Хроники невозможного. Фактор «Х» для русского прорыва в будущее

Истории с осмием-187 уже около 10 лет. Тогда вдруг появился спрос, и большой (килограммы), на никому до того не нужный изотоп. Минфин заказал небольшую работу Курчатовскому институту, чтобы с научной точки зрения разобраться в потребности. Оказалось, что никакой объяснимой потребности нет, есть очень туманная перспектива создания гамма-лазера, но никто этим всерьез не занимается. На самом деле ни одна серьезная покупка не дошла до конца, все оканчивалось разговорами с перекупщиками. Я слышал о получении осмия-187 из отвалов на горнохимическом комбинате в Красноярске, но абсолютно в это не верю. Мнение наших специалистов по изотопам – это такая же афера, как и «красная ртуть», для отмывания денег. Один мой знакомый – председатель экспертного совета Федерального собрания Ю. Н. Живлюк дважды участвовал в высоких комиссиях по осмию-187, где были проанализированы все возможности его использования, и было определено, что это ТУФТА»…»

Немного спустя тот же академик Е. Александров заявлял: «Рассказ о выделении за «короткое время» почти килограмма осмия-187 – это вымысел. Во-первых, это огромная задача для целой отрасли…»

Все-таки осмий тогда сослужил хорошую службу. Оный изотоп, используемый как отличная метка для ценных бумаг и денежных знаков, тогда высветил самое плачевное состояние, в которое попала отечественная наука. Он показал, что стоят сейчас звания академиков. Просто удивительно, какое невежество подчас кроется за академическими званиями! Виктор Иванович никогда не скрывал того, каким образом получил тот самый изотоп – чисто химическим. К тому времени, как академик Е. Александров делал безапелляционные заявления в стиле «Такого быть не может, потому что не может быть никогда!», та же самая российская Академия наук вот уже восемь лет, как подтвердила факт получения Мастером сверхчистого осмия-187. Ибо еще в марте 1995 года, отвечая на запрос спикера Государственной Думы Ивана Рыбкина, президент РАН Юрий Осипов написал: «В ответ на Ваш запрос от 11.03.95 г. сообщаю:…Физическим институтом им. П. Н. Лебедева (ФИАН) РАН проведен анализ предоставленного В. И. Петриком образца изотопа осмия-187 в Аналитическом центре Гиредмета. Содержание изотопа осмия-187 составило более 99 %…»

А дело было так. Осипов, получив в 1995-м письмо-запрос Рыбкина, переправил его в Курчатовский институт. Виктор Иванович лично встретился с его директором, Олегом Крохиным. Именно последний настоял на том, что технология химического получения осмия-187 должна пройти экспертизу в Институте геохимии Земли им. Вернадского. Крохин предложил: повторите процесс получения осмия-187 прилюдно.

Доктор химических наук Галина Моисеевна Варшал, выслушав короткий доклад Виктора Ивановича и посмотрев на те эксперименты, что он провел в присутствии всех приглашенных, дала сугубо положительное заключение. И ведь все делалось в присутствии людей из Управления экономической контрразведки ФСБ (Алексей Пушкаренко), из существовавшей тогда Службы безопасности президента (присутствовал заместитель всесильного Коржакова, Борис Литуненко), из тогдашней Государственной технической комиссии при президенте РФ, от Курчатовского института РАН. Одних «курчатовцев» набилось в большой кабинет два десятка.

Виктор Петрик тогда подошел к доске, взял в руки мел – и принялся чертить формулы процесса. Галина Варшал, несколько раз одобрительно воскликнув, спросила: «Только объясните мне, зачем вы вот в этом месте возвращаете реакцию в голову». «Галина Моисеевна, в этом же самый смак!» – рассмеялся Мастер.

Тогда Варшал увлекла его в свою лабораторию. Переступив ее порог, В. Петрик снова захохотал. По набору реактивов и пробирок он понял, что в Институте геохимии прочли его патент и пытались воспроизвести технологию, так же получив осмий-187. Но, поскольку Мастер, как человек неглупый, в патенте указал не все, геохимики потерпели неудачу. Галина Моисеевна потому и спросила о необычном «выверте» реакции. И, будучи человеком весьма неравнодушным и порядочным, составила затем очень хорошее письмо, признав достижения Виктора Ивановича. Именно потому директор «Курчатника» Олег Николаевич Крохин весной 1995 года дал заключение главе Академии наук Ю. Осипову: да, это очень чистый осмий-187. И это должно было стать триумфом изобретателя.

