Опасное досье

Для человека самодовольного невыносима даже мысль о том, что кто-то может его невзлюбить. Но не таков Никифор Тихонов, открытая душа. Сказали бы ему, нет, Тиша, ты нам не нравишься, он, похоже, и не обиделся бы.

– Если честно, – улыбнулась Полина, – я такого не могу сказать.

– А насчет убежища вашего не боись, – сказал Тиша, испытывающе глядя в зрачки Данилова. – Хата фактически не имеет ко мне отношения, так что через меня вас не достанут. Мне ее подруга оставила, а сама укатила в Чухляндию, давно и насовсем. Бросила покалеченного героя войны за счастье братского афганского народа, совесть, видать, замучила, вот и оставила квартиру. Так что, принимаете?

Вместо ответа Данилов поднял бокал с вином:

– За нас!

– Два мужика это уже сила! – убежденно сказал Тиша. – Один в поле не воин, а двое – это уже дуэт. И Полина с нами, – миролюбиво добавил он.

– Значит, у нас трио.

– Или дуэт «Три мушкетера», – сказала начитанная Полина.

2

8 сентября 1998 года, вторник

Наркобизнес – это по сути целая экономическая система, включающая в себя финансирование, производство сырья и конечного продукта, транспортировку и, наконец, распределение и сбыт.

Валентин Петрович Тузков, депутат Госдумы, первое лицо политдвижения «Общее дело», уважаемый и известный в стране человек, разумеется, не имел никакого касательства к розничным продажам наркотиков. Предметом непосредственного внимания Валентина Петровича были финансы. Через подконтрольные ему банки и оффшорные компании деньги от продажи наркотиков переводились, отмывались и включались в легальный оборот. Не стоит, однако, воображать, будто Валентин Петрович, надев черные нарукавники, с 9 до 18 горбится над арифмометром. Конечно же, нет, для этого существовали особо доверенные люди. Просто прохождение финансовых потоков В.П. Тузков контролировал лично.

Сбыт наркотиков не опирается на телевизионную рекламу. Здесь действует система сетевого маркетинга, при которой информация и сам продукт распространяется от человека к человеку. Система эта доказала свою эффективность во многих областях бизнеса – от гербалайфа до спортивных автомобилей. В наркобизнесе образуются цепочки потребителей, и если Управлению по незаконному обороту наркотиков (УНОН) удается накрыть одну или несколько цепочек, то для самого бизнеса это не смертельно. Недавняя операция УНОН ГУВД в нескольких казино Москвы и Санкт-Петербурга, несмотря на ее многократно отмеченную успешность, затронула только периферию крупного отечественного наркобизнеса.

Между тем, утверждал некто Иван Кольчужный, автор статьи в свежем номере «Совершенно секретно», потревоженные милицией казино входят в обширную наркоимперию с разветвленной сетью сбыта, с налаженными поставками зелья из стран ближнего и дальнего зарубежья, включая Колумбию, с собственными лабораториями, где изготавливают синтетический героин. И далее говорилось о связях наркоимперии с весьма известными в стране политиками самого высокого ранга.

Похоже было, автор знал, о чем пишет. Действительно, в Петербурге, в Институте гриппа подпольно производился метаквалон, или иначе говоря, синтетический героин, обеспечивая прибыль в сотни тысяч долларов, существовали и глубоко засекреченные бартерные сделки с Калийским картелем – колумбийский кокаин в обмен на оружие и химикаты. Газетный стервец не скрывал источник своей осведомленности. У писаки, подумать только, имеются материалы покойного И.Д. Козинца, и здесь же на развороте помещены фотокопии страниц с рукописными почеркушками вроде как самого безвременно ушедшего Ивана Дмитрича. Неужели правда?! Даже с того света Козинец досаждает Валентину Петровичу.

– Ну, что вы об этом думаете? – Тузков отложил газету и посмотрел прямо в глаза Чудовскому.

– Мои люди уже работают, – меланхолично ответил Алексей Алексеевич. – Автора постараемся найти.

– Да, вы уж постарайтесь!

– А компанию в печати свернем. Расходы, конечно, неизбежны…

Тузков поморщился. Сплошь расходы, раздраженно подумал он. Прямые потери от рейда по казино еще куда ни шло, тем более все можно будет повесить на владельцев. Но неизбежно часть покупателей уйдет к конкурентам. Особенно болезненна потеря даже части рынка в Москве, где покупательная способность выше, чем в других российских городах, потому и цены на наркотики в Москве превышают среднероссийские.

