Конец иллюзий. Столкновение с реальностью – 1

Старая армейская фраза, из древности, сегодня это значило «показываю», перед Громовым возникло трехмерное изображение шара.

– Вражеский объект, – прокомментировал штурман. – Три тысячи четыреста пятьдесят километров в диаметре. Датчики показывают, что из него выходят десятки небольших объектов.

– Лечь на борт и открыть огонь, – скомандовал Громов. – Всем кораблям первой линии. Лазерными орудиями и торпедами.

Все три линкора вместе с сопровождавшими их эсминцами отключили гравитационные двигатели и повернули на девяносто градусов, продолжая преследовать врага боком. Почти одновременно со всех бортов ударили лазерные пушки, ненадолго погасло освещение. Вся энергия вырабатываемая реакторами перешла в свет и в сконцентрированных лазерных лучах устремилась на самый большой вражеский корабль. Сразу после этого с кораблей запустили десятки торпед, способных стереть в мелкую пыль небольшой планетоид.

Громов внимательно следил за изображением. Сначала оно исчезло из-за помех от залпа лазерных орудий, затем появилось на мгновение и прервалось яркой вспышкой. Корабль слегка тряхнуло от газов, в которые превратились обшивки торпед. Громов продолжал следить. Вспышка медленно растворилась – впереди по-прежнему двигался корабль пришельцев, целый и невредимый.

– Цель не поражена! – доложил штурман. – Нам навстречу двигается две с половиной сотни кораблей противника, на высокой скоро…

Договорить он не успел. Последнее, что увидел Громов, это исчезнувшая половина рубки, в которой он находился. «Грозовую тучу» протаранило пять кораблей, каждый тридцать метров в диаметре, точно такие же сквозные отверстия остались и в линкоре. Вместе с воздухом Громова и всех, кто был рядом с ним, вынесло в открытый космос. Быстрая смерть. Мгновенно расширившаяся атмосфера забрала всё тепло человеческих тел. Другие линкоры постигла та же участь. Пробив корпуса кораблей землян, пришельцы развернулись и принялись обстреливать их пучками синей плазмы. От такого попадания металл выжигался, словно тонкая фольга. Те, кому удалось выжить, после первого удара пытались отстреливаться, но лазерное оружие не наносило атакующим никаких повреждений. Не прошло и минуты, как все три боевые группы первой линии оказались полностью уничтожены. Лишь искореженные куски металла и замороженные трупы членов экипажей продолжали по инерции свое движение к Земле, чтобы, преодолев «линию льда» превратиться в небольшие и жуткие кометы.

Разделавшись с первой линией, непробиваемые корабли направились ко второй. Оставшимся пяти боевым группам удалось уйти от первого столкновения, линкоры даже успели выпустить истребители. Но это лишь растянуло избиение во времени. Лишь два эсминца и пятнадцать истребителей успели на высокой скорости сбежать, на уничтожение остальных кораблей землян ушло не более шести минут. Главный корабль пришельцев продолжил свое движение к Земле.

Глава 7. Неудачник

25 июня. 1247 год я.э. 05:15 местного времени, 10:15 земного.

Западное побережье Северной Африки. г. Кэмпс.

Первые, ранние лучи солнца дерзко проникли сквозь плотно закрытые шторы. По-летнему яркая заря нагло ворвалась в одинокое жилище. Очень узкая щель между двумя полотнами оставила не очень-то большой выбор, и узкая полоска света упала на единственно возможное место в этой тёмной комнате. Да впрочем даже и не комнате – вся квартира представляла из себя одно единое помещение, где находилась и кровать, и единственный шкаф с одеждой, такой же одинокий стол и тумбочка, с успехом заменяющая иногда стул. У звезды, освещающей Землю, выбора не оставалось – она осветила именно глаза так неудачно расположившегося во время сна хозяина жилища.

Михаил, поежившись, прикрыл голову подушкой. Спасло это ненадолго – шея быстро занемела, лишившись поддержки, и ему пришлось сесть на кровати. Сон улетучился. Не утруждая себя необходимостью одеться, она давно пропала, он поднялся на ноги и доковылял до пищепровода. Достал из него стакан воды и попытался сделать заказ. Сильно хотелось кофе. Но устройство жалостливо запищало и отказалось работать.

Ну вот скажите. Ну у кого ещё в этом мире может сломаться такая сверхнадёжная система, как пищепровод именно ранним утром? Ведь это невозможно. Но Михаил привык. Неудачи его преследовали уже очень давно. На столе он обнаружил вчерашний недопитый кофе и половину булки. Оставив заявку на ремонт в меню системы, он взял этот случайный завтрак и побрёл обратно в кровать.