Но только не для «борца со лженаукой» академика Александрова! С 1995 года прошло восемь лет – а он продолжал твердить, будто Мастер никакого осмия-187 получить не мог. То есть академик Евгений Александров показал глубину собственной «компетентности». Да, хорош «борец со лженаукой», ничего не скажешь! Вы думаете, сей ученый муж извинился перед Мастером, когда Петрик напомнил историю 1995 года и уличил Александрова в элементарном незнании химии? Как бы не так! Он просто сменил пластинку и принялся вещать о том, что этот осмий-187 никому и даром не нужен. И опять попал впросак. Он заявил, что если бы оный изотоп был бы так необходим развитому Западу, то его бы американцы в Окридже насобачили бы «газодиффузионным методом». Александров не знал, что осмий-187, причем куда хуже качеством, получается в Окридже электромагнитной сепарацией, а не газодиффузией. И снова Мастер ткнул Александрова, как щенка, носом в собственную лужу. Того, что самоучка Петрик опозорил его на весь белый свет, Александров ему никогда не простит. Именно он потом, с осени 2009 года, станет одним из главных «разоблачителей шарлатана».

Знаете, что я отчетливо вижу? То, что многочисленная серость, наводнившая нашу науку еще в советские времена (когда каждый четвертый ученый мира числился в СССР), смертельно ненавидит тех, кто показывает ее никчемность. Десятилетиями серость просиживает штаны в исследовательских институтах, тратит народные средства, пишет горы никому подчас не нужных статей и диссертаций, награждает друг друга высокими званиями и научными титулами – но не дает стране ничего прорывного, оригинального. Ничего из того, что могло бы решить самые насущные и конкретные проблемы. Никакого творческого мышления у серости со званиями и регалиями нет, есть только умственное бесплодие с импотенцией пополам. Да еще огромное желание и дальше годами сидеть в своих кабинетах, урывая себе куски бюджетного пирога, ни за что не отвечая и отговариваясь тем, что она, мол, служит чистой науке. Серость ходит только привычными путями и поиски ее всегда «под фонарем». Проявить сметку и находчивость для этой братии – задача неподъемная. Они только и могут, что копировать «передовые страны». Образно говоря, серость будет десятилетиями затаскивать корову на соломенную крышу вместо того, чтобы сбросить соломки вниз. Они потребуют для коровы все новые и новые лебедки или домкраты, погрузчики и грузовые стрелы. Особенно если на Западе так делают. Но найти остроумный нетривиальный выход серость не способна.

Но зато глупые бездарности дружной стаей набрасываются на тех, кто умеет придумывать нечто прорывное, на предприимчивых и сметливых. И уж тут сия «воронья слободка» не стесняется в средствах. Тут вам и оскобления, и ложь, и клевета идут в ход. Ибо главное – уничтожить того смельчака, что обнажает перед миром суть сией научной серости. Разве случайно то, что в сталинские годы Академия наук занималась прикладными проблемами? Правильно – потому что государство требовало от нее реальной отдачи. Как только Сталин ушел, Академия шаг за шагом стала отказываться от прикладных задач, от реальной инноватики. А сегодня, как в 2012-м заявил академик РАН Владимир Фортов, «…в России произошло следующее: секцию прикладных проблем, которая выполняла крайне важную функцию связи между оборонной наукой и фундаментальной наукой, оставили почти без денег…»

Превратив саму себя в «храм чистой науки» и отстранившись от реальной жизни, требуя только больших денег и не желая замечать собственных недостатков, РАН подписывает себе смертный приговор и сама провоцирует затопление себя серой слизью. Да ведь не только в ВПК нужно решать прикладные задачи – а везде!

Но серость, привыкшая годами есть бюджетные деньги и ни за что не отвечать, этого не желает категорически. Ей плевать на то, что прикладная наука в стране разрушена. Главное ведь – сохранить столь милый ей порядок вещей. Чтобы и дальше дипломы и звания заменяли реальные дела и свершения.

Отличительная черта некоторых «научных мужей» – негативная психология. Обожествление слова «невозможно». Хотя сами-то создатели науки современного типа несколько веков тому назад как раз и объявили войну самому слову «невозможно»! Они искали и дерзали. А тут академик Александров, как-то назвав себя большим специалистом по разделению изотопов, глаголет: ну не мог Мастер получить осмий без центрифуг – и все тут. Ни малейшей попытки разобраться: как это могло получиться у другого? Не может того быть – и точка! Да, далеко же двинут науку сии александровы, ничего не скажешь.