– Откуда ветер дует, как считаете?

Чудовский пожал плечами:

– Возможно, кто-то из ближайшего окружения Козинца ухватил момент, когда УНОН проехался по нашим казино.

– Теперь что, менты начнут долбать наши дискотеки, клубы, харчевни? Чем станем оплачивать свободное волеизъявление народа? Аккурат к выборам они так нас ощиплют, последние штаны снимут.

– Что поделаешь? – вздохнул Чудовский. – Наркобизнес связан с серьезным риском. Зато здесь наши позиции гораздо сильнее, чем в «Росвооружении». Я думаю, в самое ближайшее время мы улучшим работу с УНОНом, по части информации об их планах.

– Меня, по правде, больше беспокоит тень покойного Ивана Дмитрича, – Тузков прихлопнул ладонью лежащую на столе газету. – Здесь в связи с упоминанием Козинца совершенно очевидно, какого такого «политика самого высокого ранга» имеют в виду.

– Это может быть очень серьезно.

– Вы бы хоть иногда соврали, честный вы мой, так, для успокоения.

– Но, возможно, опасность и не так значительна.

– Вот видите, врать совсем нетрудно.

– Это не ложь, это один из вариантов правды.

Алик никогда не учился на экономиста. В свое время он окончил Ленинградский институт физкультуры, который имени Лесгафта, был лыжником, мастером спорта. Но так получилось, что он стал неплохо разбираться и в экономических, и в технологических деталях бизнеса. А все потому, что у него всегда было все в порядке по части здравого смысла, чему, как известно, ни в одной академии не учат.

Друзья звали его Аликом, а для подчиненных он был Олег Сергеевич Дружинин. В сорок лет нормально, если к тебе обращаются по имени-отчеству. Он и выглядит на свои сорок – солидный, энергичный мужчина, крепкий и загорелый, с подходящей, не слишком массивной золотой цепью в расстегнутом вороте белой сорочки.

У него большое хозяйство. Сеть игровых залов и казино, главное из которых «Золотой дукат». Плюс нелегальная деятельность. А это, представьте, не какие-нибудь мелкие дурилки в игровом бизнесе, отнюдь. Алику Дружинину доверена координация в производстве и распространении наркотиков.

На сегодня запланирована отправка очередного транспорта в Москву – свежей партии товара, еще, можно сказать, тепленького. Следовало бы лично проконтролировать приготовления, обычно он так и поступал. Но сегодня он сделает исключение. На это есть уважительная причина – статья в «Совершенно секретно». Следовало опасаться, что данная статья – это только начало, за ней последуют новые разоблачительные материалы, и уже в следующем номере, чем черт не шутит, может быть названа его, Алика, фамилия. Удивительно, что все завертелось в отсутствие Козинца. Был бы он жив, другое дело, но без него… Откуда же ветер дует? Конкуренты? Надумали тягаться с самим Тузковым? Как бы то ни было, если подуют злые ветры, должники перестанут платить, это факт. Посему надо все отложить и монотонно заняться должниками.

Гоша опаздывал, Дружинин не выдержал, позвонил на мобильный.

– Ты где застрял?

– Через пару минут буду. Я ведь не «скорая помощь», у меня нет мигалки.

Он приехал через пятнадцать минут. Дружинин прервал его рассказ о пробках на дорогах и безжалостно высказался в том духе, что долг платежом красен.

– С чего вдруг? – Гоша изобразил удивление на безвольном красивом лице. – Мы же договорились об отсрочке, я, наверно, смог бы заплатить проценты…

– В жопу твои проценты! – перебил Алик. – Я молчал, пока не припекло, ты не можешь пожаловаться.

– Старина, но у меня сейчас нет денег, даже чужих.

Алик отмахнулся от него, как от комара.

– Гоша, ты знаешь, о чем речь.

– Но, послушай…

– Я-то послушаю. Но люди, которые дают мне деньги, вообще ничего не слушают, это очень противные люди. У них вообще нет органа, которым слушают. Неделя, десять дней от силы. Потом они придут к тебе.

– И что дальше? Денег у меня нет.

– Ты это говорил, – поморщился Алик. – Будешь искать. Все продашь. На Ирочку свою будешь билеты продавать.

– Ты что такое говоришь! – Гоша изобразил не возмущение, этого он не мог себе позволить, но как бы удивление. – Мы же друзья!

– Все верно. Но я не прошу помочь, хотя, почему бы и не помочь другу. Верни мне мое. Это разве нечестно?