Всё же у одиночества есть свои плюсы, хоть и сомнительные. Сейчас его просто некому было упрекнуть в завтраке в неположенном месте и в, без сомнения, оставшихся после этого крошках между одеялом и простынью. Уже давно его жилище не посещал другой человек. Более того, он и сам не покидал его более трёх месяцев. Пищепровод и все остальные блага цивилизации позволяли вообще ни за чем не выходить за пределы квартиры. А зачем? Пособия по безработице приходили регулярно, пищепровод доставлял любую еду, одежда стиралась сама. А людей он сам видеть не желал. Зачем?

Нехотя Михаил всё же принялся одеваться. Нужные вещи нашлись с трудом. Почему-то именно штаны оказались на шкафу, рубашка обнаружилась под кроватью. Из-за этого пришлось ждать ещё несколько минут пока прачка-автомат приведет все это в порядок. Наконец свершилось чудо, и Михаил первый раз за долгое время открыл входную дверь. Но…

– О-оо, сосед! – вот уж кого-кого, а меньше всех хотелось встретить Бориса. Излишне дружелюбный и общительный парень его возраста тут же протянул локоть для приветствия.

Михаил собрал всю волю в кулак и максимально вежливо легонько стукнул локтем в ответ:

– Здорово, Боря. Как дела?

– Да это з… какой-то, – ответил тот, почесав заросшую щёку. – Да и у кого сейчас хорошо? Ты вот, что думаешь? Это переворот или война?

– Что? – Михаил никогда не понимал своего соседа. С самого переезда сюда. После развода он продал свою квартиру и взял эту, гораздо меньшую, но на разницу смог взять себе машину. С тех самых пор и повелось, ежедневный квест – понять, что имел ввиду Борис.

– Ты, вообще, знаешь, что происходит? – воскликнул Борис. – Снабжение нарушено, связи нет

Где-то в глубине души зародилось странное чувство. Немного знакомое, но забытое. Что это было? Ненависть. Ненависть направленная ни на кого-то другого, ненависть к себе. Это ощущение росло и подогревалось. Михаил чувствовал это в себе и не мог преодолеть. Себя он ненавидел и ничего не мог с этим сделать. Зачем? Зачем? Этот вопрос он задавал себе много раз. Этому миру конец, он это знал. Не самому миру конечно же, миру в котором он жил, его миру.

– Пищепровод сломался да? – не отставал сосед. – Имей ввиду, в магазине внизу почти ничего нет, ещё вчера разобрали. Я с утра в центр ходил, там ещё осталось немного продуктов. Поторопись. Вернёшься я тебе ещё кое-что расскажу…

Он загадочно улыбнулся и скрылся за своей дверью. Михаил же, обрадовавшись окончанию вынужденного общения, быстро заскочил в лифт. Отсутствие людей успокоило не на долго, уже во дворе, обычно полупустом, оказалось просто огромное количество людей. Незнакомые ему и скорее всего друг другу соседи сбились в группы по три-четыре человека и что-то оживлённо обсуждали. Стараясь не поднимать глаз, он прошёл сразу на парковку и не без труда нашёл свою «Ласточку» в самом дальнем углу. Спрятавшись в её небольшой салон, Михаил задумался. Если верить Борису, то поход в магазины Северной башни, вроде как его теперь родной, бессмысленнен и беспощаден. Ибо оказаться в таком оживлённом месте как крупный торговый центр и уйти ни с чем – слишком большая жертва для такого интроверта, как он. Хотелось чего-то менее, да, именно менее крупного, сильно менее.

Михаил включил двигатель и осторожно тронулся вперёд, избегая встречного потока и вообще других машин. На его счастье сегодня желающих въезжать или выезжать с парковки почти не было. Одинокий «Сокол» лишь показался вдали, но лёгкое снижение скорости и они разъехались на приличном расстоянии. Активировав автопилот, он вновь попытался сделать заказ через сеть, но все известные ему приложения выдали сообщение об ошибке связи и просьбу подождать.

Он подъехал к наиболее уединённому заведению из всего, что можно найти в Кэмпсе. Выходить из машины не хотелось – нахлынули воспоминания из прошлой жизни. Именно сюда Михаил водил обеих дочерей и сына когда-то давно. Квартира, где они жили располагалась в соседней башне. Почему он приехал сюда? Собравшись с духом он всё же вышел. Даже эти места стали другими. Детская площадка всё ещё кипела жизнью, но родители сбились в кучку и обсуждали явно не своих отпрысков.

Набрав недельный запас полуфабрикатов и готовой еды, Михаил вернулся домой. Осторожно проскочил в квартиру и приступил к трапезе – обедать в полупустом кафе не хотелось. Даже те случайные посетители, что присели за соседние столики напрягали. Страшно сказать, но реагировать он стал и на приставания автоматических официантов, не отягощённых большим словарным запасом.