Можно ли оспорить публичное доказательство существования технологии Петрика в Курчатовском институте в 1995 году? Но это не помешало горе-академику Александрову восемь лет спустя публично назвать Виктора Петрика аферистом! Так кто же здесь выступает в роли лжеученого? Самоучка Петрик – или остепененный академик, не знающий химии и отрицающий бесспорные факты?

Ну, а когда сей борец со лженаукой понял, что оказался в шутовском колпаке, то завел иные речи. С 2005 года Александров, словно забыв свои прошлые обвинения, заговорил, что, конечно, осмий-187 можно получить химическим путем, но ничего уникального тут, оказывается, нет. Мол, Os-187 можно получать из любого источника, где есть рений:

«Металл платиновой группы осмий и сам имеет высокую цену, однако наличие в рениевых рудах чистого редкого (1,6 % в естественной смеси!) изотопа 187Os совершенно очаровало Петрика – ввиду очень высокой цены на этот изотоп в каталоге лаборатории Ок-Ридж, порядка 200 долларов за 1 миллиграмм. Насчет единственного на Земле источника сказано для красного словца – рений имеется повсеместно».

– Глупость этого заявления поразительна – все с точностью до наоборот: Os-187 выступает результатом бета-распада Re-187 и может находиться в чистом виде только в том случае, если в данных рудах отсутствует природный осмий. По этому признаку джезказганское месторождение – единственная на Земле аномалия. В этом – и самая суть моей догадки, – смеется Виктор Иванович.

О пустоцветах и трутнях

Мы с Мастером сидели и беседовали об этом почти двадцать лет спустя после тех событий. За окном мела метель февраля 2013-го.

– Вы пишете, Максим, о необходимости прорыва в новый мир, о важности ставки на науку, – говорил он мне тогда. – Наука – действительно показатель зрелости общества. Но вы даже не представляете, во что превратилась наша наука. Это просто чудовищный клубок проблем и комплексов, Авгиевы конюшни. Вы думаете, что-то изменилось с той поры? Если и поменялось, то лишь в худшую сторону. Уже в истории с осмием-187 все плачевное состояние нашей науки видно, как в капле воды. Видно, чего стоят иные из академиков РАН. И глупость, и тщеславие, и невежество степенных ученых – все здесь, в этой одной-единственной истории. В ней есть даже шизофрения самой Академии наук: когда одна ее часть ведать не ведает о том, что делает другая. Когда то, что успешно проходит экспертизу в одних структурах Академии сегодня, завтра объявляется аферой в академической же Комиссии по лженауке! Это – типичное раздвоение сознания, психиатрический случай.

На кого ставить-то, Максим? Вот на такую науку? Это ведь только один пример того, насколько невежественны некоторые члены РАН. Я вам еще покажу и расскажу гораздо больше…

– Да, Виктор Иванович, – качаю головой, – не могло всеобщее разложение миновать и Академию наук. Если у власти шизофрения, то и в храме науки она тоже процветает…

– Ну, разве может среди моря смрадных нечистот существовать некий благолепный и благоуханный остров под вывеской «Академия наук»? Нет, конечно, – заключает Мастер.

Слушаю его и все более укрепляюсь во мнении о том, что в обновленном государстве, очищенном от нечисти, нужно создавать конкуренцию Академии наук, формировать наше прикладное Агентство передовых разработок. Как ту обитель, куда могут приходить со смелыми разработками и находками вот такие самородки и мастера. Которые занимаются наукой не в погоне за званиями и степенями, а из неуемной любознательности и из стремления сделать Дело. Уж слишком далеко зашла деградация. Уж слишком много вокруг пустоцветов, трутней и серости, норовящих придушить все живое и празднующих свои бесплодные победы над творцами.

– Страшный вы человек! – говорю ему.

– Это почему?

– Да вы словно какой-то демон – возмутитель спокойствия. Какой-то злой маг – искривитель времени. Стоило вам заняться осмием – и лавиной покатился вниз поток исторических событий. Началось неудержимое падение Собчака и неожиданное возвышение Путина. А потом, с 2009-го, этот демонический Петрик снова порождает оглушительный политический скандал вокруг «Единой России». Причем еще непонятно, чем все это кончится: политический кризис, начавшийся затем, еще тянется и угрожает самому существованию власти.

– Максим, я всего лишь изобретал…

– Но что же вышло в итоге с осмием-187? Не спорю, решение вы нашли изящное и сотворили то, что никто в мире не делал. Однако сейчас все говорят о том, что столько чистого осмия-187 просто не нужно.

– Не нужно спешить с выводами…

Вместо золота?

