Мировая революция-2.0

Но кто внес гендерное движение в новые революционные ряды? Кто вообще сделал тему гомосексуализма (и прочего) навязчивой и постоянной, мейнстримной?

Если вы читали «Третий проект», то помните, что идеи прав педерастов и главенство интересов меньшинств над большинством первоначально исповедовал философ-утилитарист Иеремия (Джереми) Бентам, видный деятель Британской Ост-Индской компании. (Мальтус с его теорией о лишнем населении Земли тоже там работал). Но это было давно. А кто сделал эту тему маниакально-навязчивой и «респектабельной» уже во второй половине ХХ века?

«…Гендерное движение, с конца XIX века входящее составной частью в идеологию «европейских левых», получает стимул к развитию после Второй мировой войны. Непосредственное участие Б.Рассела и Дж. Хаксли, наряду с Л.Витгенштейном, в реформировании британского законодательства в части прав сексуальных меньшинств рассматривается нами как наследие той же дарвиновской линии, ранее представленной Джереми Бентамом и Фрэнсисом Плейсом…

В США движение за права женщин первоначально было частью рабочего движения и не противоречило семейным ценностям. С торжеством постиндустриальной парадигмы гражданские права женщин (как и гражданские права вообще) окончательно инвертируются в права на самостоятельность от мужчины, притом преимущественно в так называемое «право на выбор», подразумевающее право на дарование жизни потомству или на прерывание беременности. Установка “pro-choice” с времен «революции 1968 года» становится фирменным знаком принадлежности к Демпартии США, а в Европе – составной частью концепции толерантности.

Навязывание той же концепции толерантности другим цивилизациям становится предметом научных разработок, спонсируемых Rockefeller Foundation и его дериватами.

В США с 1971 года «на передовой» феминизма – Барнардовский центр женских исследований Колумбийского университета.

С учреждением Национального Демократического института США, Международного Республиканского института и их суперструктуры – Национального эндаумента за демократию, в их составе выделяются феминистские направления с рассеиванием соответствующих профильных НПО в странах Восточной Европы. В Западной Европе специфической ареной феминизма становится Италия, где эпатирует публику порнозвезда Илона Сталлер, избранная в парламент от Радикальной партии. Еще одна активистка из той же фракции, Эмма Боннино, становится главой комиссии ООН по правам человека, а затем избирается в совет Международной кризисной группы (ICG) вместе с леди Свони Хант из Великобритании (в 2013 году Э.Боннино стала главой МИД в «антикоррупционном» правительстве Италии)…» — пишут авторы «Анонимной войны».

В общем, все снова делается на самом высшем уровне западного общества. Например, крупнейшим частным спонсором «гендерного дела» выступают фонды семьи Рокфеллеров (Women’s Project and Production, Gay Men’s Health Crisis; the National Black Child Development Institute Planned Parenthood). Те же фонды спонсируют «реформаторские» религиозные структуры, а кроме того – Всемирный социальный форум, центральную дискуссионную площадку антиглобалистов (де факто преимущественно анархистов).

«…В рамках внедренной на высший уровень ЕС концепции толерантности, как и в Демпартии США, демонстрация приверженности pro-choice неразрывно сочетается с отстаиванием прав гомосексуалов на регистрацию брака и усыновление, а также на экстракорпоральное зачатие и медицинское использование стволовых клеток. Общий знаменатель всех инициатив состоит, с одной стороны, в «ревизии» семьи, с другой – в сокращении рождаемости, с третьей, в продлении жизни состоятельного класса…» — считают Кобяков, Черемных и Восканян.

Вот здесь, читатель, проглядывают очертания того самого порядка, что должен возникнуть после мировой революции-2.0. Но вернемся к «Анонимной войне»:

«..Российская группа Pussy Riot в рекламном интервью после своей резонансной акции поясняла, что ее вдохновили не только неприязнь к «сговору власти и церкви», но также: «де Бову-ар, с ее вторым полом; Панкхерст, с ее смелыми суфражистскими акциями; Файерстоун, с безумно прогрессивными репродуктивными технологиями; Спивак и Хукс, с их постколониальным феминизмом; Миллет; Брайдотти, с ее проектом номадизма; Батлер, с ее идеей подрывной пародии», а также «подвиги» египтянки Асмы Махфуз.

Таким образом, современный феминизм («суффраж») и пропаганда ЛГБТ «по определению» подразумевают друг друга в постмодернистском мейнстриме.