Саморазогревшиеся бутерброды оказались не таким уж плохим завтраком, или он уже к ним настолько привык. А что? Недорого зато! Михаил достал из пакета бутылку крепкого алкоголя, прихваченную там же, в кафе.

– Тоже не страшно, – произнёс он вслух. – Живу как все. Я ведь свободный.

Он горько усмехнулся сам себе. Ох уж эта странная привычка последнего времени – разговаривать с самим собой, видимо дабы не разучиться говорить. Несколько стопок бренди временно облегчили состояние, но не подняли настроение.

– Все так живут, – продолжил он говорить непонятно кому. – Просыпаются, жрут, гуляют, снова жрут, засыпают. Такова жизнь безработного гражданина нашей великой федерации. Только надо бы ещё развлечений добавить, как у всех.

Михаил резко встал на ноги, дал команду включить музыку. Система отреагировала мгновенно – тут же запела одна из известных звёзд под ритмичную музыку. Тело, расслабленное алкоголем, ответило также быстро. От кисти левой руки ритм в такт музыке передался на локоть, предплечье, туловище. Резкие выпады, плавные переходы… Михаил танцевал в сумраке квартиры со стаканом бренди в правой руке. Измученное сознание пыталось отдохнуть, расслабиться.

Песня закончилась, следующую начала группа парней: «Я так сильно любил тебя, но ты меня обманула!»

Чувства, зажатые где-то в глубине души, нашли выход. Он продолжал танцевать, губы едва заметно подпевали популярной композиции…

– Стоп! – резко выкрикнул он. Музыка стихла – Михаил упал на кровать, из глаз текли слёзы. Остатки бренди уместились в стакане, наполнив его до краев.

– Будь счастлива, – произнёс он, глядя куда-то в сторону и залпом выпил всё…

Он открыл глаза от того, что свалился с кровати. За окном пели птицы, светило солнце, откуда-то издалека доносился шум пролетающих машин. Так и есть – вторая бутылка бренди валялась возле кровати уже пустая. Значит вчерашний день ушёл из памяти навсегда. Это радует, хоть одним таким серым днём меньше.

Михаил встал и двинулся к пищепроводу – тот ничем не порадовал, зато на столе нашлась початая бутылка минеральной воды. Всего несколько жадных глотков и всё, такого количества не хватило, дабы оросить пустыню внутри.

Михаил швырнул пустую тару в угол и упал обратно на кровать. Делать нечего, хочется-нехочется, а вновь выйти на улицу придётся. Провалявшись ещё около часа, он засобирался в магазин.

Незаметно проскользнув на парковку, он двинулся вчерашним маршрутом. Однако, едва приблизившись, он заметил большую толпу людей у кафе. Пришлось свернуть в проулок, где находился совсем маленький автоматичекский магазин.

Сразу с порога в нос ударил крепкий запах мочи – в дальнем углу, у последней кабинки выдачи на полу виднелась характерного цвета лужа. В подобном месте такое, конечно же, не редкость, но почему не работают робо-уборщики? Он подошёл к ближайшей дверце и оформил заказ. Система отреагировала не сразу. Получив оплату, механизм поморгал индикаторами, заскрипел, изнутри раздался резкий стук, и дверца открылась лишь до половины, не дав подносу выкатиться на положенное место. Михаил не долго думая потянул её вверх – не даётся. Тогда он просто вытащил свою покупку сквозь образовавшийся зазор по частям. Распихал всё по пакетам и отправился домой.

У парадного входа в Северную башню на лавочке, развалившись, сидел Борис. Пройти мимо него незаметно никак невозможно – пришлось подойти и поздороваться.

– Говорят, это всё же война, – продолжил сосед вчерашний разговор – похоже на этот раз отвертеться не получится.

– С кем? – лениво спросил Михаил, присев рядом. Летнее солнце жарило нещадно, но отчего-то пустая квартира резко перестала звать в свою уютную утробу.

– Неизвестно, но там, – он указал пальцем вверх, – идут жесткие бои.

Михаил поднял голову вверх – насыщенно синее небо, совершенно мирные редкие облака. Да ещё это солнце. Очень жарко. Рубашка, расстегнутая почти до самого пояса, прилипла к спине. Волосы намокли от пота, как и лоб.

Борис же напротив жары будто и не замечал. Широко раскинув своё тщедушное тело по лавке, сосед явно получал удовольствие, греясь на солнышке.

– Самое интересное начнётся тогда, – заговорщическим тоном продолжил, чуть наклонившись к уху Михаила, – когда правительство сбежит!

– Почему бы ему сбежать?