Не таков был Мастер, чтобы отступать перед трудностями. Рынок для осмия-187 слишком узок? Расширим его.

Сначала дорогой изотоп, чья стоимость в тысячи раз превосходит стоимость золота, попробовали превратить в залоговый инструмент, по сути дела – в новый драгоценный металл. Виктор Иванович рассуждал так: на Земле есть единственное естественное хранилище, откуда можно добыть Ос-187 такой чистоты – месторождения «Джезказганцветмета». Окридж с его 70-процентной чистотой тут и рядом не стоит. Единственный человек на свете, допетривший до технологии добычи изотопа из джезказганского рениевого концентрата – это сам Петрик. Почему бы тогда не превратить осмий-197 в новое сокровище для финансовых залоговых операций? В инструмент обеспечения национальной валюты или коммерческих операций? В самом деле, десятки граммов осмия-187 могли бы заменять целые штабели золотых слитков. Если брать нынешние реалии, то тройская унция золота (31,1 г) стоит (округленно) 1700 долларов. То же количество осмия-187 «петриковской чистоты» – это (тоже округляем) 6 миллионов долларов. Допустим, даже при падении цены вдвое – 3 млн. И в этом случае Ос-187 получается в 1 тысячу 764 и семь десятых раз дороже «презренного металла».

Мэр Анатолий Собчак сообщил весной 1993 года тогдашнему вице-премьеру Георгию Хиже о том, что в ближайшее время в Питере могут сделать 10 килограммов чистого осмия-187 (Хижа – бывший заместитель Собчака). Ну чем не новый залоговый инструмент? В. Петрик в то время успел съездить в Швейцарию и обсудить идею с некоторыми тамошними банкирами. Встречался он и с ватиканскими финансистами. Обсуждали вопрос и в Москве: Хижа привел Петрика к тогдашнему вице-премьеру Егору Гайдару.

– Безумно липкие у него руки были. И кошмарная духота в кабинете. У него летом работал обогреватель! – вспоминает Мастер.

В общем, дело, казалось бы, завертелось. Вопрос дошел и до руководства Центробанка. Но тут вываливается статья академиков РАН под заголовком «Театр абсурда вокруг осмия-187, или Несколько слов о вкладе мэрии Санкт-Петербурга в развитие отечественной физики». В этой статье ведущие специалисты в СССР по осмию член-корреспондент Казахской академии наук С. К. Калинин и начальник технического отдела научно-производственного объединения «Джезказганцветмет» В. И. Лавецкий утверждали: «по имеющимся данным в пробах руды Джезказганского месторождения – самого большого в мире источника осмия – содержание осмия-187 составляет три десятимиллионные доли. Общее количество изотопа составляет граммы, от силы десятки граммов. Получение же осмия-187 чистотой около 99 % и вовсе невозможно. Это связано с тем, что для получения всего лишь нескольких сот граммов такого вещества потребовалось бы переработать почти весь объем мирового производства обыкновенного осмия (смеси изотопов)».

Статья была совершенно идиотской. Как будто бы осмий-187 добывался Мастером из осмия. Как будто он добывал его из руды, а не из рениевого концентрата, который сделали из джезказганской руды. То был, пожалуй, первый случай, когда Мастер столкнулся с дремучим невежеством «официальной науки». Да, на руках у него был неопровержимый аргумент: более ста граммов осмия-187, имелись данные из двух иностранных лабораторий. Но Собчак от статьи необычайно расстроился. Он пожелал дополнительных аргументов. Именно тогда он и поручил вице-мэру Леониду Савенкову доставить восемь граммов Ос-187 в Германию на новый анализ. Но Савенков решил это сделать практически контрабандой, через бизнесмена Матвеева, без оформления каких-либо бумаг и разрешений. Итог – неслыханный скандал на всю страну осенью 1993-го, пять лет тюрьмы для Савенкова в 1997-м и начало политического краха самого Собчака. Ведь тогда окружение Ельцина узрело в Собчаке конкурента своему патрону и направило на него работу ФСК-ФСБ. Скандал с Савенковым и осмием стал просто подарком для них. Контрразведка уже «вела» Матвеева с осмием до самой границы, учинив дотошный досмотр его автомобиля. Ну, а потом понеслось: мэр Собчак дружит с чудовищем-уголовником Петриком, встречает его в аэропорту, беседует в семейном кругу вот с этим проходимцем.

– Петрик – это фигура, с помощью которой можно скомпрометировать кого угодно! – говорит сам Петрик.

Потом была попытка привезти образец порошка осмия-187 в Москву: мэр Лужков предлагал устроить встречу с французским президентом Жаком Шираком. Однако как везти туда материал, относящийся к металлам платиновой группы, которого – «по-научному» – и быть не должно? Мастер пробовал организовать это через питерского «авторитета» Мирилашвили. Но спецслужбы не дремали и настоятельно попросили этого не делать.

Движение в сторону «осмизации» финансового дела было серьезным. Достаточно сказать, что есть свидетельство того, что будущий (тогда) министр атомной промышленности Адамов предлагал за три года и 900 миллионов долларов создать технологию получения чистого осмия-187. В то время, как эта технология уже существовала и могла быть применена. Знаете, такие детали гораздо больше о состоянии российского общества, нежели технические детали.

Словом, попытка дать миру альтернативу золоту тогда рухнула. В феврале 2013-го я спорил с Мастером, доказывая, что у них все равно ничего не вышло бы. Ибо финансы, как и вся нынешняя экономика-хрематистика – прежде всего психология. Золото почитается надежным сокровищем уже тысячи лет, и это накрепко в сознании. А осмий-187, да еще и с запахом гнилого чеснока, в сознание миллиардов землян не впечатан. И неважно, сколько он стоит. Потому что его как залог и как обеспечение принимать не будут. Во всяком случае, очень долго не будут.

Но потом я сам понял, что В. Петрик во многом прав. Даже с точки зрения все той же «экономической/хрематистической психологии». В самом деле, золото тоже бесполезно, если отнять у него функцию залога и сокровища. Золото немного используется в ювелирной промышленности, немного – в технике. Последней больше нужны платиноиды. Зато в мире ходят триллионы ничем, по сути, не обеспеченных долларов и евро. Они судорожно ищут какого-то обеспечения. И коли для этого используются совершенно пустые «ценные бумаги» и производные-деривативы от них, то осмий-187 на этом фоне смотрится вполне неплохо. Он уж всяко не хуже деривативов, депозитарных расписок и облигаций на закладные.

Просто Виктор Петрик тогда явно опередил время со своей идеей «осмиевого стандарта», альтернативы золотому.

Он пробовал – и с успехом – применить осмий-197 как уникальную метку-защиту для денежных знаков и ценных бумаг. О ценности этих работ говорят письма из самого Гознака и от заместителя министра финансов РФ Олега Вьюгина (1996 год). Команда Мастера создала даже миниатюрное оборудование для того, чтобы засекать эти метки. Но все это было хорошо, но мелко.

Главный же прорыв был впереди: осмий-187 оказался ключом к созданию супероружия – гамма-лазера. Именно Мастер предложил реальный путь к его созданию.

– Вы зря думаете, что лихорадка, вспыхнувшая вокруг сперва «красной ртути», а потом и осмия-187, была чистой аферой, – в глазах Петрика прыгают бесенята. – Почва под всем этим была, Максим. Просто те, кто просил меня получить чистый изотоп, сами не знали подоплеки такого интереса иностранных посредников. И, как бы потом не путали следы, как бы ни объявляли всю ту историю обманом простодушных россиян, мне эту загадку удалось разгадать.

– Так в чем же она, Виктор Иванович?

– Отгадка – в попытках создать гамма-лазер в начале 90-х. А нас использовали втемную. Куда нам, лапотным, это понять? И формулу «красной ртути» в массмедиа потом кидали ложную. На самом-то деле никакое это не соединение ртути с сурьмой и кислородом, как писали во всех газетах с 1992 по 1995 год. Или в книге Александра Гурова «Тайна красной ртути». Чушь все это. На самом деле, это – изотоп ртути, Hg-196. И он, и осмий-187 требуются для того, чтобы создать сверхоружие. Никакие это не «усилители» ядерных боеприпасов, не «сверхточные взрыватели» для обычных бомб, не элементы точного наведения ракет и не материал для ядерных боеприпасов величиной с авторучку – или какую там еще ахинею несли журналисты? Возможность создания гамма-лазера – вот истинная цель поисков. И Собчак, когда просил меня выделить чистый осмий-187, даже не догадывался, зачем он понадобился богатым иностранным «купцам»…

Святой Грааль» физики – гамма-лазер

Наверное, создание гамма-лазера можно назвать «святым Граалем» современной физики. Мощный луч, бьющий на сотни километров с невероятной энергией, мечта фантастов – вот что такое гамма-лазер. Почти абсолютное оружие, которое дает его обладателю ступень могущества более высокую, нежели обладание ядерно-ракетным оружием.