От молодежной аудитории, которой адресованы стандарты «толерантности», обычно скрываются смысловые лейтмотивы – демографический, а именно сокращение прироста населения, и культурный, а именно погружение общества в первобытные отношения. Впрочем, в отдельных «просветительных» публикациях этот императив излагается откровенно. В статье Д.Дугума на портале OpenSpace желаемое преодоление половой дискриминации ассоциируется именно с первобытным обществом: «Появление гендерного неравенства нужно связывать с распространением скотоводства, а также с началом пахотного земледелия».

«Преодоление дискриминации», впрочем, на практике подразумевает не только выделение, но и идолизацию форм совместной жизни, не обеспечивающих продолжения рода – и более того, производящих дефектное потомство. Авторы портала The Scholar and Feminist Online Колумбийского университета изыскивают в сообществе ВИЧ-положительных лиц «собственные религиозные представления о святых и грешниках».

По существу СПИД рассматривается сегодня, в том числе на уровне международных институтов, не как медицинская проблема, а как отдельный аспект толерантности: носители ВИЧ становятся привилегированным меньшинством, непременно подлежащим не ограждению от общества, а напротив, «инклюзии»…»

Таким образом, все нацелено на создание общества дефективных нелюдей, недочеловеков. На снос основы цивилизации – крепкой и любящей семьи. На выведение искусственного существа – человеческого ли?

И все это связано с экологическим фундаментализмом, эколожеством. Каковое служит еще одной частью идейного багажа современных протестов, мировой революции-2.0.

Экологические фундаменталисты

«…Отсутствие в русском языке общепринятого аналога термину «энвайронментализм» (environmentalism), обозначающего не науку, а мировоззрение, с нашей точки зрения, является дефектом понятийного аппарата общественных наук, затрудняющим понимание глобальных политических процессов на уровне не только массового сознания, но и профессиональных сообществ, включая дипломатический корпус.

Даниэль Кон-Бендит, культовая фигура революции 1968 года, ныне сопредседатель фракции зеленых Европарламента, на встрече в московском клубе ОГИ (2005) подтвердил, что «зеленое движение» руководствуется не отдельными приоритетами или запросами населения, а идеологией…»

Так пишут авторы «Анонимной войны», Кобяков, Черемных и Восканян. Идеологию энвайронментализма можно считать экологическим фундаментализмом, «зеленым фашизмом». Главная-то мысль – уравнивание человека и окружающей его среды, отказ человека от особого статуса «венца природы». Но уравнивание – относительное. Постепенно идея смещается к признанию вредоносности человека. К намеку на необходимость проредить оголовье людей ради спасения окружающей среды.

«…Приравнивание прав человека к правам животных, а в дальнейшем обоснование приоритетности прав животных над правами человека – плод совместных инициатив принца Голландского Бернарда (он же – основатель Бильдербергского клуба) и принца Филиппа Эдинбургского, родоначальников Всемирного фонда дикой природы (WWF). Внедрение ценностей экологизма во все мировые религии – также инициатива принца Филиппа (1995). Борьба за права животных доходит до того, что лондонский Королевский зоологический музей сообщает, как о своей заслуге, что в Африке не уничтожен ни один вид насекомых, включая и переносчиков опасных эпидемических инфекций.

Основополагающими философскими разработками этого направления считаются книга Рэчел Карсон «Тихая весна» (1962), книга П.Эрлиха «Бомба народонаселения» (1968) и доклад Римского клуба «Пределы роста» (1972). Д.Кон-Бендит также ставил в этот ряд книгу «Прощание с пролетариатом» Андре Горца, где формулируется вывод об исчезновении пролетариата как класса в западной цивилизации, в связи с чем переформулировал основные противоречия современного общества, выдвинув на первый план «противоречие между человеком и дикой природой».

Интеграция экологической риторики в анархическое движение 1960-х гг. в общественном мнении ассоциируется с применением атомной бомбы в Японии, испытаниями на атолле Бикини и применением напалма в Африке и Юго-Восточной Азии. Фактически выходу этой повестки дня в публичное пространство предшествует интеграция ориентальных (джайнизм, махаянический буддизм) и оккультных мировоззренческих элементов в философское мышление Запада. Проводниками этого процесса выступают философские наставники семьи Маунтбаттен, в частности К.Г. Юнг и Л. ван дер Пост, а затем – осмысление опыта вьетнамского противостояния (католики-южане против буддистов-северян) стратегами разведслужб США, близкими к семье Рокфеллеров (У.Ростоу, Макджордж Банди), и заключение ими особых отношений с Далай Ламой XIV.

Учреждение Проблемного комитета по народонаселению, публикация соответствующего доклада Национальной Академии наук США, создание Комитета по кризису народонаселения (Population Crisis Committee) – все эти инициативы связаны с именами членов семьи Рокфеллеров и спонсируемого ими Population Council, основанного в 1940 году президентом Американского общества евгеники Фредериком Осборном.

