Чёрная волна

– Я думаю, этот метал – остатки подлодок. В их строительстве применяется подобный подход, чтоб быть неуязвимыми для радиолокаторов.

– Смышлёные твари, – заметила Жизель.

Матис Галин предостерегающе растопырил ладонь:

– Рано делать выводы. Применение экранирующего металла могло быть случайностью. Закончились камни в округе, вот и тащили, что попадётся.

– Хорошо, что выдры обитают только в Новых Землях.

– Да, Неудобь для них непреодолима. Слава Иисусу-деву-марие!

Глава 14.

Новые задачи

Хавьер усиленно вслушивался в разговоры Людей-из-Веспы. Странно было узнавать устройство мира через их понимание. И чем дальше, тем больше Хавьер понимал, что именно Люди-из-Веспы знают реальность, а народы островов живут в надуманных представлениях.

Это понимание не нравилось ему, словно он предал отца, мать и остальных сородичей.

Сеансы «нейролингвистической стимуляции обработки языковой информации» шли каждый день. Хавьер уже легко произносил эти словосочетания, не понимая их значения.

– Ну, совсем как наш Дэвид Робертс! – смеялась Жизель.

Карл хлопал Хавьера по плечу:

– Не сравнивай, Дэвид останется на всю жизнь овощем, а Хавьер умнеет и умнеет! Однажды дам тебе веспу погонять.

– Ну-ну, – остановила Жизель. – Не обнадёживай парня. Пусть хотя бы признает, что нет никакого Плат-а-Форма и горящей верёвки…

– Огненной бечевы, – упрямо поправил Хавьер.

В ответ Жизель говорила непонятное:

– Прав Матис Галин, они не смогут поменяться за одно поколение. Жаль, что нейролингвистическую стимуляцию придётся прекратить. Она не работает.

Карл удивился:

– Ты чего? Парень за месяц стал говорить на нашем языке.

– Взамен получил такую травму мозга, что ещё неизвестно, выживет ли. Высок риск кровоизлияния.

– Ничего, если знает язык, может продолжить обучение обычным способом.

Хавьер переводил взгляд с Жизель на Карла, вслушиваясь в слова. Не понравилось, что о нём говорили как о Дэвиде Робертсе, а о том всегда говорили как о предмете, который в комнате, но который не способен понять, что говорили о нём:

– Я тут. Может, спросите мои мысли?

Карл и Жизель замолчали.

– Ого, начал права качать, – сказал Карл. – Ещё немного и у нас собственная Фронда вырастет.

– Пардон, – серьёзно сказала Жизель. – Какие твои мысли?

– Я хочу продолжить это нейроновое лингвастичное стимулирование. Я хочу скорее стать таким же умным, как вы.

Жизель покачала головой:

– Хавьер, эта технология опасна. Помнишь, я рассказывала тебе о Потоке Сознания, который существовал у австралийцев до войны?

– Да, австралийцы могли превратиться в любого человека.

– Не превратиться, а приобрести любые знания и опыт просто выбрав нужные из каталога. Это было очень удобно… Это и стало почти гибелью для них. Один злой человек по имени Дель Фин смог взломать Поток Сознания и загрузил в память каждого австралийца часть своей личности, заставил их повиноваться себе[3 - Один их сюжетов первого романа серии Ан Гард «Белый мусор»]. Поэтому сейчас Поток Сознания отключён, чтобы вирус Дель Фина не распространялся дальше.

– Но мне же не так делают, меня электричеством учат.

– Да, нейролингвистическая стимуляция – это попытка возродить Поток Сознания, но неудачная. Ты можешь умереть. Мы решили прекратить.

– Но я хочу знать…

– Чтобы знать, надо учиться. Другого пути нет.

– Я хочу учиться!

Жизель снова переглянулась с Карлом:

– Мы попробуем. В конце концов, мы затеяли этот эксперимент с обучением дикарей…

– Мир – это не кучка островов, которые плывут по Бесконечному Осеано к центру воронки, как вы, дикари, считаете, – сказала Жизель и развернула на экране стены «Карту мира».

Хавьер умел читать подписи. Нейролингвистическое стимулирование выжгло в мозгу знание букв.

Несколько мгновений Хавьер и Жизель молча смотрели на карту с очертаниями материков, бесконечным Океан-морем и заштрихованной зоной Неудоби, покрывающей большую часть мира.

– Хм, – кашлянула Жизель. – Вообще-то, на первый взгляд, да… мир будто бы состоит из кучки островов… Мы называем их материками… и они, чёрт подери, движутся. После Большой Беды движение литосферы усилилось.

– Не такие мы дикари оказались? – не удержался от насмешки Хавьер. – А что такое Неудобь?

– Непригодные для жизни территории, образовавшиеся после растянутых во времени природно-техногенных катаклизмов. Большая Беда – общее название для серии катастроф. Даже австралийские архивы, оставшиеся после отключения Потока Сознания, расходятся в описании причин. Ясно одно – виноваты добедовые люди, но когда они захотели исправить то, что натворили, было поздно – природа продолжила начатое людьми. В земной коре постепенно, с разницей иногда в сто, иногда в двести лет образовалось пять тектонических разломов. Каждый разлом давал старт отдельной катастрофе, уничтожающей восстановленную было цивилизацию. На протяжении почти тысячи лет человечество пять раз достигало некоторого уровня развития, но приходила очередная волна, уничтожая все достижения. И мы снова строили свои города на обломках обломков, уступая Неудоби всё больше и больше территории.

Хавьер показал на карте жёлтые полосы разломов, тянущиеся от одного материка к другому:

– Огненная бечева.

Жизель задорно засмеялась:

– Сдаюсь! Тебя нечему учить, ты всё знаешь, просто другими словами. Прав Матис Галин: легенды всегда верны.

Хавьер задумчиво смотрел на разломы, на штриховку Неудоби, на границы материковых государств, на отдельный континент Австралии: