенаправленно организовал здесь растяжку, чтобы никто не вздумал сюда влезть. Или вылезти.

Кто-то? На ум приходило только одно – покойный Кирилл Штрасс. Спустился следом за нами и поставил ловушку, чтоб уж наверняка свести вероятность нашего возвращения на минимум. Ну, или возможен другой вариант – наемники сами подорвались на своей же ловушке… Предположение глупое и бессмысленное, но вдруг?

По винтовому коридору подниматься оказалось непросто. Ноющая нога, одышка и слабость брали свое. Уже на третьем круге я был вынужден остановиться и, тяжело дыша, попытаться восстановить дыхание.

Ощутимо накатила слабость, снова закружилась голова, а в глазах заплясали редкие разноцветные звездочки. Я подумал было о том, что все вот это ну совсем не к месту, но мои мысли мастерски заглушил желудок, издав крайне необычный завывающий звук. Учитывая, что со времени последнего употребления тушенки прошло уже часов десять… И то, если не брать в расчет тот факт, что тот прием пищи в компании бывшего наёмника мне не привиделся в галлюциногенном бреду.

Всю найденную в рюкзаке провизию я оставил Костолому, поэтому сейчас помочь своей верхней части системы ЖКТ было нечем. Да и аппетита почему-то тоже не было.

Так бывает, хотя и редко – организм требует, а тебе ну не хочется и всё тут.

– Потерпи, слышь! – пробормотал я. – Выберемся, придумаю что-нибудь.

Наверное, со стороны это выглядело бы дико – заросший густой щетиной, грязный и вонючий, в изорванной одежде мужик, склонившись в странной позе, разговаривает со своим животом. Но со стороны на меня никто не смотрел, а самому мне было абсолютно фиолетово как я выгляжу.

Немного отдышавшись, я вновь побрел вперед. Винтовой коридор по кругу огибал шахту пуска ракет, постепенно поднимаясь все выше и выше. Помнится, что высота шахты была около восьмидесяти метров… Однако теперь мне показалось, что здесь все восемьсот.

Ничего нового мне не встретилось, все тот же разбросанный старый мусор, пыль и паутина. К слову сказать, за все время моего пребывания под землей, я неоднократно встречал паутину, но так и не увидел ни одного паука. Ну, кроме тех, что были созданы здесь же, с помощью хрен знает какой генной инженерии.

Добравшись до самого верха, я довольно быстро миновал длинный коридор с инженерными мастерскими. Попутно заглядывая в каждую из них, я повторно пришел к выводу, что внутри них абсолютно ничего нет. И на что я надеялся?

Вскоре впереди показалась широкая площадка, частично заваленная кусками бетона, ржавыми остатками рухнувших когда-то лестниц и сильно деформированными упавшими вниз лифтовыми кабинами. Та самая площадка, которая, по сути, и стала своеобразной «точкой невозврата» нашей группы. Еще тогда, впятером, мы стояли здесь же, оценивая свои шансы и еще не понимая во что мы вляпались. И это появление безумца Кирилла Штрасса… Старик жестоко лишивший нас почти единственной возможности выбраться на поверхность, посмеялся в лицо и бросил умирать.

Я посветил фонарем на рамы крепления лифтовых двигателей, искренне надеясь увидеть там трос или веревку… Но ничего подобного здесь не оказалось. Но как же тогда спустилась группа Прометея? Не по воздуху же? Я торопливо обошел всю площадку, в надежде увидеть что-нибудь полезное – но тщетно. Если наёмники и спускались здесь, то явно унесли средства подъема с собой, или же надежно спрятали где-то здесь.

Конечно, можно было бы попробовать поискать, но слишком уж большая была территория площадки, да и завалов на ней хватало. А самого тайника могло попросту не быть – вдруг они забрали все с собой?

Я быстро смерил взглядом расстояние до верхней точки до завалов и с явным разочарованием отметил, что здесь даже с самой высокой точки метров восемь, а то и больше.

Двинувшись по направлению к ближайшей лифтовой кабине, я наткнулся на лежащий среди обломков уже знакомый мне скелет с простреленной головой.

– Ну что, Антон Лаптев? – невесело обратился я к нему. – Не выгорела ваша афера, да? И на что вы, бестолочи, только рассчитывали?

Скелет, естественно, не ответил – функционал более не позволял. А если бы и мог, вряд ли его оправдания были бы стоящими.

Еще раз осмотрев скелет, облаченный в рваные тряпки, когда-то бывшими камуфляжными штанами и белым халатом, я разглядел нечто любопытное. Бесцеремонно сдвинув кости мертвеца в сторону, я увидел тонкий плетеный ремень. Дважды обернувшись вокруг левой стопы, тот терялся где-то внизу за широким и толстым куском штукатурки. С трудом оттащив его в сторону, я увидел небольшую пыльную сумку. Вывернув её наизнанку, я с удивлением обнаружил внутри старую динамитную шашку, с торчавшим из нее коротким бикфордовым шнуром.

– Оп-па! Любопытная находка, но вот банку тушенки или упаковку галет я бы предпочел больше. Ну и то хорошо. Может, и сгодится для чего.

Но оказалось, что не сгодится. Шашка была надломлена у основания и вряд ли годилась для дальнейшего использования. Тем не менее я решил взять ее с собой.

Помимо динамита в сумке больше ничего не оказалось.

Сунув шашку в наплечный карман, я полез дальше к криво лежащей ромбом лифтовой кабине. После нескольких неудачных попыток забраться наверх, я всё-таки добился своего – с обратной стороны согнув одну из дверей, я сначала влез внутрь, а затем через эвакуационный люк выбрался на крышу. Отсюда до верхней кромки было около шести с половиной метров. Я и так знал, что расстояние слишком велико, но полез туда вовсе не для того, чтобы выяснить это. Меня интересовал оборванный трос.