Римский клуб, вовлекающий ученых и дипломатов Запада и социалистической системы (в контексте «теории конвергенции Востока и Запада»), проводит свою учредительную конференцию в революционном 1968 году в Белладжио – европейском имении Рокфеллеров. Этим же годом датируется изречение Осборна: «Вероятнее всего, евгенические цели будут достигнуты не под именем евгеники, а под каким-то другим именем»…» — сообщают авторы «Анонимной войны», которая здесь читается как интеллектуальный детектив.

То есть, мы имеем дело с цельной философией некоего неолиберального фашизма в экологической оболочке. Люди – всего лишь расплодившаяся плесень, которой стало слишком много и которую нужно сократить в числе. Ресурсов Земли на всех не хватит. Нам не надо идти в космос, к иным мирам, мы всегда останемся на Земле. Важной вехой в воцарении сей философии на Западе стал доклад Римского клуба «Пределы роста» (1972 г.), где обосновывалась нехитрая мысль: человечество слишком увеличивает свое поголовье, природные ресурсы оно уничтожает (как и экологию), скоро на всех не хватит.

В 1970 году профессор Массачусетского университета Дейв Форрестер разработал весьма несовершенные модели «Мир– 1» и «Мир-2», включив туда в качестве ключевых параметров население, производство сельскохозяйственной и промышленной продукции, природные ресурсы и загрязнение окружающей среды. Он продемонстрировал членам Римского клуба первые машинные прогоны этих моделей. Эксперимент произвел сильное впечатление, и помощнику Форрестера, Деннису Медоузу, поручили продолжение работы. Он возглавил международную группу из семнадцати ученых, в которую вошли его жена, биофизик Юрген Рендерс, инженер Уильям Беренс. Была создана модель «Мир-3». Итоги исследований обнародовали в 1972 году под названием «Пределы роста».

Пятнадцать лет спустя Эдуард Пестель в своей работе «За пределами роста» дал краткое изложение этого доклада, которое мы здесь и приводим.

«Наша мировая модель была построена специально для исследования пяти основных глобальных процессов – быстрой индустриализации, роста численности населения, растущей нехватки продовольствия, истощения запасов невозобновимых ресурсов и деградации природной среды.

Построенная модель, как и любая другая, несовершенна, чрезвычайно упрощена и остается незавершенной. Понимая предварительный характер нашей работы, мы все же сочли возможным опубликовать ее результаты. На наш взгляд, описываемая модель уже разработана достаточно, чтобы принести пользу людям, которые принимают решения. Кроме того, нам кажется, что основные тенденции, проявившиеся в поведении модели, имеют настолько фундаментальные общие черты, что едва ли широкие выводы будут опровергнуты дальнейшими исследованиями. Вот эти выводы:

1. Если современные тенденции роста численности населения, индустриализации, загрязнения природной среды, производства продовольствия и истощения ресурсов продолжатся в ХХI столетии, мир подойдет к пределам роста. В результате произойдет неконтролируемый и неожиданный спад численности населения, резко снизятся объемы производства.

2. Можно изменить тенденцию роста и перейти к устойчивой и долгосрочной перспективе экономической и экологической стабильности. Состояние глобального равновесия можно установить на уровне, который позволяет удовлетворить основные материальные нужды каждого человека и дать каждому человеку равные возможности для реализации личного потребления.

Из поведения модели видно, что приближение к предельным значениям и коллапс неизбежны, и причиной этого оказывается истощение запасов невозобновимых ресурсов. (Нефти и газа в первую очередь. – Ред.) Объем промышленного капитала достигает уровня, где требуется огромный приток ресурсов. Сам процесс этого роста истощает запасы доступного сырья. С ростом цен на сырье и истощением месторождений для добычи ресурсов требуется все больше средств, а значит – все меньше становятся капиталовложения в будущий рост. Наконец, эти вложения не смогут компенсировать истощение ресурсов. Тогда разрушается индустриальная база – а вместе с ней система услуг и сельскохозяйственное производство, зависящие от промышленности. За короткий срок ситуация серьезно осложняется, потому что численность населения все еще растет из-за запаздывания, обусловленного возрастной структурой населения и несовершенства регулирующих мер. В конце концов, численность населения падает, поскольку повышается смертность из-за нехватки продовольствия и медицинских услуг…» («Римский клуб: история создания избранных докладов и выступлений, официальные материалы, УРСС, 1997 г., сс. 126–129)

Альтернативой росту и последующему краху, по мнению авторов доклада, может стать переход к глобальному равновесию. Основная идея разработанной авторами доклада концепции глобального равновесия (или концепции нулевого роста)заключается в сведении темпов роста населения и производства к уровню простого воспроизводства людей и техники. Для перехода к глобальному равновесию необходимо:

1. Сократить средний размер семьи до двух детей,

2. Сохранить средний подушевой выпуск продукции на уровне 1975 года.

3. Разработать новые методы вторичной переработки отходов и ввести их в действие.

4. Разработать способы использования в качестве энергии естественной солнечной радиации.

То есть, совет прост: остановить развитие, застыть.

Потрясение, произведенное докладом как на Западе, так и на Востоке, оказалось столь сильным, что критические комментарии к нему почти не воспринимались. Повсеместно доклад воспринимался как прогноз неотвратимой катастрофы, которую можно избежать лишь через историческое примирение между Востоком и Западом. И это примирение должно стоять на тайной договоренности «верхов», соглашении о создании планетарной системы принятия.

Мало текстов, исследований и книг сыграли в жизни человечества такую же роль, как этот тонкий, напичканный цифрами и уравнениями, доклад. Он стал прологом суперсделки между правящей верхушкой Советского Союза и правящими кругами Запада, а ее итогом стало уничтожение нашей Родины – СССР. Ибо уничтожили нас для того, чтобы русская промышленность не ела дефицитные ресурсы.

Все, что было на Западе после «Пределов роста» – это лишь дополнения, конкретизация, уточнения судьбоносного текста. Вот уже много лет длится эпоха «за пределами роста».

Над прогнозами «Пределов роста» сорокалетней давности давно уже смеются. Если верить авторам из 1972 года, мы уже должны жить в мире, где нет топлива (нефть кончилась), нам не должно хватать ни серебра, ни даже железа. Сокращение ресурсов, как предсказывалось в 1972-м, произойдет уже в 1970-х, а к 2015 году производство продовольствия и мировая промышленность снизится, что приведет к сокращению мирового населения. Теперь Медоуз все это отодвинул на середину сего века.

Но нам важно иное: что сама философия «Пределов роста» сыграла самую роковую роль в нашей истории и продолжает влиять на мировую революцию-2.0.

Итак, был нанесен удар по проектности нашей цивилизации. Нам буквально обрезали крылья. Казалось бы, если индустриальное развитие истощает природные ресурсы и загрязняет окружающую среду, то логичным было бы ускорить научно-техническое развитие. То есть, вложить очень большие средства в науку, чтобы освоить перспективные технологии ядерной энергетики (имеющаяся ныне еще очень примитивна), овладеть управляемым термоядерным синтезом, найти некие новые источники энергии на основании еще не сделанных фундаментальных открытий в физике, чтобы уйти от углеводородной энергетики. Попутно создав технологии для полного использования природного сырья (идеология советского академика Легостаева) для использования самых бедных руд и отвалов старых производств, для радикального снижения энергоемкости. При этом развивая космонавтику и акванавтику: для освоения новых пространств и миров.

Взамен нам навязали нечто совершенно противоположное, иррациональное, чудовищное! Бред «устойчивого развития», экологического фундаментализма. И кому? Белой расе!

Как пишут авторы «Анонимной войны», вместо этого нам предложили вообще отказаться от идеи прогресса. Нам предложили бредовую теорию «постиндустриализма» и «постиндустриального консенсуса», отменяющую «покорение природы». Не нужно нам прогресса больше, никаких больших космических программ. Не нужно никаких эпохальных открытий в большой науке и затрат на фундаментальные исследования. Нет – нам нужно релаксировать, перейти к самоограничению и нулевому росту.

В ядре капиталистической системы принимаются так называемые «законы Мэнсфилда» 1969 и 1973 годов. Майк Мэнсфилд (1903–2001 гг.) был сенатором и лидером сенатского большинства с 1961 до 1977 год, пока это большинство составляла демократическая партия – оплот неолиберализма. Именно он провел законы (amendments), которые запрещали военному ведомству вкладывать деньги в фундаментальные исследования, не имеющие прямого отношения к войне. Они запрещали финансирование работ на дальнюю перспективу и требовали немедленной отдачи. Что очень напоминало распоряжение Гитлера в 1941 году: прекратить все исследования, которые не могут дать прикладного результата в течение нескольких месяцев.

Сами американские исследователи убеждены, что законы Мэнсфилда самым роковым образом сказались на космических программах (был обрезан горизонт высокого поиска). Был нанесен страшный удар по Национальному фонду науки – прекратились ряд интереснейших исследований, множество ученых ушло в частный бизнес. Ибо никакого гражданского финансирования их исследований не имелось. В 1973-м сильно урезали программы Агентства передовых разработок (ДАРПА), требуя от него сосредоточиться на быстрой отдаче.